Путешествия за камнем
Шрифт:
Наутро оказывается, что наш лагерь стоит в очаровательном месте, на опушке старого соснового леса, недалеко от веселой речки. Лучшего места и днем мы не могли бы выбрать. Все отдохнули. Командую громко «по коням» (подразумеваются — 40 лошадей «газика»). Снова любуемся пейзажами горного Урала. В полдень приезжаем в Белорецк. Остановка около столовой. Завтрак. Короткий визит на рынок. Возы клубники и дикой ароматной вишни. Такого количества ягод я никогда не видал. Поспела малина; она продается или в липовых белых долбленках, иногда весьма высоких, или же в характерных типично башкирских, сделанных из лубка, лукошках. Запасаемся ягодами и едем дальше большой дорогой на Магнитогорск. Приблизительно здесь пройдет трасса новой
По пути заезжаем на марганцевый рудник Ниазгуловский, в 40 километрах от Магнитогорска. Через него проходит новая линия железной дороги; и уже в 1935 году от Магнитогорска до рудника должны быть проложены рельсы. Как и в Артемьевском марганцевом руднике, здесь рядом залежи красно-бурой яшмы и марганцевой руды, а кроме того выходы изверженных пород — туффитов. Большой рудник, много карьеров, много штабелей руды[29]. Транспорт не справляется с перевозками. Железная дорога легко разрешит эти трудности.
Подъезжаем к Магнитогорску. Так вот он — гигант советской индустрии! Город, выросший с колоссальной быстротой на пустом месте, построенный героическим трудом рабочих в неимоверно тяжелых условиях континентального климата, с его жестокими морозами и степными ветрами.
Мы едем по этому большому городу. Как будто специально для контраста, на окраинах его еще сохранились группы землянок с названиями «Шанхай», «Пекин», «Нью-Йорк», «Чикаго». Прежде всего визит в Управление, где после свидания с директором комбината и главным инженером получаем направление в один из домов для приезжающих.
Приятно видеть хорошо обставленные комнаты, пружинные матрацы, телефон, радио, чудесный фарфор в столовой, прекрасную ванную и т. д. Приводим себя в порядок, идем в столовую, где нас кормят вкусным обедом.
Затем приступаем к осмотру города, конечно, только части его.
Город слишком велик и сильно разбросан. Мы в лучшей части, «в березках», где в складке горы сохранилась березовая роща. Здесь построены прекрасные дома-особняки для руководителей, для инженеров, строителей завода.
Мы идем к главному инженеру, заведующему рудниками, чтобы сговориться об осмотре величайшего в Советском Союзе рудника. Живет главный инженер в одном из вновь построенных особняков. Мы любуемся постройкой и всеми удобствами, которые предоставлены здесь человеку. Остаток вечера проходит незаметно за дневниками и письмами.
На следующий день утром группа выходит на гору Атач, где расположен главный работающий рудник. Плоская, пологая безлесная гора. Десятиметровые уступы открытых работ опоясывают Атач, и кажется невероятным, чтобы здесь, в этой малозаметной горе скопилось столько железа в виде магнитного железняка. Поразительная картина: громадный работающий рудник и нет людей, не слышно голосов, пусто, нет забоев, вагонеток… На борту одного из разрезов мы видим гусеничный буровой станок; он забуривает целую систему скважин глубиной в 10 метров, куда закладывается масса аммонала до 15–20 тонн, затем производится громадный взрыв. Отваливаются десятки тысяч тонн руды. После этого приползают мощные экскаваторы, которые в свой ковш могут взять до 20 тонн. Они забирают руду. Более мелкую кладут на поезда, составленные из думкаров, то есть платформ, опрокидывающихся сжатым воздухом. Наши советские электровозы везут груженые составы на сортировочную фабрику, громадные корпуса и эстакады которой видны на соседней горе. Там руда подготовляется к плавке и выдается на домны. Большие многотонные куски руды экскаватор складывает отдельно.
Геологи обращают наше внимание на строение месторождения, хорошо видимое на руднике.
Железорудное месторождение образовалось на контакте между гранитами и осадочно-эффузивными породами и, в особенности, известняками каменноугольного возраста, протягивающимися полосой восточнее горы Магнитной. Вдоль контакта выделявшиеся из гранитной магмы газы и пары, приносившие железо, кремнезем, серу, медь и прочее, превратили известняки, вулканические туфы и туффиты в так называемые скарны, то есть породы, образованные главным образом из известково-силикатных минералов (гранат, пироксена и др.) со включением в них сплошных масс и выделений магнетита, гематита, пирита, халькопирита, хлорита, эпидота и пр.
Сернистые соединения (пирит, халькопирит) выделились позднее, и, под влиянием процессов выветривания в верхней части рудной залежи, руды окислились и лишились сернистых минералов, вследствие чего получились очень чистые бессернистые руды с содержанием железа около 63%. В нижней части залежи, или в сернистой зоне руды содержание железа около 57 процентов и имеются пирит и халькопирит. В верхней части залежи скарны под влиянием выветривания разложены: из них вынесены кальций и кремнезем и осталась только охра. Вкрапления и сплошные выделения магнетита окислились и превратились в большей или меньшей степени в мартит (красный железняк). По своей чистоте (минимальное содержание серы) и большей легкоплавкости рýды верхней окисленной зоны ценятся выше сернистых руд нижней части, которые требуют обогащения.
Мы просим главного инженера отправить нам в музей, в Москву, несколько кусков магнетита, но действительно больших, которые давали бы полное представление о типе руды. Главный инженер рассказывает нам об экономике работ на руднике, и мы узнаем, что стоимость добычи руды достигла рекордно низких цен. Он рассказывает о своей поездке в Америку для изучения организации добычных работ, об оборудовании, которое было там закуплено. Но теперь мы все изготовляем сами — и электровозы, и экскаваторы, и буровые станки. Быстро растет наша Родина. Быстро догоняет она передовые страны Европы и США. С гордостью смотрим мы с вершины Атача на другие горы, богатые рудой, на Дальнюю, Ежовку, Узянку, на мощный Куйбас, на раскинувшийся громадный город, на дым многочисленных заводов, — дела рук новых строителей новой жизни.
Мы горячо благодарим работников рудника и направляемся к дому. Здесь мы расстаемся с нашей партией хромитчиков. Они уезжают железной дорогой в Свердловск и далее на другие хромовые рудники. Наш путь иной: на Баймак, Бляву, Халилово и Орск.
Машины готовы, вещи сложены. Мы прощаемся с хозяевами и снова в путь. Опять степь; опять ковыль и простор.
Большая шоссейная дорога Магнитогорск — Орск. Однако на дороге слишком много людей, и мы с удовольствием сворачиваем на Баймакский тракт. Прекрасное шоссе. Начинают попадаться машины Ормедьстроя. Мы в новом крае. Дорога ведет нас опять на Урал, к горам. Не доезжая до Баймака, съезжаем с дороги и засветло становимся на ночлег на берегу речки Таналычки. Прекрасное место, хорошая вода, достаточно дров для костра. Дружной компанией готовим ужин, всегда такой вкусный в поле.
Завтра мы увидим Баймак. В старые, дореволюционные годы, когда многими лучшими месторождениями Урала владели англичане, Баймакская концессия, или, как ее называли, «Таналык-Баймак», была одной из тех, которые славились своим богатством — медью и золотом. Медистые колчеданы северных частей района Свердловска — Калата, Дегтярка, Зюзелка и Карабаш — были давно известны нам, но южных колчеданных месторождений, связанных с альбитофирами, мы еще никогда не видели. Тем интереснее посмотреть этот новый большой район колчеданных месторождений.