Путешествия вокруг света
Шрифт:
Пение сопровождалось глухими ударами бубна, но не становилось от этого более благозвучным. Только после наших неоднократных приглашений они наконец вступали на корабль, ибо откликаться на первое же приглашение здесь не принято. Вероятно, этот обычай порожден присущей им подозрительностью.
При подобных посещениях колоши всегда стараются быть особенно нарядными. Они настолько обильно раскрашивают свои лица красной, белой и черной краской, что нигде даже не проглядывает естественный цвет; напротив, тела их бывают украшены лишь черными полосами. В свои волосы колоши втыкают множество белых перьев, разлетающихся по воздуху при каждом движении, а также привязывают к ним горностаевые шкурки. На спину колоши накидывают завязанную у шеи волчью или медвежью шкуру или же шерстяное одеяло, а в руке держат крыло или хвост орла, употребляя его как опахало. Обуви они никогда не надевают.
Вначале посетители обычно удовлетворяли свое любопытство, осматривая судно. При этом они распространяли на палубе (в каюты их не пускали) ужасную вонь от прогорклого масла и ворвани, которыми они пользуются как благовонными притираниями. Затем на палубе начинались танцы. Женщины не танцевали, а сопровождали танцы пением и ударами в бубны. Пение состояло из отдельных глухих тонов с паузами между ними, а такт отбивался ногами. Под эту музыку мужчины проделывали руками и всем телом самые невероятные движения и время от времени совершали огромные прыжки, так что воздух был полон перьев, вылетавших из их причесок. При этом танцующие не сходили с места, а только поворачивались, давая возможность зрителям любоваться ими со всех сторон. Неистовые танцоры образовывали беспорядочную толпу. Только один человек находился от них на некотором отдалении. Он был особенно разукрашен множеством перьев и горностаевых шкурок и отбивал такт жезлом, украшенным зубами морского бобра. По-видимому, это был распорядитель танцев.
По моему распоряжению во время каждого перерыва в танцах как мужчинам, так и женщинам подносили в качестве угощения листья табака, которые они сразу же с жадностью засовывали в рот. После такого угощения музыка и пение возобновлялись с новой силой, пока наконец спектакль не заканчивался вследствие полного изнеможения танцоров. Тогда колошам подносили в деревянных чашах их любимое кушанье — рисовую кашу с сиропом. Они уплетали ее крайне неаппетитно, хватая грязными руками. Женщинам особенно мешали их корытообразные губы. Они отгибались к самому подбородку под тяжестью пищи, часть которой при этом вываливалась обратно. Один раз во время подобного угощения колошей очень напугал медвежонок, привезенный нами с Камчатки. Он сорвался с привязи, перепрыгнул через сидевших на палубе гостей и отогнал их от блюда с кашей.
Танец колошей в Ситхе
Рисунок художника М. Т. Тиханова, 1818 г.
На прощание посетители всегда получали глоток водки. Последнюю они очень любят и могут употреблять в большом количестве.
В дополнение к их прочим порокам колоши являются страстными игроками. Обычно они пользуются для игры небольшими деревянными палочками, окрашенными в разные цвета и имеющими особые названия: «рак», «утка», «морской бобр», «кит» и т. п. Палочки перемешивают, разделяют на отдельные кучки и покрывают эти кучки мхом. Требуется отгадать, в какой кучке лежит «рак», «кит» и т. п. Некоторые игроки проигрывают при этом все свое имущество и даже жен и детей, которые становятся рабами выигравшего.
В течение всего нашего пребывания в Ситхе мы поддерживали с колошами мирные отношения. Впрочем, однажды кровавое столкновение было предотвращено, вероятно, только благодаря отваге и хладнокровию наших матросов. На берегу против нашего шлюпа была устроена в палатке бондарная мастерская, так как почти все наши бочки нуждались в ремонте. Для помощи бондарю и для защиты его от колошей я распорядился выделить трех вооруженных матросов. И вот однажды к палатке подошли десять индейцев, имевших при себе длинные ножи. Вначале они держались спокойно и внимательно следили за работой, однако вскоре стали назойливы и захотели перешагнуть указанные им границы. Когда же им это запретили, они вытащили ножи и, вероятно, тяжело ранили бы бондаря, если бы ему не удалось ловко отпарировать удар рукой. Тут к ним подскочили три других матроса с заряженными ружьями в руках. Они имели строгий приказ проливать кровь лишь в случае крайней необходимости и потому ограничились тем, что выстроились против колошей, направив на них штыки. Те также продолжали некоторое время стоять с ножами наготове, но, увидев решимость матросов, не отважились на нападение и отступили в лес. Если бы дело дошло до вооруженной стычки, она могла бы иметь очень серьезные последствия: все колоши восстали бы против нас, и при высадке на берег в любом месте за пределами крепости мы бы стали подвергаться нападениям из засады. Поэтому правитель колонии капитан Муравьев стремится предотвратить какие бы то ни было столкновения между русскими и колошами.
