Пути в незнаемое. Сборник двадцатый
Шрифт:
Думаю, Хойл прав. Именно человеческий взгляд на Землю из космоса, взгляд «со стороны», привел к тому, что сегодня мы уже по-настоящему прониклись сознанием ответственности за сохранение окружающей среды. Если не на деле, то на словах; во всяком случае, ни одно более или менее крупное человеческое предприятие не рассматривается теперь без учета его влияния на природу. Космонавтика поставила вопрос. И что знаменательно, космонавтика предлагает и один из конструктивных путей его решения. Подобно тому, как энергетический кризис заставляет нас проектировать в космосе солнечные электростанции, обращать свои взоры к космосу заставляет нас и кризис экологический. Разумеется, многие специалисты в области различных промышленных производств, люди реально мыслящие и целиком погруженные
«Общеизвестны весьма важные акты, предпринятые Центральным Комитетом КПСС и Советом Министров СССР в развитие ленинских идей об охране среды обитания, о разумном использовании природных ресурсов.
Человечество должно решительно перестраивать технологию промышленного производства. Наш идеал — чистое производство. Но даже в том случае, если мы разработаем совершенную технологию, найдем новые источники энергии, в частности используем ядерную или иную энергию, заменим одни виды материалов другими, прекратим загрязнение атмосферы, научимся наиболее целесообразно расходовать ресурсы Земли, нам грозит еще опасность — возможный перегрев атмосферы. Повышение температуры на один-два градуса может привести, вероятно, к таянию мировых льдов. А это чревато многими нежелательными последствиями.
И тут я подхожу к главному: к насущной необходимости в будущем вынести хотя бы часть промышленного производства за пределы Земли, создать внеземную индустрию. Как-то академик Сергей Павлович Королев, с которым мы проработали рука об руку более тридцати лет, говорил: «Человечество порой напоминает собой субъекта, который, чтобы натопить печь и обогреться, ломает стены собственного дома, вместо того чтобы съездить в лес и нарубить дров».
Когда В. П. Глушко говорит о «дровах» Королева, он напоминает нам, что речь идет не только об экологических проблемах, но и о том, что запасы всех видов полезных ископаемых на Земле конечны. Между тем в космосе мы можем стать обладателями огромных ресурсов для умножения своей промышленной мощи.
Могут возразить: привезти, например, тонну полезных ископаемых с небесного тела будет стоить огромных денег! Но разве самая первая тонна угля, добытая в современной шахте, не стоит сегодня таких же денег? Стоит! Но тысячная тонна — уже дешевле, а миллионная обойдется в копейки.
Мне вообще кажется, что экономические расчеты применительно к космонавтике имеют относительную ценность. И вовсе не потому, что здесь-де не надо жалеть деньги. Надо, конечно, но…
Пасадена, пригород Лос-Анджелеса, уже, по существу, слившийся с огромным городом, знаменит тем, что где-то здесь прячется от людей гениальный полусумасшедший шахматист Бобби Фишер и здесь же находится лаборатория американского пионера ракетной техники Теодора фон Кармана. В 1936 году он собрал группу энтузиастов, которая занималась теорией и экспериментами и разрослась постепенно в головной ракетный институт США, в стенах которого был создан первый американский искусственный спутник Земли и знаменитые автоматические аппараты «Сервейер», «Маринер», «Пионер», «Викинг». Через десять лет после смерти Кармана я беседовал в Пасадене с его учениками. Это было время наивысшего потепления в советско-американских отношениях, уже совсем скоро в космосе должны были начать совместную работу «Аполлон» и «Союз», и все говорили о новых общих программах обозримого будущего. Замечательное было время! Я вдруг ясно представил себе, как много могут сделать для себя и для всего человечества две великие, не имеющие равных себе по своей научной и технической мощи державы. И не казались фантастикой разговоры с марсианской экспедицией.
— Да, технически, разумеется, возможно, но дорого, очень дорого. И на Марс мы полетим обязательно вместе: США и Советский Союз, — говорили американцы.
