Путеводитель по Шекспиру. Английские пьесы
Шрифт:
В последовавшей за этим борьбе верх одержали «лорды-апеллянты». Королю пришлось созвать парламент, который применил драконовские меры по отношению к друзьям короля, а некоторых из них приговорил к смертной казни. Ричард потерял друзей и остался беспомощным, а влияние Томаса возросло.
Во время этого сражения между племянником-королем и могущественным дядей Генри Болингброк стоял на стороне дяди, который был также и его дядей и свояком. Иными словами, Болингброк был одним из «лордов-апеллянтов».
Несомненно, Томас Глостер считал его сильным и надежным союзником. В конце концов, если бы Джон Гонт умер в Испании, Болингброк унаследовал
Конечно, Томас предпочел бы сам стать королем, но Болингброк ясно дал понять, что логичным преемником Ричарда является Джон Гонт, как старший из оставшихся в живых сыновей Эдуарда III, а следующим по очереди будет он сам, как старший сын Гонта. Томас Глостер не видел смысла в замене слабого короля на умного и решительного Болингброка. Поэтому Ричард уцелел, и кара пала не на короля, а на его сторонников.
Это преподнесло Ричарду хороший урок. Он понял, что нуждается не просто в собственной партии, а в очень большой партии, численно превышающей партию ненавистного дяди и способной нанести сокрушительный удар. Поэтому он несколько лет пытался создать новую группу союзников, представлявшую собой настоящую частную армию.
Более того, Ричард сумел переманить на свою сторону многих «лордов-апеллянтов», пользуясь личным обаянием (которое он при желании мог проявить). В результате Томас Глостер и его главные союзники оказались в изоляции. Но больше всего Ричард обхаживал Болингброка. Лесть сделала свое дело: в решающий момент тот перешел на сторону короля.
Успех вскружил Томасу Глостеру голову; он потерял бдительность и недооценил Ричарда. Застигнутый врасплох, Глостер слишком поздно начал применять контрмеры. Летом 1397 г., встревоженный растущей силой короля, Томас Глостер предпринял еще одну попытку низложить Ричарда, но к тому времени он уже потерял всех своих союзников. Джон Гонт (которого поддержал сын) выступил против этой попытки, и она провалилась.
Теперь король Ричард мог нанести удар. В сентябре 1397 г. он приехал в замок Томаса Глостера, внезапно арестовал хозяина и выслал его в Кале. Главные союзники Глостера также были арестованы, а затем либо казнены, либо высланы из страны.
Наконец-то Ричард получил верховную власть и смог вознаградить своих сторонников. Болингброк получил титул своего тестя графа Херефорда. Однако, в отличие от тестя, Болингброк стал герцогом Херефордом. Именно поэтому Ричард называет Болингброка Генри Херфордом в уже цитировавшихся строках.
Однако в 1397 г. Болингброк поддерживал короля не так решительно, как кажется на первый взгляд. О благодарности в политике быстро забывают, а Болингброк находился слишком близко к трону, чтобы не вызвать подозрений.
Сыновей у Ричарда не было, поэтому он, в полном соответствии со строгим порядком престолонаследия, собирался завещать трон потомкам Лайонела, третьего сына Эдуарда III (поскольку сам Ричард был последним представителем ветви старшего сына, а у второго сына наследников не было).
Однако наследники Лайонела не могли тягаться в богатстве, престиже и важности с четвертым сыном, Джоном Гонтом, и его сыном Болингброком. Ричард должен был понимать, что умный и честолюбивый Болингброк подбирается к трону, хотя и не является следующим в очереди; ранее Болингброк
Возможно, эта необходимость уже настала. Ричард чувствует щекотливость положения и спрашивает Джона Гонта, который привел сына:
Чтоб доказать, что правым обвиненьям —
Их выслушать мне было недосуг —
Подвергнут герцог Норфольк, Томас Моубрей?
Томас Моубрей родился в том же 1366 г., что и Болингброк. Он был другом юности короля (тот был его на год младше), который в 1383 г. сделал его графом Ноттингемским.
Но потом Моубрей сменил ориентацию. Он ревновал короля к другим фаворитам и в пику ему присоединился к партии Томаса Глостера, став одним из «лордов-апеллянтов». Однако экстремистом Моубрей не был, и, когда встал вопрос о низложении короля, он поддержал умеренных, выступивших за предание суду фаворитов короля.
Впоследствии король обхаживал Моубрея так же, как и Болингброка, и тоже добился успеха. Моубрей снова стал другом Ричарда. Стремительно атаковав Томаса Глостера и арестовав его, король отдал дядю под надзор Моубрея. Именно Моубрей, доставив Глостера в замок Кале, стал его тюремщиком. Как и Болингброк, Моубрей был награжден за службу и стал герцогом Норфолкским (или Норфолком) [64] .
64
в переводе — Норфольк. — Е. К.
Но что произошло с Томасом Глостером? Как-никак он являлся сыном Эдуарда III, и убрать его с глаз долой было просто невозможно. Его должны были судить за государственную измену; ради этого созвали парламент. Но сессия так и не состоялась: из Кале пришла скорбная весть о том, что Томас Глостер умер.
Конечно, в то время внезапная смерть никого не удивляла. Медицина находилась на очень низком уровне, и малейшая инфекция быстро сводила людей в могилу, а подхватить инфекцию, когда о гигиене не имели никакого представления, не составляло никакого труда. И все же смерть Глостера в сложившихся обстоятельствах была настолько выгодна Ричарду (которому было бы трудно доказать факт государственной измены, потому что Глостер пользовался популярностью в парламенте), что тут же поползли слухи: мол, зловредный дядюшка был тайно убит по приказу племянника. Такая же ситуация сложилась, когда Артура Бретонского тайно убили по приказу его дяди, Иоанна Безземельного (см. в гл. 5: «…Своей супруги Бланки предъявишь ты права»).
Чем громче раздавались шепот и слухи, тем неуютнее чувствовал себя Томас Моубрей. Он охранял Глостера. Если бы Глостера действительно убили, то непосредственный приказ убийцам мог отдать только он. В случае подтверждения этого Моубрея ждала смертная казнь.
Но Ричард находился в не менее затруднительном положении. Защититься Моубрей мог бы только одним способом: заявив, что это было сделано по приказу короля. После этого Ричард оказался бы в положении короля Иоанна, который потерял северную Францию отчасти потому, что его обвинили в смерти принца Артура.