Путеводная звезда. Том 2

Извольский Сергей

И волохаясь по земле, как стойкий оловянный солдатик на веревочке, я просто выжидал, размышляя, что же мне делать. Не неспешно рассуждая, конечно же, а лихорадочно прикидывая разные варианты. Которых было пока не так много - ведь за все время от того как мы с Ольгой вскочили из кресел, прошло не больше пары десятков секунд.

Вдруг удушающая хватка Аркана пропала, и чужой невидимой рукой - чужой силой, меня приподняло с земли, но тут же ударило сверху, заставляя встать на колени.

«Зря они так опрометчиво меня отпустили» - только и подумал я, моментально входя в скольжение. И

тут же за это поплатившись - моментально по глазам, лишая возможности к сопротивлению, ударило Вспышкой Света. Слабее чем тогда, когда Свет заполнял все вокруг, но это был направленный удар - прямо по глазам. Перед взором все стало… ярко-темно, словно опустилась багровая пелена. Меня на пару мгновений даже парализовало, а из груди рванулся крик боли.

Глаза у одаренного - место не менее чувствительное, чем нос у собаки, хороший удар по которому может убить. Так что тот, кто направил в меня Вспышку Света определенно знал, что делал.

Кричал от боли я сейчас специально, чтобы показать отчаяние и неспособность к сопротивлению. Сильно, правда, стараться - чтобы это выглядело реально, мне не пришлось. И выплескивая вместе с болью крик, между делом отметил, что ударивший по глазам Свет был обычной, можно сказать природы. В нем не было той мощи божественной силы, что два раза стреножила меня в момент начала атаки на поместье.

Как только я рухнул лицом вниз, сразу же на моей шее вновь появился Аркан Тьмы. Меня вновь расчертило по поляне как бегунок швейной машинки, только в этот раз еще и ударив в стену усадьбы. И после вернув обратно, опять жесткой чужой волей поставив на колени. Тьма Аркана исчезла, но даже несмотря на то, что в скольжение я не срывался, по глазам вновь ударил Свет, снова вызвав отчаянный крик боли.

Это была демонстрация. Специальная демонстрация моего бессилия - понял я, когда Свет исчез рядом послышался удивительно знакомый голос.

«Поднимите его» - эхом слышались в памяти только что прозвучавшие слова.

Слова, сказанные очень знакомым голосом.

Вместо Аркана Тьмы меня сейчас держали энергетические путы на запястьях и щиколотках - подняв и растянув словно на невидимом кресте. Причем дернуло так, что я снова не удержался от крика боли.

«Помолчи пожалуйста несколько секунд…» - в момент моего болезненного крика произнес цесаревич, и для убедительности пощелкал пальцами.

С-собака, да он специально издевается, зеркально отображая наш недавний разговор!
– вдруг понял я.

Теперь уже не я, а он выступал в роли могущественного Гарун Аль-Рашида. И сейчас я оказался перед ним в полной беспомощности безнадежной ситуации. Только ему в прошлый раз, в отличие от меня, не было так сильно физически больно.

– Да, да, я к тебе обращаюсь!
– произнес цесаревич, привлекая мое внимание.

Мне вдруг ударило по щеке - не рукой, а удаленной оплеухой слабенького конструкта. Ударило, разворачивая меня лицом к цесаревичу. Его я, кстати, не видел. Я вообще ничего не видел - потому что ослеп от слишком активного использования Света. Перед глазами по-прежнему горела багровая пелена, и я хорошо чувствовал сейчас, как из глаз по щекам течет кровь.

– Как там, мой друг, ты говорил в прошлый раз? Есть два мнения - твое и неправильное? Все правильно ты сказал, есть мое мнение, а есть мнение неправильное. Но ты ошибся в другом. В нашей с тобой паре был уже один дурак, и это был не я. Ты, наверное, полагал что обладая тремя стихиями, ты легко победишь меня на дуэли. Piece of cake, и все такое прочее. Но ты не подумал о том, что дуэли просто не случится, и я убью тебя раньше.

Ну да, явно цесаревич на меня обиделся. Потому что сделав паузу, он вновь отвесил мне оплеуху слабеньким конструктом водной длани. И только после этого продолжил.

– Ты безоговорочно был уверен в успехе. Вот только уверенный в своей победе, ты абсолютно перестал смотреть по сторонам. Как и Ольга, покойся она с миром.

«Куда покойся-то, идиот?» - невольно подумал я. Потому что удивился, как можно было не заметить, что Ольга после первой атаки выжила.

Пока цесаревич говорил, меня по-прежнему держали и контролировали. И по-прежнему я не рисковал рвать стягивающие меня путы. Причем сделать это мог, без сомнений.

Я по-прежнему мог попробовать избавиться от чужого контроля с помощью телепортации в скольжении частично через Изнанку, или же приняв аватар истинной стихии.

Но я пока бездействовал, ведь оба этих способа опасны. Один для сохранности моей души, второй для Елизаветы. Понятно цесаревич дурак, но вот то, что готовившие атаку обладают невероятными возможностями, совершенно ясно. Потому что меня сейчас держали в плену с помощью и Тьмы, и Света. Движения мои сковывала Тьма, а вот возможную попытку уйти в скольжение каждый раз сбивает Свет, причем опережая меня. Значит, также имея возможность ускорять время - и даже если я войду в скольжение, я в фокусе, и меня опять гарантированно засветят, лишив ориентации.

Пока цесаревич издевался надо мной словесно, залечивая моральную травму, я анализировал те силы, что меня сейчас держат. Причем не давая мне вернуть контроль над собственным телом, при этом взять меня под контроль не рискуют. Видимо, известна и памятна судьба менталистов с взорвавшимися головами. И для меня сейчас приготовлена иная участь, понял я по интонации цесаревича. Смерть. Инициация закладки Сергея Готфрида через мою смерть.

«Ну что, друг мой, готов возвратиться в мир?» - произнес кроме всего прочего сейчас цесаревич, обращаясь явно не ко мне. Не ко мне, а к Сереже Готфриду, который - по замыслу, предполагаю должен находиться сейчас в моем теле безмолвным наблюдателем. Находиться так же, как я находился безмолвным наблюдателем в теле Олега.

Только вот о том, что Сергей Готфрид благодаря Елизавете давным-давно отъехал в страну вечной охоты, не знает в этом мире почти никто. И торжествующий цесаревич в число знающих точно не входит.

А мне сейчас нужно решить, выбираю ли я смерть - для того, чтобы спокойно возродиться в своем, уже своем поместье Юсуповых-Штейнберг, и может быть даже после этого исполнить роль Спящего Готфрида, или рискнуть всем и попробовать порвать чужие путы через аватар стихии.

– Хотел посмотреть тебе в глаза напоследок, - между тем произнес цесаревич расстроенно.
– Но, не удалось, - добавил он разочарованно.