Пути и стены

Егоров Алексей

– Да, ты честен, - Летин улыбнулся.

Он вышел в гостевую комнату, махнул рукой своднику, чтобы тот возвращался на место. Хозяин заведения был на голову выше торговца, шире его в плечах и старше на два десятка лет. Осанкой и шрамами он походил на бывшего солдата. Эгрегий подумал, что так оно и есть. Но в Циралисе есть арена, этот человек мог быть из рабов, завоевавших себе свободу в сражениях на потеху публике.

– Так чего явился, шумишь так рано, ты вечером любишь шуметь.

– Да вот... твой человек не хотел отпускать мне в долг.

– Правильно! Я сам никому

не даю в долг и не терплю тех, кто дает взаймы.

– Но не в этот раз, придется тебе отступить от этого правила. Только на сегодня.

– Это почему же?!

Уперев руки в бока, Летин уставился на торговца. Виал усмехнулся по-своему. Он знал, что сможет уговорить владельца лупанария. Тот не устоит, выслушав жалобный рассказ о рабе, получившем свободу, место на корабле, но никогда не знавшего женской ласки... и так далее.

Чуть погодя, Виал уже сидел за столом Летина, пил с ним варварскую брагу и беседовал, а Эгрегий познавал то, что хотел узнать, но боялся.

Времени это много не заняло, но Летин был настолько щедр, что подарил парню два часа общения с его работницей. Выбирать не пришлось, Виал сам указал ту волчицу, что выхватит овцу из стада. Он знал, кто из стаи Летина предпочитает молодых барашков.

Порядком утомленный, но довольный Эгрегий ожидал спутника на улице. И солнце светило ярче, но не жарко, и ветер больше не вонял тухлой рыбой, и вообще - все было замечательно.

– Доволен?
– усмехнулся торговец.

Эгрегий кивнул. Он был бледнее обычного, а нездоровый румянец заливал щеки.

– Тогда пошли, мне надо к мертвым сходить.

– Опять в склеп?!
– ужаснулся Эгрегий.

– Не, некрополис посещу. Смог украсть у нашего благодетеля, - Виал кивнул на дверь лупанария, - бутылочку вина. Сказал, что в дорогу тебе.

– Да мне не обязательно, - смутился он.

– Вот я и подумал, а мертвым возлияние надо сделать. Хочешь, так пойдем со мной. Разделим там вино.

– Там нет моих родичей. Я сам не знаю, где они лежат.

– Раз я поручился за тебя, то формально ты под моей опекой. Так что - мои предки, теперь твои. Идем!

Город мертвых, где хоронили горожан, располагался за стенами. Вдоль дороги, ведущей к священным склепам, располагались захоронения богатых граждан Циралиса. Виал шел, не глядя по сторонам. Эти надгробия с надписями и рельефами на них он знал с детства. Многие стелы стояли здесь уже полстолетия, а некоторые - у которых рельеф почти стерся, - помнят времена седой старины.

Могилы предков Косса располагались в другой части, на опушке леса за чередой склепов. Там хоронили бедняки. В этом месте стояло множество кенотафов, поставленных родственниками моряков, нашедших покой на дне, в царстве владыки Океана.

Десятки, сотни памятных знаков тем, кто не вернулся в отческие земли. Обычных могил было намного меньше.

– Теперь ты видишь, - обратился Виал к спутнику, - что наш город платит огромную дань морю. Цена процветания.

Эгрегий кивнул. Он не сразу понял, что каменные, деревянные столбы с рельефами поставлены на пустых могилах. Прочитав несколько эпитафий, до него дошел смысл мемориалов.

В отличие от могил ремесленников, чьи эпитафии полны жизнерадостности, могилы моряков были мрачнее. Целые семейства сгинули в море. Так что многие кенотафы стояли брошенными, заросли плющом. Уже некому совершать возлияния тем, кто испил соленой воды.

Виал оставался последним в своем роду, понимал, что каждый год рискует будущим рода. Нет, ублюдков он наделал, но законными детьми не обзавелся.

– А твоя семья... где?
– тихонько спросил Эгрегий.

– Море. Всех забрало море.

– Тогда зачем ты рискуешь? Не проще ли остаться на суше. Я так понял, что ты можешь, как мой патрон Дуилл, осесть на земле. Да наймись хотя бы к нему, если боишься...

– Что-то ты разговорился. Свобода вскружила голову?

Эгрегий осекся. Он и позабыл, что ниже по положению, чем торговец. Тот сам внушал отпущеннику мысль, что они равны в бедности.

– Прости. Я подумал, все стремятся дольше жить, вот пытался понять.

– А в том и дело, - Виал улыбнулся, - я буду жить дольше, чем они.
– Он указал в сторону города.
– Может быть, короче, но дольше. И вообще, в жопу эту твою софистику.

– Чего?

– Мудрить не надо.

– Тут только ты мудрил!

– Все проще, чем ты думаешь. И я сказал - в бездну тему эту. Мне она не нравится.

Они уже добрались до могил рода Виала. Всех его предков хоронили в одном месте, менялся только памятник. Последним стоял гранитный камень, который Виал запретил менять в случае его смерти. Этот кенотаф обошелся ему в огромную сумму. Камень был черен как ночь, идеально гладким. Эпитафия в два десятка строк: ни воззваний, ни призывов, только имена. Прочесть эти имена Эгрегий не мог, резчик использовал какой-то незнакомый шрифт, наверное, местный диалект или вроде того. Канавки были заполнены латунью, отчего буквы сверкали как золотые. Внизу стояло имя отца Косса, а под ним была свободное место.

Зачем оставили это место, Эгрегий понял не сразу, но сообразив, поразился выдержке торговца. Его смелости и безрассудству. Что уж, теперь и он столь же безрассуден.

Перед стелой в землю была наполовину вкопана амфора. Именно такие перевозил отец Виала, символично, что теперь одна из них служит для возлияний. Его отец никогда не пил вино, что перевозил. Справедливо, что после смерти он получил эту возможность.

– Знаешь, - заговорил Виал, заливая вино, - один мудрец, давно-давно, путешествуя по морю, спросил у своих спутников, как далеко от них находится вода. Знаешь, что ему ответили?

Эгрегий покачал головой. Тогда Виал поднял ладонь, показал четыре пальца.

– Тогда мудрец сказал, что на столько же они отстоят от смерти.

Глава 8.

В последнюю ночь Виал решил ради разнообразия ночевать в своей комнате. Просто он собирался забрать вещи: несколько туник, сандалии, которые не жалко потерять, а так же оружие и амулеты. Без последнего ни один моряк не выходит в море.