Пути к раю. Комментарии к потерянной рукописи
Шрифт:
59. Ср. основанную в 1930 году французским критиком Мишелем Сефором группу художников, представителей неопластицизма, «Круг и квадрат»; выдающимися членами этой группы были Мондриан, Вантонгерлоо и Торрес-Гарсиа. Соблюдая строжайшую геометрию, они стремились к безупречной чистоте и священному совершенству. Многие из них были сторонниками здоровой и воздержанной жизни, вегетарианцами и убежденными трезвенниками. Гун-нар Экелёф встречал подобных конкретистов в Париже и называл их «инженерами-трап-пистами». Отто Г. Карлсунд также с изумлением рассказывает о своем впечатлении от посещения мастерской Мондриана: «Я помню, там не было ни пылинки, все сверкало чистотой. Стены были поделены на поля так же, как его картины».
60.
61. В «Путешествии на Восток» Жерара де Нерваля (Gerard de Nerval. «Voyage en Orient»),написанном в 1851 году, путевые заметки рассказчика постоянно смешиваются с плодами романтического чтения. Непосредственные наблюдения и впечатления прерываются длинными фантастическими рассказами, вложенными
писателем в уста различных персонажей, которых «я» рассказчика встречает во время своего путешествия. Один из таких персонажей, встреченный в каком-то из больших константинопольских кафе, на ста страницах повествует о царе Соломоне и Адонираме (или Хираме), неутомимом, гениальном мизантропе, построившем храм. Строительство храма, одного из семи чудес света, описано как колоссальное, скаэоч-
ное предприятие, для осуществления которого в распоряжение Адонирама было предоставлено более ста тысяч ремесленников.
Но три предателя-подмастерья убивают Адонирама, потому что он отказывается открыть им тайну своего пароля. (Ремесленники были поделены на группы, и у каждой группы был свой пароль: у учеников — «Тувал-Ка-ин», у подмастерьев — «Шибболет», а у мастеров — «Гиблим».) Потом убийцы хоронят тело Адонирама и отмечают место захоронения веткой акации. Через некоторое время могилу находят девять мастеров. Они выкапывают труп покойного и над его полусгнившим телом выкрикивают: «Махбенах!» (мясо отделяется от костей) — и это слово становится новым паролем мастеров.
История о храме и убийстве Адонирама — краеугольный камень в масонской мифологии и ритуалах посвящения; в нервалевском «Путешествии на Восток» она свидетельствует о неугасающем интересе Нерваля ко всему романтическому, эзотерическому и фантастическому, что накручивается вокруг изначальной легенды.
62. Потерянное, забытое слово. Первородное, никем не услышанное слово Хирам унес с собой в могилу. «Махбенах» служил его временной заменой. Слово было изначально утрачено, но такой знаток, как Жан-Пьер Байар, считает, что именно поиски этого отсутствующего, «потерянного Слова» и есть живое ядро масонства. Jean-Pierre Bayard. «La franc-macort-nerie», 1986 (Жан-Пьер Байар. «Франкмасонство» ).
63. Здесь мне трудно согласиться с рассуждением автора. Мягко выражаясь, довольно рискованно использовать «роман» Нерваля как научный источник по вопросам религии.
64. Нерваль отмечает соблазнительное сходство между обрядами друзов и масонов и считает, что это связано с общим происхождением от рыцарей храма — тамплиеров. Таким образом, христианские воззрения друзов — это память об эпохе тамплиеров на Среднем Востоке. Рассказчик в «Путешествии на Восток» ни минуты не сомневается в этой дерзкой генеалогии. «Друзские аккалы — это масоны Востока. Как тебе известно, здешнее масонство унаследовало доктрины тамплиеров». И поскольку рассказчик сам масон, ему удается избежать участи чужеземцев, для которых жизнь аборигенов остается закрытой, — его соглашается принять друзский шейх. «Я сообщил о своих званиях, по счастью, среди моих бумаг оказались прекрасные масонские дипломы, полные каббалистических знаков, известных жителям Востока. Когда шейх снова стал спрашивать, где мой черный камень (знак, по которому узнают друг друга друзы), я объяснил ему, что французские тамплиеры были сожжены на костре и потому не могли оставить своих камней масонам, которые должны были стать их духовными наследниками. Ему пришлось поверить, что, вероятно, этим камнем и был тот
65. «Махбенах». Легенда рассказывает, что это слово выкрикивали ночью того дня, когда глава тамплиеров Жак де Моле был сожжен на площади Дофина в Париже. Семь сторонников Моле взяли по горсти пепла и бросили его в сторону королевского дворца, произнося «Махбенах!».
