Путеводитель
Шрифт:
— Ну что дружок, вот и непонятки выходят. Стало быть, кто-то из вас гонит. А так как Танюху я знаю давно, а тебя впервые вижу, то и веры тебе нет. В общем, сделаем так, гони сюда все бабло и мобилу, тогда, может, простим и отпустим, — нагло продолжил главарь этой гоп-компании.
Мне вдруг все стало понятно. И стало грустно не от того, что купился на старый развод, а то, что почти поверил в маленький кусочек счастья, улыбнувшийся мне. Но отдавать просто так половину своей стипендии и хоть старый, но все равно верный сотовый совершенно не хотелось. Так что оставался старинный дедовский способ, чтобы избежать применения ко мне физического насилия. А именно, дать по яйцам самому наглому и попробовать сбежать. Что я и осуществил секунду спустя. Вот только на втором пункте моего плана произошел сбой. По
— Не мужик ты вообще, а размазня, — услышал я над ухом голосок моей новой знакомой Танюхи.
— Лохов я за километр вижу. Так что не удивляйся, что тебя по жизни кидают. Чмо! — закрепила она свои слова плевком.
Видимо, мало им показалось физически надругаться, надо было добить морально.
— Все, валим отсюда, — быстро сказал кто-то из прихвостней, и вся толпа, жизнерадостно гогоча, неспешно удалилась с места преступления.
А я остался лежать, пытаясь собрать себя по кусочкам и подняться. Прошло, наверное, не меньше часа, прежде чем я смог хотя бы сесть. Судя по ощущениям, мне месили словно тесто. Болело все, что могло и не могло болеть. Кое-как поднявшись на ноги, я, шатаясь словно пьяный, побрел домой. Хорошо, что идти было недалеко. По дороге мне попалось несколько людей, но увидев меня ближе они брезгливо старались обойти меня побыстрей. Наконец я оказался у своей двери. Сил хватило только на то, чтобы открыть дверь и зайти в ванную. Там я попытался хотя бы умыться, но видимо это было последней каплей моих сил. Перед глазами все поплыло, я тяжело осел, привалившись спиной к ванной. Еще пару секунд смотря перед собой невидящим ничего взглядом, пока полностью не вырубился.
Очнулся я от того, что безумно замерз, и все тело словно превратилось в ледяное изваяние. Слыша, как хрустят то ли мои суставы, то ли сломанные кости я с трудом поднялся и отправился закрыть входную дверь. Видимо сквозняк от нее, да и не слишком теплая ванная, заморозили меня пока я лежал без сознания. Заперев дверь, я вернулся в ванную и попытался привести себя хоть немного в порядок. Тихо шипя сквозь разбитые губы, я пытался отмыть кровь с лица. Застывшими бурыми кусками вместе с прилипшей кожей она отваливалась и падала в раковину. Немного очистив лицо, я увидел в зеркале нечто похожее на гротескную маску из какого-нибудь театра ужасов. Выйдя из ванной, я решил вызвать «скорую», так как сил идти в травмпункт решительно не было. Пошарив по карманам в поисках мобильного, и не найдя его, я вспомнил, что его забрали эти малолетние гопники. Домашнего телефона у меня не было уже давно, так что оставалось идти пешком или ловить такси. Кое-как почистив куртку и накинув капюшон, я, захватив паспорт и страховой с студенческим вышел на улицу. Вокруг было темно, так что я понял, что сейчас ночь. Провалялся я без сознания видимо несколько часов. Выйдя на дорогу, я медленно шел, выставив руку. Удивительно быстро какая-то разбитая «шестерка» тормознула рядом со мной, и высунувшийся водитель непонятной национальности, скороговоркой спросил куда мне.
— В ближайший травмпункт, — ответил я.
Он удивленно глянул на меня и словно только что заметил состояние моего лица.
— Ладно, садись, только без проблем чтобы.
Я сел и закрыв дверь, уставился вперед. Водитель рванул с места и в лицо мне выплеснулся быстро мелькающий свет фонарей. Доехали мы довольно быстро, и когда я спросил, сколько должен, в ответ услышал, что «с каждым бывают неприятности. Так что считай, что это приятность». Решив не спорить, я выбрался из машины и побрел к сияющим окнам больницы.
