Путеводная звезда
Шрифт:
– Этот кристалл светится?
– спросил Киф, указывая на бело-синюю ауру булавки.
– Это не кристалл. Это редкий звездный камень... что немаловажно. Когда-нибудь я хочу, чтобы ты помнил это. Но не сегодня. Сегодня я просто хочу, чтобы ты взял меня за руку.
Он так и поступил, его пальцы выглядели такими маленькими, по сравнению с ее, когда они переплели их. Широкий золотой браслет украшал его левое запястье, сверкая десятками алмазов.
– Сконцентрируйся, - сказала леди Гизела, когда они ступили в свет, отбрасываемый
Тогда воспоминание изменилось... они оказались после прыжка у блестящей серебристой двери, окруженные тенями и снегом. Эльфийские руны были вырезаны в металле, образуя слова, которые для Софи казались бредом.
– Где мы?
– спросил Киф, когда ледяной бриз колол его уши. Он отпустил маму и притянул руки к груди, пытаясь сохранить столько тепла, сколько мог.
– Это пока не имеет значения, - сказала ему леди Гизела.
– Когда-нибудь это место будет решением наших мировых нужд. Но в настоящий момент, мы здесь ради безопасности. Лучше не убирай руки в рукава. Будет легче, если твой пальцы онемеют.
– Почему?
– Увидишь. И расслабься, - добавила она, коснувшись его надутых губ.
– Для чего?
– Так много вопросов. Ты мне не веришь?
Киф кивнул, но его глаза были сосредоточены на пальцах, которыми она держала шпильку... больше как кинжал, чем модный аксессуар. Это привлекло его внимание - у булавки была длинная, искривленная основа с острием, как у иглы.
– О, пожалуйста, - сказала она, когда Киф вздрогнул и отступил на шаг назад.
– Я воспитывала тебя трусом?
– Нет, - пробормотал Киф.
– Тогда дай мне руку.
– Что ты собираешься сделать?
– Я хочу обеспечить твое наследие. И такой подарок имеет свою цену. Сейчас. Дай. Мне. Свою. Руку.
– Что если я не хочу наследия?
– Каждый хочет получить наследие. Или ты хочешь доказать, что отец был прав насчет тебя?
Слова зажгли огонь в нем, он остро нуждался в том, чтобы ответить на вызов.
– Хороший мальчик, - сказала она, когда Киф протянул дрожащую левую руку.
– Хотя ясно, что нужно поработать над твоей твердостью.
– Я тверд.
– Поверю, когда увижу.
Слова разнеслись по разуму Кифа, когда мама распрямила его пальцы. Софи видела, как сильно он хотел отстраниться, но оскорбление сделало свое дело. Он хотел порадовать ее больше, чем остановить. Так он застыл, не шевелясь, когда она надавила шпилькой на мягкую подушечку большого пальца, задерживаясь лишь на секунду, прежде чем отрезала толстый кусок от сустава до кончика.
Киф стиснул зубы от боли, когда теплый красный сочился из глубокой раны.
– Пусть немного прокровоточит, - сказала она ему.
– Я хочу чистый образец.
Все, что мог сделать Киф, это кивнуть. Появилось головокружение... прежде он никогда не видел такого большого количества крови. Нервы вокруг пореза горели, будто он сунул руку в кислоту.
– Я знаю, о чем ты думаешь, - сказала его мама.
– Ты гадаешь, почему я не могу просто использовать твою ДНК, как мы делаем для всего остального.
Эльфы обычно считали кровопускание варварством.
– Кровь - наша жизненная сила, - сказала ему леди Гизела.
– Самая глубокая сущность нашего существа. Без нее наши тела стали бы неподвижными и холодными. И там вся сила. Любой может предложить ДНК... не нужно мужество, чтобы облизать датчик. Но нарисовать кровью? Теперь это что-то особенное. Разве ты не чувствуешь себя сильным?
Все, что Киф чувствовал, это боль. И испуг. Он не мог ощутить другие эмоции, но Софи могла.
Он чувствовал себя преданным.
Он не сказал этого, но все же. Он кивнул как храбрый, послушный сын, зная, что мама хотела, чтобы он таким был, позволив ей потянуть его ближе к двери.
– Последний шаг, - сказала леди Гизела, протянув руку к четкому металлическому прямоугольнику, прямо рядом с ручкой.
Софи ожидала, что дверь распахнется, когда Киф размазал свою кровь по гладкой поверхности. Но вместо этого металлический щелчок отозвался эхом в темноте.
С еще одним щелчком замок встал на место.
Леди Гизела отступила, отбросив волосы с глаз.
– Наконец-то.
Кровь на панели двигалась, наполняя воздух тревожным ароматом барбекю, когда красный обращался в пепел, а затем разрушался, не оставляя следа.
– Это твое будущее, Киф, - сказала ему мать, протягивая руки и глядя на дверь с явным благоговением.
– Твое наследие. В безопасности и скрыто. Пока наш мир не будет готов к изменению.
– Какому изменению?
– спросил Киф, качая свой порезанный большой палец, который все еще сочился кровью, стекающей по запястью.
Конечно, мать не думала о том, чтобы дать ему бинт.
Также она не ответила ему.
Она просто схватила его за локоть и подняла шпильку к полуночному небу, перенеся их обоих обратно в комнату Кифа.
– Звездные камни, - сказала она ему, скручивая волосы обратно в гладкую прическу и скрепляя ее, - всегда помни путь обратно. Ты должен будешь это когда-нибудь знать.
Кифа не волновало когда-нибудь.
Его волновало сейчас.
И сейчас... его рука действительно болела.
Его руки и ноги болели от холода, а живот крутило от страха и боли.
Все, что он хотел сделать, это свернуться калачиком под одеялом и плакать.
– Так неблагодарно, - сказала его мать, когда смотрела, как он поплелся к кровати.
– И так мелодраматично. Но полагаю, этого следовало ожидать, учитывая твой возраст. Дай мне плащ, прежде чем сесть.
Киф бросил его ей, стягивая ботинки. Он оставил кровавый отпечаток руки на одеяле, когда обмотал его плотно вокруг шеи.
Леди Гизела поморщилась: