Путин, Россия и Запад: О чем молчит Би-Би-Си?
Шрифт:
* * *
Для нас важным представляется тот факт, что сложившееся в 1990-х положение вещей в правоохранительной системе сохранилось в неприкосновенности и после смены руководства страны, что подтверждает сознательный выбор управленческой стратегии власти в соответствии с избранной моделью, которая демонстрирует заинтересованность режима в поддержании определенного уровня преступности путем сохранения низкого авторитета правоохранительных органов, их низкой эффективности, а также абсолютной надзаконной управляемости. Кроме того, обеспечивается воспроизводство системы в поколениях (по Кара-Мурзе). Модель предусматривает строгое соответствие уровня преступности вектору цели управления; при этом уровень не должен повышаться до чрезмерных пределов, что может привести к опасному «разгону» ситуации, но и не должен понижаться до разумного, что чревато нормализацией психоэмоционального
Такой баланс обеспечивает в полезном выходе:
– такие виды, как уличная преступность, бандитизм, рэкет, похищения людей, наркомания, проституция, и сопутствующие правонарушения позволяют поддерживать в обществе необходимый уровень психологической нестабильности, а следовательно, наилучшей управляемости;
– поддержание количественного уровня правоохранителей, необходимого для решения вопросов репрессивного характера;
– ретуширование преступной деятельности госструктур и отдельных представителей государства под общий фон уголовщины (размывание фокуса внимания общества).
Низкий же уровень преступности предполагает:
– отсутствие необходимости в большом количестве правоохранителей;
– эмоционально-психическую стабильность общества и, как следствие, больший простор для интеллектуального анализа действительности (ослабление манипулирования);
– большую прозрачность деятельности государства;
– вследствие небольшой численности правоохранителей — более высокий уровень оплаты их труда, повышение престижности деятельности, что дает возможность более качественного конкурсного отбора.
Всего лишь за каких-то 1,5-2 месяца через переаттестацию прогнали более миллиона действующих сотрудников. Если аттестационные комиссии трудились без выходных, то ежедневно с их конвейера вылетало около 20 тысяч (!) свежеперепеченных полицейских. Очевидно, что подобная «скоростная плавка» не нуждается ни в каких комментариях. Остается лишь строить гипотезы о причинах такой спешки. Одна из них — деньги. Вполне возможно, что необходимость плановой реализации в 2012 г. ассигнованных 138 млрд. рублей подстегивала руководство МВД провести процедуру в максимально короткие сроки. Рассматривать качественную составляющую мероприятия также абсолютно излишне. Заявленная цель — избавление от недостойных — так или иначе была достигнута, но есть вполне обоснованное предположение, что общепринятое понимание цели и понимание ее руководством ведомства кардинально различаются. Пропускная способность комиссий свидетельствует о том, что весь процесс был сведен к вычеркиванию из списков фамилий сотрудников, неугодных руководству по любым причинам. Иными словами, руководители подразделений сделали ровно то же самое, что каждый начальник делает ежедневно целенаправленно или подсознательно, т. е. оценивает своих подчиненных. Таким образом, содеянное можно охарактеризовать как сокращение штатов по произволу, и к реформированию это не имеет никакого отношения. В результате численность «новой» полиции составила чуть более 800 тысяч человек. Поскольку «реформа» проводилась собственными силами, без привлечения независимых экспертных групп, то очевидно, что сокращение численности коснулось (или коснется в скором времени) основных оперативных подразделений. Практика показывает, что управленческие аппараты, как правило, разрастаются, а с учетом обостряющейся криминогенной обстановки в стране общая численность ведомства в недалеком будущем вернется к прежним значениям, а то и возрастет, потому что модель, определенная властью, все-таки не предусматривает криминального беспредела.
