Путеводитель по Шекспиру. Английские пьесы
Шрифт:
Если духи исчезают при свете дня, то петушиный крик является для них естественным сигналом. В такой ситуации это действительно имеет смысл.
Марцелл подливает масла в огонь, утверждая, то в канун Рождества петух поет всю ночь напролет, поэтому ни один дух не смеет покинуть свое убежище. Горацио, который является воплощением рационализма (он не говорит, что крик петуха является сигналом для отступления духов, а только утверждает, что слышал об этом), отвечает Марцеллу учтиво, но все же слегка посмеивается над его излишней доверчивостью:
Я это слышал и отчасти верю.
Наконец
После первого упоминания о заглавном герое пьесы действие перемещается в тронный зал, где восседают новый король и королева. Король сразу берет быка за рога:
Смерть нашего возлюбленного брата
Еще свежа…
Выясняется, что старого короля тоже звали Гамлетом. Как в Норвегии, так и в Дании отца и сына зовут одинаково. Чтобы различать их, я называю покойного короля Гамлетом-старшим.
Ныне царствующего короля, сменившего Гамлета-старшего, зовут Клавдий. Шекспир намеренно выбрал для него римское аристократическое имя. (Во времена республики Клавдии были патрицианским родом, к которому принадлежало несколько первых императоров, в том числе четвертый. Именно при императоре Клавдии римляне завоевали Британию, и случилось это через несколько лет после смерти Цимбелина.)
У Саксона Грамматика указано, что нового короля звали Фенгом; наверно, Шекспир был прав, отказавшись от этого имени.
Из первых слов Клавдия становится ясно, что Гамлет-старший умер совсем недавно, а новый король приходится покойному братом. (В широком смысле слова братом можно назвать любого близкого родственника, друга или хорошего знакомого, но в данном случае речь явно идет о младшем брате покойного короля.)
Однако Шекспир обходит молчанием один очень важный вопрос: почему трон унаследовал именно младший брат, а не сын Гамлета-старшего. Мы привыкли к тому, что наследником покойного короля автоматически становится его старший сын, однако строгий порядок престолонаследия — не такое уж древнее изобретение, да и применяется он далеко не повсеместно. Здесь современную публику легко сбить с толку, отчего она может неправильно понять смысл пьесы.
Во многих частях света, а особенно в средневековой Европе, новым королем чаще всего становился близкий родственник умершего короля, но далеко не всегда это был старший сын покойного. Иногда выбор падал не на прямого потомка, а на старшего, более зрелого члена королевской семьи, искусного полководца и руководителя. В эпоху малой продолжительности жизни и насильственных смертей сын покойного короля часто был ребенком, неспособным управлять страной в варварский век. Поэтому куда более логично было сделать королем младшего брата покойного.
Конечно, когда юный принц достигнет зрелости, он, возможно, решит, что имеет больше прав на престол, и начнет борьбу за него. Король (дядя юного принца) прекрасно знает о такой возможности и может тем или иным способом устранить его — казнить, посадить в тюрьму или выслать из страны. Такое случалось достаточно часто, так что «злой дядя» стал отрицательным персонажем сказок и рыцарских романов, уступая по жестокости только «злой мачехе».
Елизаветинской публике это было хорошо известно. Истории Англии и Франции изобиловали войнами (в
Понимала елизаветинская публика и другое: брат короля сумеет удержать трон только в том случае, если избавится от сына короля. Было ясно без слов, что принцу грозит смертельная опасность. Шекспиру объяснять это не требовалось; но, поскольку он этого не сделал, а времена изменились, современная публика может не разобраться в происходящем.
Обычно сын, не вступивший на престол, был очень молод: Артуру Бретонскому было двенадцать лет, а Эдуарду V — тринадцать. Но обойденный Гамлет — отнюдь не ребенок. Почему же тогда он не стал наследником отца? Прямого ответа на этот вопрос в пьесе нет; остается только догадываться. Клавдий продолжает свою речь:
Поэтому сестру и королеву,
Наследницу воинственной страны,
Мы, как бы с омраченным торжеством —
Одним смеясь, другим кручинясь оком,
Грустя на свадьбе, веселясь над гробом,
Уравновесив радость и унынье, —
В супруги взяли…
Жена Гамлета-старшего Гертруда (мать принца Гамлета) вышла замуж за нового короля, в прошлом — своего деверя.
Это очень важно. кто-то проявил государственную мудрость. Если порядок престолонаследия вызывает спор, трон можно получить, связав себя с предыдущим королем — особенно если этот король был популярен или успешно управлял государством. Новый король мог заявить, что он приемный сын старого правителя, или жениться на его дочери. Можно было жениться и на вдове покойного, если та была достаточно молода, чтобы произвести на свет наследника. (В то время множество женщин умирало от ранних и частых родов, поэтому жен короли меняли довольно часто, и королева, пережившая супруга, вполне могла быть намного моложе покойного.)
В истории, рассказанной Саксоном Грамматиком, брат-наследник женится на вдове брата-предшественника; во времена Саксона это было вполне обычным делом. Именно так поступил король Кнуд, события жизни которого положены в основу сюжета «Гамлета».
Когда в 1016 г. Кнуд стал королем Англии, он лишил трона юных сыновей местного короля Этельреда II. Чтобы придать этому видимость законности и заставить англичан примириться с тем, что их король — датчанин, он женился на Эмме, вдове Этельреда.
Нельзя сказать, что история Этельреда, Кнуда и Эммы оказала непосредственное влияние не только на Шекспира, но даже на Саксона Грамматика, однако в XI в. государственные дела вершили именно так. То, что нам кажется непристойным кровосмешением, во время написания пьесы выглядело совсем по-другому. Во всяком случае, елизаветинская публика, которой та эпоха была намного ближе, чем нам, смотрела на такие вещи иначе.
Объявив (главным образом для сведения публики) о своем восшествии на престол и браке, король Клавдий переходит к государственным делам. Он отправляет в Норвегию двух послов, Корнелия и Вольтиманда, вручает им письмо, которое следует передать тамошнему королю, и говорит: