Пути, которые не избираем
Шрифт:
Ты должно быть Тейлор, — сказал Имон 50. Даже его голос звучал жирным и самодовольным. — Нас предупредили, что ты можешь попытаться вмешаться. Это тебя не касается. Убирайся с нашего пути, или мы сделаем так чтобы ты никогда не родился.
Я улыбнулся.
Вероятно, вы обнаружите, что это сложнее, чем вам кажется, — сказал я.
Тогда, возможно, мы сделаем так что ты родишься калекой, или больными — сказал Имон 50. — Его голос был резким и болезненным, словно он не часто им пользовался. — Мы убьем тебя, Тейлор. Убьем тебя жестоко, если ты попытаешься помешать нам сделать
Чего вы хотите? — спросил Имон 40 из–за моей спины. Он был напуган, но голос его не дрожал.
Я хочу, чтобы ты принял решения, которые приведут ко мне, и моей жизни, — сказал Имон 50. — Я упорно трудился, желая получить все лучшее, что может предложить жизнь. Все удобства и удовольствия. Я не буду рисковать потерять их теперь, только потому, что у тебя нет яиц дабы добиться успеха. Я исправлю тебя. Заставлю, принять правильные решения. Заставлю тебя стать мною.
А ты чего хочешь? — спросил я Имона 60.
— Я не хочу быть собой, — сказал он категорически. — Никто не должен жить, как я. Я никогда не хотел этого. Никогда не хотел спать в дверных проемах магазинов и просить на пропитание у проходящих мимо людей, опустив глаза.
Мне дали шанс отменить решения, что принял этот тупой ублюдок, которые привели его к тому, чтобы стать мной; и я сокрушу любого, кто вмешается.
Убьем вас всех, — сказал Имон 50. — Уничтожим вас всех.
Притормозите, — сказал я, подняв примирительно руку. — Могу я проверить кое–что? Кто–нибудь из вас был женат… и точнее, кто–нибудь из вас, встречал женщину по имени Андреа?
Двое новых Имонов посмотрели друг на друга, растерянно, затем покачали сердито головами.
— Ты пытаешься запутать нас, — сказал Имон 50.
Не совсем, — сказал я. — Ее появление в жизни моего клиента является тем, что изменило все. Изменило его. Таким образом, ваше присутствие здесь уже излишне. Он никогда не собирался становиться любым из вас.
Он станет, если мы заставим его, — сказал Имон 50. — Если мы переделаем его нашей магией. Вырежем женщину из его жизни, как рак.
Вы можете убить его своим вмешательством, — сказал я. — Можете уничтожить себя.
Смерть была бы облегчением, — сказал Имон 60.
Извините меня, — сказал Имон 40, из–за меня. — Кто–нибудь, пожалуйста, объясните мне, откуда все эти другие я берутся?
Альтернативные реальности — живо ответил Томми Забвение. — Возможные сценарии будущего, жизни которые могли бы быть, колеса Если и Возможно. Наши жизни определены решениями, которые мы принимаем, или не в состоянии принять, а эти… джентльмены, которыми вы, могли бы, стать, приняв определенные специфические решения. Не могу сказать, что любой из них выглядит достаточно привлекательно, но вероятно, именно поэтому, ваши враги решили дать им возможность. Могу я узнать, что случилось с моим «Бакс–физ»?
Но как они сюда попали? — спросил Имон 40, немного отчаянно.
Кто–то вмешался, — сказал я. — К тому же, кто–то действительно влиятельный, чтобы быть в состоянии манипулировать магией вероятности.
Должно быть, крупный игрок — сказал Томми. Он пошел за стойку, взять свой напиток, поскольку Алекс благоразумно не высовывал голову. — Вмешиваться во Время и альтернативные реальности, это опасная штука. Настолько опасная, что те немногие, кто работают с вероятностью, как правило, наказывают очень серьезно любого новичка, пытающегося вторгнуться на их территорию. Никто не хочет некого дилетанта, угрожающего тщательно поддерживаемому статус–кво.
Но у меня нет врагов! — воскликнул Имон 40. — У таких как я не бывает врагов! Я никому не важен!
Теперь важен, — сказал Томми, изящно потягивая свой напиток, аккуратно оттопырив палец. — Кто–то влез в большие неприятности из–за тебя, дружище. Он посмотрел на меня задумчиво. — Может это Джона?
Мертв, — сказал я.
Граф Видео?
Пропал, считается погибшим — сказал я. — Последний раз, замечен бегущим по улице с сорванной кожей, во время войны ангелов.
Томми пожал плечами.
Ты знаешь Темную Сторону. Люди всегда возвращаются. Достаточно взглянуть на тебя самого.
Господи, как же вы люди любите болтать, — сказал Имон 50. — Я пришел сюда, чтобы исправить эту глупую, недальновидную версию себя, и ничто и никто не остановит меня.
Ничто, сделанное тобой здесь, не изменит ничего, что имеет значение, — сказал Томми. — Каждая версия тебя столь же действительна, как любая другая. Каждая параллельная реальность является столь же реальной, и столь же бесспорной. Изменение или адаптация этой младшей версии не сделает твое существование более или менее вероятным. Если кто–нибудь сказал тебе иначе, он лгал.
— Я не верю этому, — сказал Имон 60. — Я не могу верить этому.
Ты скажешь все что угодно, лишь бы попытаться остановить нас, — сказал Имон 50.
Оба мужчины выстрелили своими палочками, лучи магии вероятности потрескивали, когда пронзали воздух. Я отскочил в сторону, таща Имона 40 за собой. Томми изящно уклонился от удара за стойкой бара, все еще сжимая свою выпивку. Луч вероятности ударился в дубовую обивку бара и отрикошетил на безопасное расстояние. Основная мебель бара и оборудование были защищены магией Мерлина. Оба новых Имона яростно стреляли из палочек во всех направлениях, пока я уворачиваясь отступал к бару, не выпуская Имона 40. Дымка магии вероятности заполнила воздух, пока лучи палочек преобразовали все, чего касались, произвольным и непредсказуемым образом.
Вампир, который пил свою Кровавую Мэри, был поражен лучом и раздувался как клещ, наполняясь все большим количеством крови, которую он выпил из Мэри, прежде чем с грохотом взорвался и забрызгал всех вокруг своей подержанной кровью. Пустая оболочка Мэри рухнула на пол, как бумажный мешок. Некоторые из более новых стульев и столов развалились, поскольку их коснулись лучи вероятности, уменьшив мгновенно до их первоначальных составных частей. Так было и с одним из созданий барона Франкенштейна, когда все его стежки сразу разошлись. Части тела покатились по полу, пока голова изрекала тихие ругательства. Молнии били, откуда ни возьмись, обугливая тела и начиная повсюду пожары. Гроздья шипящих цветов расцвели из трещин в каменной стене. Старый викторианский портрет начал говорить на различных языках.