Путешествия по Китаю и Монголии. Путешествие в Кашгарию и Куньлунь

Певцов Михаил Васильевич

Балка реки Толан-ходжа на урочище Бас-сулан

На второй половине станции твердая щебне-галечная почва предгорья, по которому мы постепенно поднимались, перешла почти незаметно в мягкую лёссовую с примесью крупнозернистого песка. С изменением почвы и жалкая растительность, покрывавшая сай, заменилась пышным белолозником, караганою и полынью, но свежей зелени было еще мало.

Пройдя 30 верст вдоль балки Толан-ходжи, экспедиция остановилась на урочище Бас-сулан на ночлег. В этом месте находится спуск к реке с востока, очень крутой, но все-таки доступный для навьюченных животных. Противоположный же склон балки, по которому вьется зигзагами тропа, гораздо круче, и по нему могут взбираться только порожние

животные, да и то с трудом.

Мы разбили лагерь на высоте, около самого спуска в балку, и привозили воду для людей на верблюде, а животных гоняли на водопой в балку.

Осенью и зимой на урочище Бас-сулан, благодаря доступности реки и присутствию в окрестностях порядочных пастбищ, живут временно горцы-пастухи со стадами овец. Кровом им на это время служат небольшие пещеры, вырытые в конгломератовом обрыве балки близ спуска.

Утром после небольшого дождя, выпавшего на рассвете, были ясно видны передовые горы Куньлуня, покрытые свежим снегом; за ними вдали на юго-западе белела высокая снеговая гора Чижган-чакыл, от которой отделяется мощный отрог, простирающийся на северо-восток до реки Толан-ходжа.

От урочища Бас-сулан до селения Кара-Сай нам предстоял безводный переход в 40 верст, который, по обыкновению, был разделен на два. Взяв с собой воды для людей и напоив животных, мы выступили после полудня и следовали сначала вверх по Толан-ходже, текущей выше ночлежного места в весьма узком, но неглубоком коридоре, вьющемся по дну ее балки. Южнее отвесные стены балки переходят в крутые и длинные откосы, а коридор, в котором течет река, — в очень узкую и мрачную щель.

На 8-й версте мы повернули от реки к юго-востоку и поднялись по увалу на возвышенную террасу предгорья, покрытую лёссовыми буграми. Они занесены слоем крупнозернистого песка, из-под которого лишь в немногих местах обнажаются крутые обрывы их.

Конгломератовая балка реки Толан-ходжа по выходе из гор Куньлуня

Далее мы следовали по волнистой местности предгорья с мягкой лёссовой почвой и вышли на торную дорогу из Нии в Кара-Сай, по которой осенью 1889 г. ездили в Куньлунь. Пройдя по ней верст 5, караван остановился на ночлег в лощине у сухого русла, где было много свежей полыни.

3 мая мы прибыли в Кара-Сай и разбили близ этого селения лагерь. За 3 дня до нашего прихода там выпал глубокий снег, исчезнувший лишь накануне. Свежая растительность только что появилась, и потому подножный корм у подошвы хребта был плох, в особенности для верблюдов. В горах же, по уверению пастухов, он был еще хуже, и потому стада их продолжали пастись на предгорье, ниже селения. При отсутствии свежего подножного корма в Куньлуне движение в Тибет всей экспедиции было рискованно, тем более что мы не знали достоверно, найдется ли там место, пригодное хотя бы для кратковременного пребывания ее. Поэтому я вынужден был задержать ее в Кара-Сае до тех пор, пока в горах не появится свежая растительность, а в течение этого времени порешил совершить несколько экскурсий на Тибетское нагорье.

Лагерь экспедиции близ селения Кара-Сай у подножия Куньлуня

Если там найдется место с удовлетворительным подножным кормом, то предполагалось при первой же возможности перейти туда со всем караваном и предпринимать из этого пункта поездки по нагорью.

Расположив экспедицию в Кара-Сае, я на другой день по прибытии туда послал одного казака с туземцами разыскивать внизу, на предгорье, пастбище для наших верблюдов, так как в окрестностях этого селения подножного корма для них было еще недостаточно. В тот же день посланные люди нашли верстах в 12 от Кара-Сая, на реке Бостан-тограк, место с порядочным подножным кормом, на которое я велел перевести всех верблюдов экспедиции. Вместе с тем были наняты у туземцев верховые и вьючные лошади для экскурсий, закуплен фураж и найдены проводники, бывавшие на Тибетском нагорье. Через 3 дня по прибытии в Кара-Сай все приготовления к экскурсиям были окончены и рекогносцировочные партии могли выступить в путь.

