Путеводитель по Шекспиру. Английские пьесы
Шрифт:
В Ирландию послали другого полководца, который преуспел там, где Эссекс потерпел неудачу. После этого обиженный Эссекс восстал против «милостивой императрицы», то есть Елизаветы I, и был казнен. Эта казнь сильно подействовала на Шекспира [162] .
Хор сообщает публике, что пропускает события, прошедшие в течение двух лет после возвращения короля:
Он в Лондоне; французы умоляют,
Чтоб оставался в Англии король.
Вмешался в дело даже император,
Чтобы наладить мир. Теперь
Событья, что произошли пред тем,
Как наш король во Францию вернулся.
162
А. Азимов имеет в виду, что, возможно, Шекспир написал «Троила и Крессиду» под впечатлением несчастий, обрушившихся на Эссекса и Саутгемптона. (Примеч. ред.)
«Мольбы французов», чтобы король оставался в Англии, после битвы при Азенкуре возросли неизмеримо. Территориальных приобретений эта победа Генриху V не принесла, но ее психологический эффект был огромным.
В сокрушительном поражении обвинили арманьяков, вождем которых был пленный Карл (Шарль) Орлеанский, поскольку бургиньоны в этом сражении участия не принимали. Если бы Жан Бесстрашный Бургундский после Азенкура действовал энергично, он мог бы без сопротивления взять Париж и захватить французский трон, настолько низок был престиж арманьяков.
Однако вскоре лидером арманьяков вместо Карла Орлеанского стал Бернар VII, граф Арманьяк и тесть герцога Орлеанского. Поскольку коннетабль д'Альбре погиб при Азенкуре, новым коннетаблем Арманьяк назначил себя и командовал остатками армии. Арманьяк оказался решительнее Жана Бесстрашного и взял Париж.
Дофин Луи, который послал королю Генриху мячи для тенниса и в ночь перед битвой воспевал своего коня, умер в декабре, через два месяца после битвы при Азенкуре. Дофином стал его младший брат Жан (Иоанн), но в 1417 г. умер и он.
После этого дофином стал младший и единственный оставшийся в живых сын безумного короля Карла (тоже Карл, в ту пору четырнадцатилетний).
В последующие годы дофин Карл находился под полной опекой арманьяков. Бывали годы, когда французский дофин, являвшийся гарантом соблюдения законов, становился единственным козырем арманьяков.
Однако Жан Бесстрашный Бургундский, не сумевший вовремя взять Париж, постепенно пришел в себя и фактически осадил город. Ему оставалось только одно: разбить арманьяков. Герцог Бургундский назначил регентшей королеву, которая правила страной вместо своего супруга, умственно неполноценного Карла. (Правление это было чисто номинальным, поскольку за спиной королевы всегда стоял сам герцог.)
Франция с каждым днем все больше скатывалась к анархии, и Генрих V испытывал глубокое удовлетворение оттого, что в стане врага царит хаос, в то время как сам он спокойно сидит дома, приводит в порядок внутренние дела и одновременно собирает армию для нового вторжения на континент.
Вторым преимуществом, полученным Генрихом в результате битвы при Азенкуре, было то, что он внезапно стал самым важным человеком в Европе. Слух о великой победе облетел весь христианский мир. Ему решили нанести визит даже император Священной Римской империи, величайший светский правитель Запада, и римский папа (по крайней мере, в теории), являвшийся временным духовным правителем всех христиан, признававших его духовное главенство.
В то время императором был Сигизмунд, сын императора Священной Римской империи Карла IV (правившего
В 1387 г. Сигизмунд стал королем Венгрии, но в то время венгерский трон был далеко не ложем из лепестков роз. На Юго-Восточную Европу надвигались турки, одерживавшие куда более громкие победы, чем победа при Азенкуре, захватывавшие огромные территории и удерживавшие их так долго, что Генриху приходилось об этом только мечтать. Когда Сигизмунд, собрав объединенное христианское войско, сразился с турками у Никополя на нижнем Дунае (территория современной Болгарии), он был разбит наголову.
В 1411 г., за четыре года до Азенкура, Сигизмунд добился, что маркграфы избрали его императором Священной Римской империи, но на положении Венгрии это не сказалось. Реальной власти у императора практически не было; он находился в постоянной зависимости от всесильных князей раздробленной Германии (которая объединилась только в середине XIX в.).
Самым важным событием правления Сигизмунда был суд над чешским (точнее, богемским) религиозным реформатором Яном Гусом. Гус согласился прибыть во вражеский стан, чтобы защищать свои взгляды, так как Сигизмунд гарантировал ему личную безопасность. Однако это обещание ничего не стоило. В 1414 г., за год до битвы при Азенкуре, Гуса судили, обвинили в ереси и сожгли на костре. Эта казнь стала поводом для многолетней гражданской войны.
В принципе Сигизмунд был способным человеком, но правил в очень трудное время. Он потерпел поражение на поле боя, после чего имперские князья и венгерские магнаты потеряли к нему всякое уважение. Тем не менее он носил громкий титул императора, впервые учрежденный Октавием Цезарем, и ничто не могло помешать этому. В 1416 г. маленькая Англия с удивлением убедилась, что император — человек не гордый: он приплыл, встретился с Генрихом в Кентербери и даже подписал с ним договор. Для короля и страны это была большая честь.
23 июля 1417 г. началось второе вторжение Генриха во Францию. На этот раз условия складывались для него намного благоприятнее. Жан Бесстрашный пытался взять Париж штурмом, и Генрих мог рассчитывать на то, что арманьяки будут деморализованы и охвачены страхом, когда увидят, что им в глотку вот-вот вцепятся страшные английские чудовища, а в бок — разъяренные бургиньоны.
Пятый акт опять начинается во Франции. С битвы при Азенкуре прошло три с половиной года, но Флюэллен все еще хочет отомстить Пистолю за его оскорбительную фразу насчет порея. (Вскоре выясняется, что Пистоль повторил оскорбление.)
Миновал Давидов день, — следовательно, сегодня 2 марта 1418 г. За семь месяцев, которые Генрих провел во Франции, он завоевал значительную часть Нормандии, захватывая город за городом. Никто не смел долго сопротивляться герою Азенкура, тем более что Генрих действительно оказался прекрасным полководцем. Этой кампанией следует восхищаться больше, чем скоропалительной битвой при Азенкуре, какой бы блестящей победой та ни закончилась.
Разгневанный Флюэллен жалуется Гауэру, что накануне Пистоль подошел к нему с хлебом и солью и предложил Флюэллену съесть порей, который тот прикрепил к шапке. Флюэллен в тот момент не смог ответить ему должным образом, но сегодня снова прицепил веточку порея и теперь ждет Пистоля. Когда тот появляется, Флюэллен с насмешливой учтивостью называет его подлым мошенником и негодяем.