Усталая медсестра на мой стук вышла из приемной и открыла мне дверь. Не говоря ни слова, она проводила меня на скамейку и ушла, видимо позвать дежурящего врача. Мои мысли подтвердились, когда я увидел немолодого уже мужчину с седыми усами, в накинутом халате, решительным жестом пригласившим следовать за ним. Войдя в кабинет, он предложил мне садиться, а сам достав новый бланк для временной медицинской карточки стал, что-то быстро записывать. Изредка он задавал мне стандартные вопросы, об имени, фамилии и месте жительства. Наконец он закончил с формальностями и попросил меня раздеться. Бегло осмотрев мое тело, он, присвистнув, отправил меня на рентген. Спустя 30 минут вновь сидя у него в кабинете, я был уже перебинтован и основательно продезинфицирован.
— Ну что ж молодой человек, спрашивать, откуда у вас столь явные следы побоев не буду, а спрошу лишь, будете ли вы писать заявление? — хмуро спросил меня врач.
Прикину, что найти малолеток будет не слишком трудно, но сколько появится потом проблем, я решил лишь отрицательно мотнуть головой.
— Ну что ж воля ваша. Будьте хотя бы впредь аккуратней. Или бегайте быстрее. Синяков и ушибов у вас предостаточно, но ничего серьезного нет. Легкое сотрясение, разбитый нос и пару ссадин. Так что отлежитесь пару дней дома, а в институт я напишу вам справку. Вот тут написано, чем смазывать раны и как промывать. До свидания, — с этими словами он отдал мне мой паспорт, страховое и бумажки с рецептами.
Я молча поднялся и уже собрался уходить, как в спину мне прилетело странное высказывание от усатого доктора.
— Кто выбирает свой путь, тот сам по нему и идет.
Решив, что он это сам себе, я аккуратно прикрыл дверь и выйдя на улицу побрел домой, навстречу начинающемуся рассвету.
Пролежав пластом почти 2 дня, поднимаясь только приготовить поесть, я словно бы выпал из окружающего мира. Жизнь шла своим чередом, люди спешили, работали, отдыхали. А я смотрел на них сквозь призму своего разума и видел лишь беготню белок в колесе. Зачем? Почему? И главное для чего? Они живут и дышат и размножаются. Многие до меня задавались этим вопросом. Написаны сотни книг, снято десятки фильмов, но ты видишь это как очередной риторический вопрос. А когда ЭТО обрушивается всей своей тяжестью на твой разум и сердце, начинаешь понимать, как трудно было всем этим людям, что стремились понять. Словно Сизифов труд, ты волочешь свой камень надежды вверх по склону человеческих терзаний, и каждый раз он падает вниз. И ты опять начинаешь снова. Тщетно пытаясь остановить свое падение хотя бы раз. Самое страшное, что видишь, как остальные пытаются сбежать от ненужных вопросов, ведь в простоте лучшая жизнь. А ты один как ущербный, пытаешься, что-то изменить, пусть не в мире, а в себе, но так даже труднее. И ощущаешь, как отдаляешь от всех и вся, но и там, в пустоте без общества не лучше. И вот ты снова мечешься,… но в поисках чего?
Мои раздумья прервал звонок в дверь. Поднявшись и глянув в глазок, я понял, что от окружающего мира не избавиться просто так. За дверью стояла моя староста. Девушка в общем неплохая, вот только излишне педантичная и примерная.
— Лавров, открывай. Тебя не было на парах уже 2 дня. И сотовый не отвечает. Что случилось? — серьезным тоном начала она, видимо услышав, как я подошел к двери.
Делать было нечего, меня засекли, и значит не быть мне шпионом. Так что я, открыв дверь, постарался быстрее отговориться и опять замкнуться в своем уютном мирке.
— Под машину попал. Был в больнице, сказали дома отлеживать несколько дней. Сотовый разбился. Справку принесу, — скороговоркой выпалил я.
Но такой ответ видимо не удовлетворил, мою дотошную старосту. И она, отодвинув меня не по-девичьи крепким плечом, вошла внутрь.
— Не верю я тебе Лавров. Нечисто что-то тут. Да и не стал бы профессор Соколовский лично меня просить проведать тебя. Может ты это, наркотики употребляешь? Ну, там марихуану в вену или героин нюхаешь? — подозрительно смотря на меня, продолжила она.
— Наркотики? Что за бред! Говорю же, машина сбила. Видишь весь в синяках, у меня еще и сотрясение было, — попытался вновь оправдаться я.
— Ты мне тут, лапшу не вешай. Зная тебя и твой параноидальность, ты, прежде чем шаг сделать трижды оглядишься.
Да, параноидальность. От банальной разводки, моя осторожность меня не спасла. Так что проку от этого «пунктика».
— В общем, пойдем на кухню чай пить, я тут тебе принесла кое-чего. Там ты мне все и расскажешь. И не увиливай. Я сразу ложь почую, — безоговорочно сказала моя староста.