Тоен (вождь) колошей в военном наряде
Акварельный портрет работы художника М. Т. Тиханова, 1818 г.
Благодаря своим разумным распоряжениям он пользуется большим уважением среди коренных жителей, вследствие чего в настоящее время отношения с ними хороши как никогда. Вообще, управление этого достойного человека весьма способствует подъему благосостояния колоний. В случае выполнения намеченных им планов для этих колоний откроются новые источники доходов и производимая здесь торговля будет приносить Компании большую прибыль.
Как я уже упоминал, граждане Северо-Американских Штатов на поприще торговых спекуляций превосходят все другие нации смелостью, предприимчивостью и выдержкой. Здесь мы получили новое тому доказательство. 16 апреля 1825 г. в гавань Ново-Архангельска вошел двухмачтовый корабль, который прибыл прямо из Бостона, не сделав по дороге ни одной остановки. Он обогнул мыс Горн, совершив все плавание за 166 дней. Капитан этого судна по фамилии Бланшар одновременно являлся его владельцем, а также хозяином груза. На основании одних только слухов о том, что в колонии ощущается недостаток в некоторых товарах, он вложил в них все свое состояние и привез сюда на продажу. Здесь он с ужасом узнал, что Ново-Архангельск в избытке снабжен всем необходимым и что помимо того ожидается прибытие судна из Петербурга с различными припасами. Поскольку, однако, Бланшар готов был все дешево распродать, у него купили судно и груз за двадцать одну тысячу шкур морских котиков (не бобров!). При этом Бланшар поставил условие, чтобы его вместе со всей командой и мехами перевезли на Сандвичевы острова. Оттуда он рассчитывал добраться до Кантона [Гуанчжоу], где надеялся произвести выгодную спекуляцию. Такие шкуры действительно весьма ценятся в Китае: за каждую обычно дают по два испанских талера.
Когда судно входило в гавань, весь его экипаж, не исключая и капитана Бланшара, был пьян, так что только благодаря счастливой случайности оно смогло избежать многочисленных скал и отмелей. Впрочем, североамериканцы такие искусные моряки, что даже в пьяном виде успешно справляются с трудностями. Вероятно, в пути они вели более умеренный образ жизни и, только увидев цель своего путешествия, стали на радостях слишком часто прикладываться к бутылке. Посетив это судно, я, к своему удивлению, обнаружил, что оно обставлено весьма скудно. Например, на нем не оказалось ни одного зеркала, за исключением того, которое находилось на секстанте и служило для измерения углов. Следовательно, при бритье всей команде приходилось пользоваться этим крошечным зеркальцем.
30 июля в Ново-Архангельск благополучно прибыло из Петербурга принадлежащее Компании судно «Елена». Оно доставило богатый груз, состоящий из всевозможных припасов. Таким образом, колония оказалась на длительный срок обеспеченной всем необходимым. Мы особенно обрадовались прибытию этого судна, ибо оно привезло нам разрешение покинуть свой пост и возвратиться в Россию.
Мы тотчас же принялись за работу, чтобы приготовить фрегат к плаванию. И вот 11 августа настал долгожданный день, когда, воспользовавшись свежим северным ветром, наше судно вышло из Ново-Архангельска. Мы провели пять с половиной месяцев среди народа, к которому могли испытывать лишь отвращение. Только общение с капитаном Муравьевым и несколькими обитателями крепости скрашивало наше здесь пребывание.
Я решил вернуться в Кронштадт через Китайское море и далее вокруг мыса Доброй Надежды. В отличие от капитана Бланшара мне не хотелось утомлять своих людей длительным плаванием. Поэтому я решил дать им отдых в удобном порту Манила на острове Лусон, который относится к Филиппинским островам. Предварительно я намеревался предпринять попытку найти цепь островов Ралик.
Согласно результатам астрономических наблюдений, производившихся в течение пяти месяцев, долгота Ново-Архангельска равна 135°33′18″ з., а его широта — 57°2′57″ с. Склонение магнитной стрелки составит 27°30′ в. Следовательно, мыс Эджкомб расположен под 136°49′ западной долготы, то есть примерно на 20' западнее, чем показано на карте Ванкувера. Такую же разницу мы обнаружили при определении долготы Сан-Франциско. Я полагаю, что Ванкувер нанес на карту весь описанный им американский берег на 20' восточнее его фактического положения. Полученные нами данные более точны, ибо они представляют результаты многократных наблюдений, тогда как Ванкувер производил свои наблюдения на борту находящегося в движении судна.