Путешествия вокруг света
Шрифт:
Многие островитяне умеют читать Библию и немного писать, все они должны три раза в день ходить в церковь и вообще большую часть времени проводить в молитвах; по воскресным дням никто не смеет работать и даже варить себе пищу, а обязан проводить целые сутки с Библией в руках. Всякое веселье считается за великий грех, хотя бы оно было и самое невинное. Островитяне, не имея настоящего понятия о религии и не понимая, что из них хотят сделать, слепо следуют за своим проповедником; от непрерывных занятий толкованием веры их поля остаются в запустении, и путешественник уже не найдет здесь того изобилия, о котором говорит Форстер. Во времена Кука на Отагейти считалось жителей до 80 тысяч, теперь же их только 8 тысяч. Отчего произошла эта ужасная разность? Где на островах Южного моря поселится европеец, там опустошительная смерть, сопутствуя ему, истребляет целые племена, ибо эти переселенцы редко бывают достойны своего отечества.
Глава V. Известия о населении острова Питкерн [35]
Заселение о. Питкерн произошло совершенно необычным образом, от необыкновенного и любопытного происшествия, и первыми поселенцами были европейцы. Поэтому, хотя я не был на о. Питкерн, помещаю здесь дошедшие до меня несомненные сведения, которые, конечно, не будут неприятны читателям. Во время пребывания в Консепсьон я познакомился с одним недавно возвратившимся с этого острова американским капитаном, который описал его по собственному наблюдению, а на Отагейти нашел одну из первых родоначальниц селения на Питкерне; она хорошо знала по-английски и, разговорясь со мною, в полной мере удовлетворила мое любопытство. Сообщая сведения о населении о. Питкерн, нелишним считаю вкратце изложить обстоятельства, бывшие причиной его заселения.
35
Этот остров лежит к юго-востоку от острова Отагейти в расстоянии от него почти на 1000 итальянских миль. В Гидрографических записках Южного моря, изданных контр-адмиралом Крузенштерном, широта Питкерна означена 25°4′ S, долгота западная от Гринвича 130°25′. Она имеет пространство в окружности не более 10 миль. — Прим. авт.
Английское правительство, желая распространить хлебное дерево в своих вест-индских владениях, отправило в сентябре 1787 г. в Южное море под начальством лейтенанта Бляя [Блая] транспорт «Баунти», на котором находилось 46 человек экипажа. Блай во время путешествия капитана Кука вокруг света служил штурманом. Ему было предписано нагрузить судно на островах Общества молодыми хлебными деревьями и перевезти их в Западную Индию.
Плавание транспорта «Баунти» было весьма затруднительно: Блай ровно тридцать дней тщетно старался обойти мыс Горн и, наконец, решил идти вокруг мыса Доброй Надежды и в октябре 1788 г. счастливо прибыл на о. Отагейти. Погрузка на судно, производимая с помощью услужливых и усердных островитян, продолжалась пять месяцев, вероятно потому, что пребывание на острове нравилось лейтенанту Блаю и его экипажу. В продолжение этого времени команда жила в совершенном согласии с добрыми островитянами, особенно с островитянками. Это обстоятельство было одной из причин несчастья, которое впоследствии постигло лейтенанта Блая. 4 апреля 1789 г. он оставил Отагейти, пошел к Дружественным островам [Тонга] и, остановясь у одного из них, заменил испортившиеся хлебные деревья новыми, а 24-го числа того же месяца направил путь в Западную Индию.
Непомерная строгость Блая в обращении с подчиненными, часто доходившая до жестокости, простиралась до того, что он даже своего штурмана, Флетчера Крисчена, подвергал телесным наказаниям. Это обстоятельство, а также воспоминание о приятно проведенном на Отагейти времени стали причинами тайного заговора, главой которого был Кристиан, а целью — завладеть судном, высадить начальника с его приверженцами, возвратиться на Отагейти и, отказавшись навсегда от своего отечества, предаться прежним веселостям и удовольствиям. Бунтовщики умели скрыть свои замыслы так, что ни сам Блай и никто из преданных ему не подозревали коварства и не предвидели угрожавшей опасности.
Уильям Бляй [Блай]
Портрет 1814 г.
С восходом солнца 28 апреля совершилось постыдное дело. Блай спал спокойно, штурман Кристиан, командовавший вахтой, два унтер-офицера и один матрос вошли в каюту, напали на него, связали назад руки и угрожали убить на месте, если он будет сопротивляться или кричать.
Шлюп «Баунти»
Рисунок художника середины XX в.
Блай не мог сопротивляться превосходству сил, но, не теряя духа, громко звал к себе защитников; однако никто не являлся, ибо все, не участвовавшие в заговоре, были в то же самое время связаны другими заговорщиками. Таким образом, несчастный Блай должен был покориться своей судьбе. Его потащили в одной рубашке со связанными руками на шканцы; там он увидел в таком же положении 19 человек, сохранивших ему верность. Блай тщетно старался склонить мятежников к прежнему повиновению; ему приказали молчать и за малейшее сопротивление снова угрожали смертью.
Тотчас спустили на воду баркас, и бунтовщики принудили связанных офицеров и матросов сходить в него, развязывая их по одному; после этого Кристиан обратился к Блаю со следующими словами: «Ну, капитан! Ваши офицеры и команда находятся уже на баркасе, пора и вам за ними идти. В случае сопротивления вы заплатите жизнью». Потом развязали Блая, и он, сопровождаемый грубыми упреками за жестокое обращение, сошел к своим верным товарищам. Снабдив баркас некоторыми припасами, дав несчастным по их просьбе один компас, один секстан и две старые сабли, бунтовщики оставили их на произвол судьбы и, подняв паруса, с восторгом кричали: «Погибель капитану Блаю! Ура, Отагейти!»
