Путеводная звезда
Шрифт:
– Нужно найти мазь, которая остановит это... и что-нибудь, чтобы очистить это до того, как отец заметит.
– Не важно, - пробормотал Киф, прижимая к груди травмированную руку.
Он зажмурился, когда мама вытащила серебряный Импартер.
Последнее, что он помнил, было то, как она убрала его волосы со лба и прошептала:
– Не волнуйся, Киф. Чистильщик скоро здесь будет.
Глава 42
Софи
– Киф, я...
Слов не было.
Она обняла его за плечи так крепко, как только могла. Может, если она не отпустит его, то сможет удержать осколки вместе.
– Я уверен, что ты только что испачкала обувь в огромной луже из кожи селки, - сказал ей Киф.
– Мне все равно. И ты не должен делать этого. Ты не должен превращать это в шутку.
– Нет, должен.
Надлом в его голосе раскалывал ей сердце, и она уткнулась лицом в его плечо, чувствуя, как слезы капают на его плащ.
– Прости, - пробормотала она.
– Это не я должна плакать.
– Никто из нас не должен. Это просто глупый порез. Даже шрама не осталось.
Она отстранилась, чтобы посмотреть на него:
– Мы оба знаем, что остался.
Киф отвернулся, наблюдая за волнами, разбивающимися о пляж.
– Не хочу, чтобы ты жалела меня.
– Ничего не могу поделать. Но это не жалость. Это... я не знаю, как это назвать. Я чувствовала столько противоречий.
Киф вздохнул:
– Так всегда, когда дело доходит до меня.
– Ну, сейчас я в основном хочу ворваться в огрскую тюрьму и ударить твою мать так сильно, как только можно, в ее чванливое лицо. А потом, когда кровь потечет из ее носа, хочу толкнуть ей какую-нибудь глупую речь о нашей жизненной силе и спросить ее, чувствует ли она себя могущественной.
– Ничего себе, кто знал, что у тебя есть такая темная сторона?
– Некоторые вещи вызывают ее. А это?
– Она задрожала, когда стянутые эмоции начали распутываться - монстр, готовый вырваться из ее груди.
Киф поддержал ее:
– Ценю твою ярость, Фостер. А если серьезно. Оно того не стоит.
Она знала, что он подразумевал «я того не стою».
Она ненавидела это больше всего.
– Когда-нибудь я заставлю тебя увидеть, как ты неправ, - пообещала она.
– Я просто рад, что ты не оттолкнула меня.
– Ты действительно думал, что я так сделаю?
– Иногда я думаю, что так было бы лучше.
Он попытался отстраниться, но она его не пустила.
– Мне будет лучше, когда ты вернешься домой, и я буду знать, что ты в безопасности, - прошептала она.
Он не согласился. Но и не возразил, они оба решили отложить этот вопрос.
– Что заставило тебя вспомнить это?
– спросила она.
– Я не нашел ее заколку, если ты об этом подумала... и поверь мне, я пытался. Воспоминание промелькнуло, пока я искал, то ожерелье из бисера, которое дал тебе. У нее была куча шпилек в шкатулке, и одна из них уколола мне палец, и я все вспомнил. После этого я искал, где только мог, но она спрятала булавку очень хорошо или избавилась от нее... или забрала с собой. Я даже поговорил с отцом и спросил, помнит ли он это, но он называл заколку простым звездным камнем и сказал, что не дарил маме что-то настолько серое. Я так понимаю, что она купила ее сама.
– Она, наверное, сделала ее на заказ. В воспоминании она назвала заколку «редкий звездный камень». И предполагаю, что ты не знаешь, где та дверь, к которой она водила тебя, или что за ней находится?
– Нет. Странно, но не думаю, что Невидимки об этом знают. Я думал, что они отведут меня туда, как только я присоединюсь, и попросят открыть дверь. Но они даже не спросили меня об этом. Значит, мама не рассказала им, или они не понимают, что моя кровь - ключ.
– Или они ждут подходящего момента, - сказала Софи.
– Почему ты думаешь, что я еще с ними? Ты теперь это понимаешь, верно? Что по другую сторону двери — все, что планировала моя мама— она сделала меня частью этого. И я должен поверить, что смогу остановить все.
– Как ты думаешь, что там?
– Понятия не имею. Но от мамы никогда не бывает ничего хорошего.
– Одно есть, - сказала Софи.
– Одна моя самая любимая штука.
Холодный, вонючий ветер промчался между ними, когда он отстранился.
– Очень не хочу расстраивать тебя, Фостер, но у тебя ужасный вкус на друзей. Ты видела, как я действовал в том воспоминании. Какой урод согласится с чем-то таким, не требуя ответы?
– Мальчик, которого запугивали и над которым издевались всю его жизнь. Вот как работают словесные оскорбления. Это постепенно истощает тебя, пока для борьбы не остается энергии.
– Да, ну, в общем, я также знал, что она стирала память... ты поняла это в конце? Мне было девять лет, когда это произошло. Я определенно знал, кем были Чистильщики. Я знал, что собиралось произойти. И не остановил это, потому что хотел забыть. Я принял решение забыть.
– Я бы сделал то же самое, - сказал голос с акцентом позади них.
Софи покраснела. Она настолько затерялась в воспоминаниях, что забыла, что Фитц наблюдал за ними.
– Простите, - пробормотал он.
– Я не хотел вмешиваться. А если серьезно, Киф. Ты так говоришь, будто девять лет это так много. Ты был просто ребенком. И знаешь, что дети делают? Они доверяют своим родителям... даже если часть в них знает и что-то чувствует, потому что наши родители - наш мир. И ты думаешь, что случилось бы, если бы ты сказал маме, нет? Как думаешь, ты бы ушел оттуда, отказавшись дать немного крови?