Путеводная звезда
Шрифт:
— Я не могу присоединиться к вашей компании, — сказал он. — У меня есть другие дела. Желаю вам веселой вечеринки. И жду вас завтра, мисс Коул, в девять утра на рабочем месте.
— Разумеется. И еще раз благодарю за подарок для сына.
Никто из ребятишек даже не заметил ухода Кармело Аличени, потому что они не сводили глаз с Алекса, а вернее с коробки, которую он распаковывал. Когда он сбросил на пол цветную бумагу, вскрыл коробку и вытащил из нее прямо-таки один к одному настоящий, но только миниатюрный паровоз и несколько вагончиков со всеми деталями, которые мальчишки видели в кино или в реальной жизни, у всех невольно вырвался возглас восхищения. Это был знаменитый игрушечный набор «Трэк-энд-трэйнз» (колея и поезда) — мечта всякого подростка. В коробке было так много блоков железнодорожного полотна, всевозможных вагончиков и передвижных грузовых емкостей, что Мэри подумала: сеть железнодорожных сообщений, которую завтра будет собирать ее сын, займет не только весь пол в его спальне. Поезда Алекса наверняка побегут дальше — в гостиную, прихожую и, может быть, даже в кухню или в ее спальню.
Поначалу она хотела было осторожно внушить сыну, что он не должен принимать столь дорогие подарки от незнакомых людей и что лучше этот набор вернуть его покупателю. Но лицо Алекса светилось такой искренней радостью, таким неподдельным удовольствием, что она прикусила язык и промолчала. В конце концов, если Кармело Аличени решил сделать такой подарок ее сыну, значит, ему так захотелось. А говорить о деньгах тут вообще было бы неуместно. Сумма (какой бы она ни оказалась), потраченная им на эту игрушку, наверняка была каплей в море его финансовых возможностей.
Возможно, преподнеся такой подарок ее сыну, Кармело Аличени хотел таким образом отблагодарить свою секретаршу за усердие в работе. Или, может быть, решил подбросить ей подслащенную пилюлю, чтобы она не отказывала ему в следующий раз, когда у него возникнет очередная необходимость задержать ее на работе. По правде говоря, Мэри не верила, что у ее босса настолько щедрое сердце, что он вдруг решил подарить такую дорогую игрушку ребенку, которого никогда даже не видел. А было ли у него вообще сердце? Но что бы ни двигало им, его необычный поступок принес радость Алексу — маленькому человечку, занимавшему самое главное место в ее жизни.
Когда Мэри явилась в субботу утром на работу, Кармело Аличени уже сидел за своим столом, уйдя с головой в какие-то бумаги. Он сухо поздоровался с ней, и она подумала: неужели это тот же человек, который был вчера в «Макдоналдсе» и проявил такое теплое внимание к ней и ее сыну? Он снова вошел в свою обычную роль руководителя компании, превратился в обычного робота, которому чуждо все естественное, спонтанное, чисто человеческое. Который не может даже беседовать со своими сотрудниками неофициальным языком на неофициальные темы. Тем не менее, когда он в какой-то момент подошел к ней и, опершись одной рукой о стол, а другой взявшись за спинку стула, на котором она сидела, стал наблюдать, как она перепечатывает срочное письмо, в голове у нее мелькнула другая мысль, вчерашняя: под суровой и жесткой наружной оболочкой этого человека таится добрая душа и бьется великодушное, отзывчивое сердце. И именно эта мысль вызвала сейчас чувство, какого она никогда не испытывала к своему боссу раньше: в ней вдруг проснулся интерес к нему как к мужчине, причем интерес сугубо физический и даже, может быть, сексуальный.
— Вы пропустили слово, — спокойным тоном заметил он и указал пальцем на соответствующую строку. — А вот здесь нет запятой... А это слово напечатано с орфографической ошибкой... В чем дело, мисс Коул? — Тон его голоса стал резким и требовательным. — Еще не совсем проснулись? Устали после вчерашнего празднования?
