Путин – исполнитель злой воли
Шрифт:
Когда пошли расшифровки первых фамилий, я рассказал о них Примакову. Премьер был возмущен. Решили все тщательно перепроверить, а затем уже делать оргвыводы.
Нам активно помогало МВД. Но у Степашина все время возникала некая зависть, – это, как говорится, ведомственное, это пройдет, хотя зависть штука нехорошая и является движителем многих недобрых деяний, – и вдруг в «Независимой газете» появился материал, который, как выяснилось, был написан на основе записки МВД в Кремль, плюс Степашин начал обнародовать такие суммы, что они были очень болезненно восприняты прежде всего Дубининым.
Даже Геращенко,
Эта ненужная активность Степашина создала нездоровый ажиотаж вокруг проверки. Работать нашей группе стало трудно, на нас пошло давление: слишком много громких имен оказалось замешано в скандале вокруг ГКО.
Чем еще были привлекательны доходы, получаемые от игр в ГКО? Эти доходы не облагались налогами. Токарь со своей скромной зарплаты платил налоги, учитель платил, даже пенсионер и тот платил, а разжиревшие игроки рынка ГКО не платили. Ну не нонсенс ли!
Возникли и другие вопросы к игрокам. Первое: не служили ли средства, которые шли на приобретение ценных бумаг ГКО, некой подставкой для отмывания грязных денег? Ведь любой игрок мог сказать:
– Я заработал на рынке ГКО значительные суммы…
А на самом деле эти деньги – ворованные.
Наряду с чиновниками, с Чубайсами и Гайдарами, на рынке ГКО играли и преступные авторитеты, и олигархи, и теневые магнаты нефтяного рынка, и «воры в законе» – это мы выяснили точно, фамилии в прокуратуре есть. Рынок ГКО стал большой стиральной машиной для отмывания грязных денег.
Чубайс, например, отрицал, что он играл в ГКО, будучи первым вице-премьером. Я, честно говоря, вначале даже засомневался: может, действительно он не играл? Уточнил у оперативных работников, те подтвердили – играл!
Второе: нас интересовали вопросы, связанные с так называемой инсайдерской информацией, с информацией, как проводить конкурсы, на каких условиях, – все это ведь собирается в руках, скажем, того же Чубайса, курировавшего финансовый блок в правительстве, который потом дает команды на покупку и продажу ценных бумаг. Знает все условия вплоть до самых мелких деталей. И сам же играет… Разве Чубайс, имея на руках такую информацию, мог когда-нибудь проиграть? Или позволить проиграть своими друзьям и знакомым? Он всегда мог позвонить кому-нибудь из них и сказать: купи бумаги ГКО, – не пожалеешь! На один рубль наваришь два. Или наоборот: не делай никаких покупок – проиграешь! Поэтому возникла вполне логичная необходимость проверить эту версию следственным путем.
Бывший министр иностранных дел Козырев на этом рынке оперировал миллиардами рублей. Когда возникла его фамилия, начал, как и Чубайс, возмущаться: не играл, мол… навет! Играл! Еще как играл! Операции-то все расписаны, они все остались в компьютерном банке данных! Как и операции Гайдара и других игроков… Эти люди, имея в своих друзьях Чубайса, вполне могли пользоваться инсайдерской
Несколько слов о Викторе Владимировиче Геращенко, пришедшем на смену Дубинину. Геращенко очень обаятельный, насмешливый, знающий историю и литературу человек, умеет образно мыслить и говорить. Отношения у нас с ним поначалу сложились вроде бы неплохие. Когда был готов первый вариант общей справки ревизии Центробанка, я приехал к нему и положил справку на стол:
– Виктор Владимирович, посмотрите, пожалуйста! Может, в каких-то вопросах мы не правы, может, где-то что-то перегнули или, наоборот, не учли. Мы работали с правовой точки зрения. А вы почитайте справку с точки зрения финансовой. Потом мы встретимся, все обсудим и внесем поправки. И подумаем о форме реализации.
На том мы с ним и договорились.
Но тут последовало крайне неудачное заявление Степашина – очередное, меня начали одолевать интервьюеры и задавать вопросы по ревизии в ЦБ, я в конце концов не выдержал и признался, что есть материалы на три уголовных дела, – но расшифровывать ничего не стал. Думал, что этим и закончится…
Но не тут-то было. Не закончилось. Через короткое время Геращенко появился на экране ОРТ, где заявил примерно следующее:
– Нас пугают прокуратура и МВД, говорят о злоупотреблениях в системе Центробанка. Это мне напоминает новогодние страшилки, которыми пугают детей. Я считаю, что Генпрокурор должен сделать доклад в Государственной Думе под телекамерами, чтобы вся страна знала, что происходит, а мы на этот доклад ответим… Мы готовы ответить! И вообще, Генпрокуратура хоть проверяла Центробанк, но МВД тут каким боком?
Меня это задело: мы же договаривались с Виктором Владимировичем: я ведь никому не отсылал эту справку, отдал только ему, отдал на изучение и готов был исправить любое ее положение. Только Геращенко должен был мне сказать: «Юрий Ильич, вот здесь вы не правы, это нельзя давать, мы нарушаем государственную тайну, а здесь вы не правы потому-то» – и так далее, но Геращенко этого не сделал, а взамен выступил публично по телевидению.
Хотя мы с ним даже договаривались о путях реализации документа: либо это будет доклад в Государственной Думе, поскольку Дума требует именно этого, хотя понятно, что многие факты, изложенные в справке, могут быть использованы в политических целях, либо будет выступление на Совете Федерации, либо доклад на Совете безопасности, что, честно говоря, меня устраивало больше (потом я, кстати, обратился к президенту именно с таким предложением, но ответа не получил), – в общем, вопрос этот был открыт… Но вместо обсуждения Геращенко заявил: пусть прокурор сделает доклад в Госдуме перед телекамерами. Определил, так сказать, как с этой бумагой быть.
Сразу стало понятно: раз Геращенко выступает с таким заявлением, значит, в справке для него самого и его системы нет ничего опасного.
Я приказал Паламарчуку:
– Заберите у Геращенко справку!
Хотя, наверное, должен был отставить эмоции в сторону и позвонить Геращенко. А он – позвонить мне. Но ни я ему, ни он мне не позвонил.
Справку у Геращенко забрали, мы ее дотянули, как считали нужным, и отправили к Примакову. Тот занял позицию невмешательства: не защищал и не критиковал Центробанк. Видать, это было связано с предоставлением нам траншей МВФ.