Путешествия за камнем
Шрифт:
Но и эта задача оказалась не простой. Мы должны были пересекать песчаные валы поперек, с юга на север. Их откосы достигали 20°, а местами наша машина сваливалась в глубокие впадины, из которых, казалось, не будет выхода и которые достигали 30 метров глубины.
Было нестерпимо жарко. Вода кипела в радиаторе. Машина гудела на первой скорости. Миша волновался. Мы подталкивали машину, устраивали перед ней настилы из веток саксаула и песчаной акации. И тем не менее, несмотря на все наши усилия, мы страшно медленно подвигались вперед.
Казалось, нет конца песчаной гряде,
Я знал по опыту, что в такие минуты не надо возражать. Единственное, что надо сделать, — это остановиться, отдохнуть, разжечь костер, сесть уютно у горячего пламени, потолковать… и хорошенько выспаться. Так мы и сделали. Несмотря на очень холодную ночь и резкий переход от дневного жара к ночной стуже, в песках спалось хорошо и даже казалось мягко.
Ночь была черная, звездная, — прекрасная южная ночь. Все мы устали от дневных впечатлений, забот и физического напряжения. Когда мы проснулись, солнце поднялось уже высоко. После отдыха наш отряд с новыми силами взялся за одоление песков. И странно… Утром бугры оказались не такими уж трудными, и машина брала их как-то легче, и все мы работали дружнее, выбирая дорогу, и Миша был веселее и меньше боялся за свою машину.
Не прошло и четырех часов, и солнце еще едва достигло зенита, как мы стали замечать, что валы становятся меньше, а пески, покрытые селином, местами становились более плотными. И очень скоро, поднявшись на небольшой холмик, я с радостью мог крикнуть своим спутникам, стоявшим у еще кипевшей машины, что через 100 метров мы будем на твердом берегу.
Выветривание гранитов.
Да, действительно, уже виднелся берег нашей песчаной реки. И снова потянулась ровная полынная степь, снова бесконечные канавки верблюжьих троп.
Торжествуя, выехал Миша на твердую землю.
Вкусный обед был наградой за преодоление первых препятствий. Даже солнце не казалось нам таким палящим, и мы очень скоро пустились снова в дальнейший путь.
Два дня мчалась наша машина почти прямо на север. Все те же бесконечные степи, затянутые дымкой, те же скалистые хребты с мягкими, пологими перевалами, те же леса мягко склонявшихся перед нами ферул.
Ни одного человека, ни одной кибитки, ни одного колодца… Сотни километров легко и спокойно проходила наша «КАО-1».
Но где же обещанные нам гранитные массивы Джиланды (что значит в переводе «змеиное сердце»)? Где холодные струи воды, вытекающей из скал этого оазиса?
А. Ф. Соседко уверял нас, что скоро все это будет. Вот только обогнем слева этот хребет, спустимся круто в овраг — там и будут Джиланды. Но… огибали мы десятки каменных гряд, десятки раз спускались в овраги, а Джиландов все не было. Миша, недовольный тем, что предсказания нашего проводника не оправдывались, останавливал машину, заботливо
— Никаких Джиландов нет, а вода-то у нас на исходе.
И в эти минуты, когда несколько падало настроение всей нашей братии, когда, устав сидеть на тюках и бочках, все ложились на траву, вдыхая горький запах полыни, я снова прибегал к своему испытанному средству.
Мы останавливались, удобно устраивались на сброшенных мешках, раскладывали маленький костер из сухих веточек, долго-долго пили кок-чай и слушали густой бас геолога Юдина, рассказывающего о там, как он обманул схвативших его басмачей или как встретился с тигром.
Мы не очень верили в этого тигра, делили на пять его рассказы о басмачах, но все-таки он увлекал нас, и мы переносились в обстановку Памира и его снежных высот.
Наконец, а конец наступает всякому делу, в одно прекрасное утро мы совершенно нежданно и негаданно приехали в Джиланды. И поворот был не направо, а налево, и особой гряды-то, в сущности, не было, а так вдруг повернули — и остановились. Даже машина, казалось, замерла от удивления перед открывшейся картиной.
Представьте себе картину африканских Уадей, как их прекрасно описывает лучший исследователь и поэт нубийских и суданских пустынь Вальтер[73].
Глубокая расщелина обрамлена каменными громадами желто-серого гранита. У выхода на равнину — ряд деревьев, маленькие бахчи, несколько десятков кибиток на крутых склонах каменных вершин, а в глубине, по дну каменистой пади — что-то напоминающее ручеек из настоящей воды — воды, которая в последние дни была для нас каким-то отвлеченным понятием и которая теперь приводит нас в восторг.
Только в Средней Азии, только тогда, когда в течение многих знойных, палящих дней получаешь лишь по пиале затхлой солоноватой воды, только когда целыми неделями не видишь глади этого спокойного жидкого минерала и не слышишь звонкого журчания его потоков, — только тогда понимаешь и научаешься ценить это замечательное химическое соединение Н2О, без которого нет жизни, нет счастья, нет богатства, нет ничего на земле… О, как велика сила и мощь воды в природе! Запомните, минералоги и путешественники, что это самый важный минерал нашей Земли!
Итак, мы остановились на крутом склоне ущелья.
Из всех кибиток стали выбегать женщины, дети. Гудок нашей машины ошеломил все население. Ведь это была первая машина, которая пришла в Джиланды. Нет, больше того, — ведь это была первая автомашина, которую вообще видели жители Джиландов. До этого лишь немногим, преимущественно мужчинам, бывавшим в оазисах Самарканда или Бухары, довелось видеть «самоходы» без лошадей и верблюдов.
Все население пришло в какое-то смятение. Миша с особым ревом стал спускать нашу машину круто вниз, затем с разгона поднялся на другой склон, резким движением обогнул несколько кибиток, и с рычанием какого-то непонятного дикого зверя машина остановилась у кибитки старшины.