Путеводитель по Шекспиру. Английские пьесы
Шрифт:
Конечно, если Фальстаф догадается о розыгрыше, все пойдет прахом. Поэтому миссис Пейдж спрашивает Робина:
А скажи нам, маленький плутишка, ты остался нам верен?
Конечно, Робин одет очень пышно; контраст кричащего наряда с мальчишеским телом производит комическое впечатление. В этом наряде он действительно похож на аляповатое чучело, которое использовалось на Масленицу, перед наступлением Великого поста. Такое чучело подвешивали на веревке и колотили палками до тех пор, пока оболочка не разрывалась и из чучела не сыпался дождь подарков, которые расхватывали присутствующие.
142
В оригинале: «Ну что, маленький «постный Джек», ты был верен нам?» — Е. К.
Робин истово клянется, что не выдал заговорщиц; видимо, это правда, потому что пришедший в дом Форда Фальстаф принимается всерьез ухаживать за хозяйкой. Он приводит галантную цитату из книжки сонетов:
«Тебя ли я нашел, алмаз небесный!»
Эта цитата из сонета в сборнике стихов «Астрофель и Стелла» сэра Филипа Сидни, который вышел в 1584 г. или чуть раньше. По качеству сонеты Сидни не уступали сонетам других поэтов (конечно, за исключением сонетов самого Шекспира).
Миссис Форд притворяется смущенной этим романтическим приветствием, после чего Фальстаф берет быка за рога, заявляя:
Я уже сказал, что не умею льстить, рассыпаться в любезностях, доказывать тебе, что ты-то, да се, да это, как это делают тощие, шепелявые щеголи, которые похожи на женщин в мужском наряде и от которых пахнет духами, как в аптеке лекарствами.
143
В оригинале: «…от которых пахнет, как на Баклерсбери в разгар торговли травами». — Е. К.
Иными словами, Фальстаф не относит себя к записным денди. Словом «simples» (простые) в эпоху Шекспира называли лекарственные травы. Считалось, что каждая трава лечит только одну болезнь; таким образом, это было «простое» лекарство. Многие лекарственные растения обладали ароматом, а потому торгующие ими рынки пропитывались приятными запахами (резко контрастировавшими с вонью, царившей в грязном Лондоне 1600–х гг., в котором не было ни водопровода, ни канализации).
Баклерсбери — название лондонской улицы, где в то время собирались продавцы трав и целители-травники. Во время года, когда торговали лекарственными травами, их запах можно было ощутить за несколько кварталов.
Однако зайти далеко Фальстаф не успевает. Вбегает Робин с фальшивым известием о возвращении Форда. Но вслед за ним входит запыхавшаяся миссис Пейдж и приносит ужасную новость: Форд действительно идет сюда. Фальстаф прячется в корзину с грязным бельем (как и планировали обе дамы), после чего в дом врывается Форд.
Его сопровождают Пейдж, Каюс и Эванс, пытающиеся успокоить ревнивца, но Форд точно знает, что Фальстаф здесь (не зря же он выдавал себя за мифического Брука), и не желает утихомириться. Он пытается вывести свою жену на чистую воду, однако по рассеянности позволяет слугам унести корзину с грязным бельем.
Естественно, найти Фальстафа Форду не удается. В результате он приходит к мысли, что Фальстаф просто похвастался, будто миссис Форд назначила ему свидание. Ревнивцу не остается ничего иного, как просить прощения.
Интрига
Что же касается Фальстафа, то он сидит в трактире и оплакивает свое невезение. Его любовному свиданию помешали, самого его похоронили под кучей вонючего белья и чуть не утопили в сточной канаве. Но тут приходит миссис Куикли и уговаривает Фальстафа попытаться еще раз. (Виндзорские дамы тут ни при чем; они слышали, как Форд говорил, что узнал о первом свидании от самого старого хвастуна.)
Затем входит Форд в обличье мистера Брука и с тревогой спрашивает, почему Фальстаф не был у миссис Форд. Если бы Фальстаф сказал, что миссис Форд ему отказала, это пролило бы бальзам на раны ревнивого мужа. Однако ничего подобного Фальстаф не говорит. Да, он был там:
Но, едва только мы успели с ней обняться, поцеловаться, объясниться друг другу в любви, словом, разыграть пролог к нашей любовной комедии, как в дом ворвался ее муж, этот пронырливый рогач, который следит за ней днем и ночью и живет в вечной тревоге.
В оригинале использовано слово «cornuto», образованное от латинского прилагательного «рогатый»; это еще один из множества синонимов слова «рогоносец», имевших хождение в Елизаветинскую эпоху.
Фальстаф объясняет, что его вынесли в корзине с грязным бельем и что на следующий день ему назначено новое свидание. Несчастный Форд вспоминает, что он действительно видел, как выносили злополучную корзину, и впадает в отчаяние.
Затем следует интерлюдия, в которой Эванс с его валлийским акцентом дает урок латыни юному Уильяму Пейджу (младшему брату Анны). При этом присутствует миссис Куикли. Акцент Эванса и наивность миссис Куикли вызывают ряд непристойных ассоциаций, смысл которых для нас во многом утрачен из-за постоянного обновления словаря непристойностей.
Однако эта интерлюдия создает впечатление, что прошло много времени, и подготавливает публику ко второму свиданию, которое проходит точно так же, как и первое. Форд снова вбегает в дом и принимается искать Фальстафа. Фокус с грязным бельем уже не пройдет, но миссис Форд приходит в голову нарядить Фальстафа женщиной. Она говорит:
Наверху у нас висит платье тетки моей служанки, толстой старухи из Бренфорда.
Видимо, речь идет об известной во времена Шекспира толстухе, владелице трактира в Бренфорде (впоследствии Брентвуде) — городе на Темзе, находившемся на полпути между Виндзором и Лондоном. (Ныне Лондон разросся до такой степени, что полностью поглотил Брентвуд.) Эта женщина славилась своими размерами; публика хорошо знала, кого имеет в виду Шекспир, и смеялась над толщиной Фальстафа.
Форд обыскивает дом, а друзья пытаются успокоить его так же, как в прошлый раз. Миссис Форд снова приказывает слугам вынести корзину; Форд роется в ней и злорадно говорит:
Но сейчас самому дьяволу станет жарко!
Здесь Шекспир цитирует самого себя. В первой части «Генриха IV» нетерпеливый Хотспер в диалоге с Глендауром использует пословицу. Когда Глендаур предлагает Хотсперу научить его управлять чертом, Хотспер в ответ предлагает Глендауру научить его срамить дьявола: «Любите правду. Это черту смерть».
144
В оригинале: «Но сейчас будет посрамлен сам дьявол». — Е. К.