Хотя повесть о дальнейших приключениях несчастных, высаженных на баркас, и не относится сюда, но, конечно, многим читателям будет интересно узнать развязку. Когда «Баунти» оставил баркас, они находились в 30 милях от о. Тофоа [Тофуа]. Блай решил идти к нему, запастись продовольствием, а после направить путь к Тонгатабу, где намеревался привести свой баркас в такое состояние, чтобы можно было идти в Восточную Индию.
Они счастливо прибыли на Тофоа, но вскоре на них напала толпа дикарей, которые, кидая камни, без сомнения, побили бы их всех, ежели бы унтер-офицер Нортон не пожертвовал своей жизнью для спасения товарищей. Он, выскочив из лодки, отвязал цепь, которой она была прикреплена к скале, и едва успел закричать: «Спасайтесь!», как был схвачен и убит дикарями. Несчастное происшествие лишило странников желания идти к Тонгатабу или к какому-либо другому острову, населенному дикарями. Все обратились к Блаю с просьбой вести их в одну из гаваней, принадлежащих европейцам, и дали клятву беспрекословно повиноваться ему во всем. Блай решил идти через Торресов пролив к о. Тимору. Несчастные мореплаватели находились почти в 4000 миль от него. Видя величайший недостаток в припасах, они были вынуждены соблюдать чрезвычайную бережливость. Вся команда без ропота подчинилась распоряжению Блая выдавать каждому в день по одной унции сухарей и по восьмой части бутылки воды.
На другой день после их отбытия поднялась сильная буря, и несчастные, при всем напряжении сил, непрерывно отливая воду, едва спаслись от гибели. Затем их настигла еще одна буря с проливным дождем, превратившим их незначительный запас сухарей в кисель. Путешествие продолжалось много дольше предположенного, и это ничтожное пропитание выдавалось им все в меньшем количестве.
Несчастные страдальцы, изнуряемые и томимые величайшим голодом, жаждой, непрерывной работой, палящими лучами солнца и другими злоключениями, наконец, после 32-дневного плавания, увидели берег Новой Голландии [Австралия], с трудом вошли в Торресов пролив и пристали к маленькому необитаемому острову; здесь они нашли множество вкусных плодов, устриц и чистую воду. Но в следующее утро им угрожали новые опасности: вооруженные копьями дикари, толпясь на близлежащем берегу, готовились к нападению на них; это принудило Блая немедленно оставить остров и идти далее.
Во время плавания Торресовым проливом стояла прекрасная погода, и море было спокойно. Жители этих мест, махая зелеными ветвями, приглашали их пристать к берегу, но Блай не доверял им. Он всегда отдыхал и запасался свежими плодами и водой на необитаемых островах, обнадеживая своих спутников, что они скоро достигнут о. Тимор и страдания кончатся. Однако несчастные были еще далеки от исполнения своих ожиданий.
Когда баркас вышел из пролива Эндевура [Торресова] и опять находился в открытом море, на них снова повалились бедствия. Все заболели, иные были даже при смерти; почти никто не надеялся достичь безопасной гавани. Только один Блай при всем телесном изнеможении не терял присутствия духа и старался всячески ободрять товарищей, непрестанно твердя, что они скоро придут к берегу. Его предсказание, наконец, исполнилось: 12 июня в 3 часа утра они увидели на горизонте вершины гор, которые с постепенным приближением судна становились выше и выше; наконец, открылся о. Тимор. Через два дня обрадованные странники достигли голландского поселения Купанг; там они были приняты губернатором с отличным человеколюбием. Здоровье всех восстановилось, исключая одного, который умер от совершенного истощения сил. Здесь скоро представился случай Блаю и его товарищам отправиться в Англию, куда они прибыли в марте 1790 г. [151]
Теперь возвратимся к повествованию о заселении острова Питкерн. Бунтовщики транспорта «Баунти», совершив преступление, единогласно избрали Кристиана капитаном и направили путь к Отагейти. На пути они пристали к небольшому высокому и весьма населенному о. Табуай [Тубуаи], усмотренному Куком в 1777 г., и решили поселиться на нем. Отыскав между коралловыми рифами маленькую гавань, они с большим трудом ввели свое судно в нее. Жители приняли пришельцев весьма дружелюбно и не только спокойно смотрели, как они на мысу возле гавани начали стоить крепость, но даже помогли им. Однако согласие между пришельцами и коренными жителями было непродолжительно. Кристиан и его товарищи вскоре своим поведением, особенно похищением жен, навлекли на себя сильное негодование островитян. Последние внезапно напали на Кристиана и его товарищей; пришельцы, чтобы удобнее защищаться, бросились на возвышенное место; огнестрельное оружие, причинив дикарям большой вред, принудило их разбежаться; со стороны защищавшихся не было ни одного убитого и только один ранен. Несмотря на это победители решили оставить о. Табуай, перебрались на судно и отправились в Отагейти. Мучимый угрызениями совести и не уверенный в счастливой будущности, Кристиан во время этого перехода впал в глубокую задумчивость. Он заперся в своей каюте, редко выходил и говорил очень мало.