7 мая В. И. Роборовский с одним казаком и туземцем по имени Осман, ездившим с партией золотоискателей на Тибетское нагорье, к верховьям реки Керия-дарья, отправился в эту безвестную страну. Перейдя Куньлунь по долинному перевалу Сарык-туз и достигнув Тибетского нагорья, он направился к юго-западу, вдоль подножья окраинного хребта. Путь его пролегал по весьма высокой стране, поднимающейся в среднем около 15 570 футов над уровнем моря и представляющей нагорную пустыню. Кроме жалкого, приземистого белолозника, стелющейся мирикарии и тибетской осоки, встречающихся далеко не повсюду, в ней не найдено никаких других растений. С конечного пункта рекогносцировки, на верховьях реки Керия-дарья, до которой путники дошли с большими трудностями, они видели вдали, на юго-западе, громадные снеговые горы, сочленяющиеся с Куньлунем. Совершенное отсутствие подножного корма для лошадей и истощение взятого с собой фуража вынудили В. И. Роборов-ского повернуть с Керии-дарьи и возвратиться по старой дороге в Кара-Сай, куда он прибыл 18 мая.

Неутешительные сведения, сообщенные моим сотрудником о Тибетском нагорье, не остановили, однако, меня от дальнейших попыток проникнуть через перевал Сарык-туз в глубь этой нагорной пустыни. Спустя несколько дней по его возвращении я предложил ему отправиться вторично по тому же перевалу за Куньлунь и по достижении нагорья следовать прямо на юг сколь возможно далее от окраинного хребта. При этом, если страна окажется не столь пустынной, как на пути к верховьям Керии-дарьи, В. И. Роборовскому было поручено отыскать в ней место, удобное для временного расположения всей экспедиции.

Другой мой сотрудник, П. К. Козлов, был направлен мной на Тибетское нагорье вверх по реке Бостан-тограк, по которой можно, как уверяли туземцы, без больших затруднений пересечь окраинный хребет Куньлунь.

27 мая оба мои сотрудника в сопровождении нескольких нижних чинов конвоя экспедиции и туземцев отправились в путь, а я остался в Кара-Сае продолжать астрономические наблюдения и сбор расспросных сведений о Куньлуне. Геолог экспедиции К. И. Богданович, отправившийся одновременно с нею из Нии прямо на юг, в горы Куньлуня, посетил золотой прииск Соургак и оттуда проследовал вдоль подножья этого хребта в Кара-Сай, заезжая попутно в некоторые его долины и ущелья. После кратковременного отдыха в Кара-Сае он направился прямо горами на северо-восток, на прииск Копа, и вернулся оттуда в Кара-Сай лишь в конце июня ^{164} .

По собранным мною расспросным сведениям и личным наблюдениям, количество атмосферических осадков в горах Куньлуня по направлению с юго-запада на северо-восток заметно уменьшается. Такое неравномерное распределение осадков в окраинном хребте весьма наглядно отражается на флоре юго-западной и северо-восточной его частей. Так, в горах юго-западной части Куньлуня нередки небольшие еловые и можжевеловые лески с зарослями разнообразных кустарников и обширные альпийские луга, служащие очень хорошими пастбищами. В северо-восточной же части того же хребта лесов вовсе нет, кустарная растительность очень однообразна, и альпийские луга к северо-востоку от реки Керия-дарья встречаются все реже и реже, уступая при этом далеко, как по пространству, так и по разнообразию своей растительности, лугам юго-западной части Куньлуня. Между тем почвенные условия в обеих частях, по-видимому, одинаковы: горы Куньлуня на всем протяжении от меридиана озера Лобнор до верховьев реки Тызнап покрыты почти до 12 000 футов высоты слоем лёсса, не различающегося резко своими качествами. Поэтому постепенное обеднение гор окраинного хребта растительностью в северо-восточном направлении следует, по всей вероятности, приписать уменьшению в нем атмосферических осадков в том же направлении. По свидетельству туземцев, количество ежегодно выпадающих в горах Куньлуня дождя и снега к юго-западу от реки Керия-дарья действительно значительно больше, чем к северо-востоку от нее. Дождевые и снеговые тучи в этих горах, по их показаниям, приносятся всегда с юго-запада, запада и северо-запада, а дожди выпадают преимущественно в июне и июле. В августе же, сентябре, октябре и часто даже в ноябре в Куньлуне преобладает хорошая погода: ясные, тихие дни и холодные ночи. В конце января начинаются бури, сопровождающиеся нередко снежными метелями, и продолжаются до апреля.

В Куньлуне, почти на всем его протяжении в пределах Кашгарии, живут туземцы, отличающиеся от обитателей ее оазисов исключительно своим пастушеским образом жизни и, пожалуй, еще большей чистотой нравов. Они пасут стада овец, принадлежащие богатым жителям оазисов, и это занятие переходит у них наследственно от родителей к детям, так что многие поколения их родились и провели всю свою жизнь в горах. Обитатели оазисов называют этих пастухов таглыками (горцами) и относятся к ним с некоторым пренебрежением, как бы к людям низшей расы. В действительности же таглыки, уступая несколько жителям котловины в учтивости и знании приличий, простодушнее и откровеннее их.