Запах одеколона, которым пользовался Кармело Аличени, напоминал ей аромат сандалового дерева и еще больше притягивал ее к нему, возбуждал, заинтриговывал... При чем тут день рождения? Вчера уже к восьми часам они завершили трапезу в «Макдоналдсе». Неужели до него не дошло, что она делала сегодня с утра опечатки и ошибки только потому, что нервничала? Нервничала из-за него. Нервничала, потому что он волновал, отвлекал, притягивал ее к себе. А ведь до этого дня она всегда перепечатывала любые документы безукоризненно, без единой опечатки или исправления.
Субботнее утро незаметно пролетело, но трудоголик Кармело Аличени все еще не сообщил своей секретарше, до которого часа он собирается держать ее в офисе. Сама Мэри предполагала, что босс отпустит ее не раньше двух. Так оно и получилось. Без четверти два мистер Аличени попросил ее заказать для него ланч и, как только она выполнила его просьбу, сразу отпустил ее домой.
Перед уходом Мэри сказала:
— Извините, мистер Аличени, но, мне кажется, вы слишком перегружаете себя работой. Ваш предшественник так не перенапрягался.
— Вот поэтому-то компания так быстро катилась под гору, — сказал он.
— Что значит «катилась под гору»? Наша компания процветала и даже очень.
— Мистер Смит умел пускать пыль в глаза, он просто пудрил вам мозги. — Кармело Аличени тряхнул головой. — Он не хотел, чтобы его подчиненные были чем-то недовольны, а тем более тревожились за свое будущее. Но если бы он не ушел, через несколько месяцев вы все пополнили бы ряды безработных.
— Неужели, мистер Аличени? — Она нахмурилась и с недоверием взглянула на босса.
— Разумеется, черт возьми! Приобретая «Трансатлантик шиппинг», я, по сути дела, покупал тонущий корабль, а не надежную компанию с устойчивым активным балансом. Но уверяю вас, мисс Коул: я ни за что не допущу, чтобы этот корабль перевернулся и все его пассажиры вместе с экипажем пошли на дно.
Прошло две недели. В пятницу, уже к концу рабочего дня, Кармело Аличени пригласил Мэри к себе в кабинет и сказал:
— В следующий понедельник в Нью-Йорке состоится важная конференция, на которой мне надо присутствовать. Я хотел бы, мисс Коул, чтобы мы поехали на это мероприятие вместе. С вашей помощью мне будет легче разобраться со всеми нужными документами, рассортировать их по проблемам... Словом, придется серьезно поработать, так что в Нью-Рошелл мы вернемся очень поздно вечером, а то и ночью.
— Я полагаю, что не смогу составить вам компанию для такой конференции, — не задумываясь, ответила Мэри.
С момента рождения Алекса по сегодняшний день она еще ни разу никому не позволяла мыть его перед сном и укладывать спать. Ей доставляло огромное удовольствие выполнять эту процедуру самой; проводя вместе с сыном вечерние часы, она как бы искупала свою вину перед ним за то, что на целый день покидала его, когда уезжала утром на работу. Поэтому, чтобы не усугублять эту вину перед Алексом — вину долгого отсутствия, она с ходу отвергла идею босса поехать на конференцию в Нью-Йорк.
Да и что это за конференция, которая продолжается до поздней ночи? Должно быть, мистер Аличени просто пошутил. И она еще раз выразила свое отношение к его предложению словами:
— Я не могу ничего обещать.
— Не можете или не хотите? — Он плотно сжал губы и, не мигая, уставился на нее. — Мисс Коул, вы же понимаете, что мне не составит труда подыскать кого-либо еще на ваше место.
Но угрожающий тон и сами слова босса не испугали Мэри. Хотя бы потому, что она была не из пугливых. И секретарша дерзко бросила в лицо шефу: