Путин – исполнитель злой воли
Шрифт:
Что еще может сделать Совет Федерации? Следующий этап – это согласительная комиссия. Чтобы мирным путем найти разумный выход из этой ситуации.
А если говорить об отставке Скуратова, то мое мнение – он должен уйти. Мы понимаем, что такой слабый человек не может возглавлять Генеральную прокуратуру.
Даже если он согласится работать, то не сможет этого сделать. У него не будет контакта. Ни со своими сотрудниками, ни с ФСБ, ни с МВД. Говорят, он может навести порядок. Ну, если слабый человек может стать сильным, то это очень хорошо…
В чем его
Но если глядеть шире, то возникают разные вопросы. В том числе: какой должна быть прокуратура, как назначать Генерального прокурора? Есть мнение, что он должен назначаться парламентом, обеими его палатами. Но я не вижу ничего плохого и в том, как делается это по действующей Конституции.
Что плохого, если кандидатуру предлагает президент, а верхняя палата ее утверждает? Ничего плохого. Здесь появляется взаимосогласованное решение. А нынешний тупик – это следствие недоработок в законодательстве. Мы это видим и ощущаем».
На следующий день, 22 апреля, было принято постановление Совета Федерации о создании временной комиссии по изучению проблемы борьбы с коррупцией.
«Совет Федерации Федерального Собрания Российской Федерации постановляет:
1. Создать Временную комиссию Совета Федерации по изучению проблемы борьбы с коррупцией (далее – Временная комиссия).
2. Включить в состав Временной комиссии членов Комитета Совета Федерации по конституционному законодательству и судебно-правовым вопросам и Комитета Совета Федерации по вопросам безопасности и обороны.
Разрешить Временной комиссии при необходимости привлекать к работе в ней членов других комитетов Совета Федерации, экспертов и специалистов.
3. Поручить руководство Временной комиссией заместителю Председателя Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации Королеву Олегу Петровичу.
4. Определить в качестве основных задач Временной комиссии:
а) изучение проблемы борьбы с коррупцией, систематическое заслушивание информации о ходе расследования уголовных дел, получивших широкий общественный резонанс, в том числе уголовных дел, названных в докладах и выступлениях Генерального прокурора Российской Федерации Ю. И. Скуратова на заседаниях Совета Федерации, а также уголовных дел, связанных с событиями 17 августа 1998 года;
б) систематический анализ материалов проверок, проводимых Счетной палатой Российской Федерации, входе которых выявлены факты финансовых злоупотреблений;
в) разработку конкретных мер, направленных на предотвращение противодействия расследованию и судебному разбирательству уголовных дел, связанных с коррупцией;
г) подготовку законодательных инициатив, направленных на совершенствование законодательства Российской Федерации о правоохранительных
5. Временной комиссии подготовить предложения для консультаций с Президентом Российской Федерации в целях устранения разногласий, возникших в связи с отклонением предложения Президента Российской Федерации об освобождении от должности Генерального прокурора Российской Федерации Ю. И. Скуратова.
6. Настоящее постановление вступает в силу со дня его принятия».
Когда я вышел из зала, на меня лавиной налетели журналисты.
– Ну что?
– Буду выполнять решение Совета Федерации, – довольно спокойно ответил я, – и работать дальше.
– Станете ли вы добиваться встречи с президентом?
– Добиваться – нет, но если Борис Николаевич пожелает встретиться со мной – я готов.
В мою поддержку у здания Совета Федерации были выставлены даже пикеты с плакатами. Надписи довольно «крутые»: «Отставка Скуратова – это торжество мафии и ее кремлевского пахана», «Сенаторы! Защитите Скуратова от произвола!» «Спасем Ю. Скуратова от Б. Ельцина и кремлевского паханата» и так далее.
Газета «Сегодня» номер от 22 апреля выпустила под шапкой: «Власть кончилась. Первую пролетарскую революцию в России затеял адвокат Ульянов, вторую – прокурор Скуратов».
Люди прекрасно понимали, что в этой атаке президентская команда использовала практически весь свой ресурс, понимали и больше: Совет Федерации положил конец, – хотя бы на время, – грязным методам, которые кремлевские «горцы» применяли в борьбе со своими противниками.
Сейчас, когда уже прошло время, должен признаться, что апрель 1999 года был самым тяжелым периодом в моей жизни. На весы было брошено практически все.
Волошин продолжал угрожать из Кремля, обещал разборки с теми, кто не выполняет волю обитателей господствующего в Москве холма. Повеяло духом репрессий. Были намечены цели, по которым «горцы» приготовились стрелять: Примаков, Лужков… По моей скромной персоне также пошла стрельба.
«Московский комсомолец» выступил с материалом, озаглавленным очень показательно: «Кремль в луже». Кремль действительно оказался в луже.
Что же касается меня, то… вместо ослабления последовало такое сильное давление, что временами даже дышать было нечем.
Но как ни старались «горцы», все-таки симпатии многих людей находились на моей стороне. Наша самая серьезная социологическая служба – ВЦИОМ сделала опрос нескольких сотен человек. Так 58 процентов из них посчитали, что информация о сексуальных похождениях Скуратова не является достаточным основанием для его отставки, 23 процента – что является, 19 – затруднились ответить. 49 процентов были уверены, что я должен остаться на посту Генпрокурора, 24 – что лучше уйти.
Я начал активно сотрудничать с только что созданной комиссией Совета Федерации по коррупции. Но имелся ряд трудностей: члены комиссии не имели права знакомиться с конкретными уголовными делами, по которым велось следствие.