Они уже прикинули тогда, во что обойдется человечеству
— Одним нам такое предприятие не потянуть, — смеялись американцы.
Прошло несколько лет, и я читаю: на разработку только боеголовки и системы наведения только одной из боевых ракет, ракеты «Митжетмен», отпущено миллиард долларов. Сто таких боеголовок — вот вам и марсианская экспедиция. На годовой военный бюджет президента Рейгана не одну такую экспедицию можно отправить. Так что экономика здесь понятие относительное.
А кроме того, деньги, хочешь не хочешь, придется выкладывать, если прижмет. Если вы серьезно заболели, то высокая стоимость лекарства пусть даже и огорчает вас, но вы его все-таки покупаете. Потому что жить хочется. А если заболеет планета? Жить-то хочется, и придется лечить, даже если лекарство дорого стоит.
Наконец, еще один довод. При развитии и расширении масштабов любое производство, земное ли, космическое ли, имеет тенденцию к удешевлению. Космические солнечные электростанции с электростанциями тепловыми еще конкурировать не могут, а с атомными уже пытаются. Пытаются, правда, пока на бумаге. Начнут строить, и смета начнет разбухать — всегда так бывало. Но тенденция важна!
Главное, повторяю, надо! Когда прижмет, придется делать. А прижимать уже начинает.
«Мы стоим на пороге индустриализации космического пространства, — пишет доктор технических наук С. Гришин. — Собственно, она уже началась. Как использовать уникальные условия космоса — невесомость, глубокий вакуум, сверхнизкие температуры, излучения — для изготовления материалов с необычными физико-механическими свойствами, крупных монокристаллов, сверхчистых веществ, в том числе медикаментов? Этим сейчас занята космическая технология. Корень проблемы — физика невесомости. Здесь многое еще не ясно. Именно от прогресса физики невесомости будет зависеть прогресс космической технологии».
Продолжением «Вулкана», который работал на «Союзе-6» в октябре 1969 года, можно назвать создание украинскими инженерами малогабаритной установки для плавки, сварки, пайки и резки металлов с использованием лучистой энергии Солнца, которая предназначается для работы на околоземной орбите. В Киевском институте электросварки им. Е. О. Патона создан и опытный стенд-тренажер, который позволяет проводить разнообразные технологические, медико-биологические и эргономические исследования.
Уже сегодня в космосе испытано более двухсот различных исследовательских и производственных процессов, и редкий полет обходится теперь без того, чтобы в его программу не были бы включены подобные работы. Например, во время первого в мире международного космического полета по программе «Союз» — «Аполлон» на эксперименты по космическому производству было затрачено 125 часов полетного времени. Это понятно: условия космического пространства, и прежде всего невесомость, сулят производственникам необыкновенные выгоды. Отсутствие тяжести позволяет, в частности, выращивать кристаллы с высокой степенью чистоты, которые очень нужны для дальнейшего прогресса электронной техники. Более однородные свойства приобретают при плавлении в невесомости эвтектические сплавы. Установлено, что отсутствие силы тяжести влияет на процессы отвердения некоторых насыщенных растворов.
В бортовом журнале «Салюта-5» летом 1976 года один из опытов обозначался кратко: «Поток». Установка «Поток» была частью научного комплекса «Физика», размещенного в приборном отсеке орбитальной станции. Цель эксперимента — изучение движения жидкости под действием капиллярных сил в условиях невесомости. Капиллярность — свойство жидкостей подниматься и опускаться в тонких «волосяных» (в старых словарях слово «капиллярность» заменялось не употребляемым ныне словом «волосность») каналах — исследовалась еще классиками науки. Однако, несмотря на то что изучена она в земных условиях достаточно подробно, нельзя сказать, что явление капиллярности широко используется в промышленности и быту. Всевозможные фитили, уплотнение почв, чтобы поползла по тонким каналам вверх, к корням, влага. Больше — не помню.