66. В то же время прибытие туда, куда ты стремился, парадоксальным образом может ощущаться как потеря. Нерваль пишет своему другу Готье, что для того, кто не бывал на Востоке, лотос по-прежнему остается лотосом, а для него после поездки он стал неким сортом лука.
67. Источники единогласно свидетельствуют о жестокости крестоносцев. Крестовый поход очень часто начинался с еврейских погромов на родине крестоносцев, например в городах Майнце, Вормсе или Кёльне: синагоги там были сожжены, многие тысячи евреев убиты. О беспощадном поведении крестоносцев при взятии Иерусалима в середине июня 1099 года очевидец рассказывает: «В час, который Спаситель наш Иисус Христос избрал, дабы ради грехов наших претерпеть крестную муку, наши рыцари, что стояли на посту возле укреплений, и среди них герцог Ле Годфруа, а также граф Эсташ и его брат, доблестно сражались с врагами. И в это же время один из наших рыцарей, по имени Лието, пошел на приступ городской стены. Защитники стены тотчас бросились бежать в город, наши преследовали, рубили и убивали их даже у самого храма Соломона, устроив там такую резню, что шагали в крови по самую щиколотку». Без всякой жалости были убиты даже те, кому франк Танкред предоставил убежище на крыше Соломонова храма (тогда мечети Аль-Ак-са). Затем начался повальный грабеж. Очевидец свидетельствует, что «почти весь город был завален телами убитых. Оставшиеся в живых мусульмане принуждены были вытаскивать своих мертвых за городские ворота и складывать их грудами, которые поднимались над крышами домов. Никто никогда раньше не слышал о такой бойне язычников и не был ее свидетелем. Костры горели длинными рядами, и одному лишь Господу ведомо, сколько их было». Резня в Иерусалиме потрясла мир. Город был очищен от мусульманского и еврейского населения. Многие местные арабы до этого готовы были видеть во франках силу, на которую можно опереться в регионе, но теперь все надежды на сосуществование рухнули. Это событие на долгие годы стало препятствием для христианско-мусульманского сотрудничества. См. Friedrich Fleer. «Kreuzziige», 1969 (Фридрих Хеер. «Крестовые походы»).См. также Поль Алъфандери, а. а… Режин Перну, а. а., Стивен Рансимен, а. а.
68. Вторжение, которое носит характер изнасилования: священный город как женское начало, невеста или девушка.
69. «Собственно говоря, центр Пассейика — вовсе никакой не центр, это типичный обрыв или самый обыкновенный вакуум». Американский скульптор Роберт Смитсон каждый раз выискивал новые места, которые вызывали у него особенный ужас и которые он называл sires (места).Речь тут шла не о пристрастии к прекрасным пейзажам или роскошным видам (то, что Андре Лот обычно отвергал как «es-thetique sportive» — спортивную эстетику), но о заброшенных, пустынных, забытых местах вроде Большого Соленого озера в Юте, «Американского Мертвого моря», о старых промышленных районах, каменоломнях, пустынях или о мрачном предместье в Нью-Джерси — Пассейике. Ставший теперь классическим материал о посещении этой захолустной дыры опубликован в 1967 году в журнале « Арт– форум»под заголовком «Обход памятников Пассейика в Нью-Джерси». С этнографической точностью, опираясь на фотографии, которые он сделал своим «кодаком», Смитсон подробно перечисляет недооцененные памятники
этого города: старый мост, отслужившую
свое землечерпалку с большими водоотводными трубами, автостоянку. В конце концов он в раздумье останавливается перед ящиком с песком — «моделью пустыни». Весь текст пронизан особым напряжением, оттого что Пассейик — это место, где прошло детство Смитсона, хотя об этом нигде не говорится. Совершая странствие в страну детства, художник находит мрачное, метафизическое место, которое в своей бесконечной унылости являет собой образ вечности, зоновой энтропии, олицетворяющий парадоксальный рай Смитсона. «Не заменил ли собой Пассейик Рим, как Вечный Город?» После смерти Смитсона в 1973 году — он погиб в авиакатастрофе, когда фотографировал с воздуха один из своих «земных» проектов, — многие почитатели художника совершали по его следам паломничество к его sires,все более мифологизирующимся.