С этой, с позволения сказать, «реформой» вообще все несколько необычно. Если при рассмотрении реформирования предыдущих отраслей мы констатировали, что руководство и основной состав экспертных групп составляли в основном непрофессионалы, то здесь мы видим совершенно другую картину. Помимо того, что экспертных групп в общепринятом понимании не было совсем, но и сам процесс шел исключительно внутри системы, без привлечения независимых научных умов. Речь, естественно, не идет о задействовании экспертов из правозащитных организаций, о чем воет «прогрессивная общественность». Речь идет об отсутствии научной методологии, что в сложившейся ситуации было жизненно необходимо, и, как следствие, об отсутствии научной концепции реформы. Ответа на вопрос, а для чего, собственно, вся эта каша заваривалась, нет ни у власти, ни у самого руководства МВД. Новый закон «О полиции» — яркое тому подтверждение, так как он представляет собой закон прежний, но разбавленный
* * *
Часто при обсуждении остается без внимания вопрос о переименовании, а это вопрос первостепенной важности, если не ключевой. В декларациях власти основным тезисом проходила необходимость повышения авторитета правоохранителя в глазах общества. Трудно было придумать что-то, что в большей степени вызовет отторжение большей части общества, чем новое название, и власть не понимать этого просто не могла. «Полиция», «полицейский» — все это на подсознательном уровне не может не вызывать у русского человека реакции отторжения и генетической неприязни, не говоря уже о само собой напрашивающемся производном «полицай». А уж рекомендованное (или предписанное?) обращение «господин» воспринимается не иначе как издевка, хотя и не всегда понятно, в чей адрес. Чрезвычайно емка и точна цитата, продублированная Хинштейном: «Господа все в Париже».
Причислять все это к ошибкам, недочетам, недопониманию — значит впадать в калейдоскопический идиотизм. Глобальный управляющий класс всем этим грешить не может — не тот уровень. Все, что ни делается, просчитывается многократно и с ювелирной точностью. Очевидно, что система МВД реформированию не подлежит в принципе. Вспомним слова Т. Голиковой: «Проблема всего общества».
Каждое ведомство — это срез общества, а власть — зеркало общества, и любое общество способно выделить из своей среды лишь подобное. Задача власти сводится к установлению определенных жестких рамок допустимого и недопустимого, и не более того, а если власть этого не делает, значит, это не отвечает ее интересам.
Можно было бы предположить, что «реформа» — один из очередных ходов «ленивого преферанса», но представляется, что существуют и другие, более весомые побудительные причины. Может быть, что-то в виде отмывания или перекачки средств, отпущенных на это крайне дорогостоящее и абсолютно непродуктивное действо. Так или иначе, цели данного мероприятия известны лишь авторам.
Не оставляют никаких иллюзий послереформенные хроники страны. По центральному телевидению прошел сюжет о молодежи Забайкалья. Маленький бурятский городок с заброшенным комбинатом по переработке вольфрама. Ближайшая цивилизация — Улан-Удэ — в четырехстах пятидесяти километрах. Единственная возможность приложения сил — палаточная торговля и извоз. Город находится под властью подростковых банд, рэкетирующих жалкие ростки убогого бизнеса. Сюжет назывался «Лагерная смена», так как большая часть коренного взрослого населения — судимые и сидевшие. Поводом для репортажа послужило зверское убийство группы предпринимателей, совершенное бандой молодежи в возрасте от 16 до 20 лет. На следственном эксперименте главарь с восторженной улыбкой в деталях смаковал содеянное, и было видно, что он испытывает неподдельную гордость.
Молодежные группировки до мелочей копируют опыт старших и говорят, что у них в городе только еще начинается то, что было в лихих девяностых в Москве. Власть в городе принадлежит им безраздельно, и то, что групповое убийство дошло до суда, — результат утечки информации в центральные СМИ. Правоохранительных органов в городе как будто нет совсем, по крайней мере, они себя никак не обозначают. Создаются какие-то карикатурные казачьи дружины, мало чем отличающиеся от самих банд, — и из тех же бывших уголовников. Подросток лет 15-16 говорит на камеру, что они плевать хотели на законы, законы для толпы, а они сами живут и будут жить по понятиям и других заставят. Сомневаться не приходится — заставят. А если учесть, что этот городок — практически срез всей провинциальной России, о которой мы, живущие в столицах, мало что знаем, то можно легко смоделировать бразильский вариант общества, но в российском масштабе, где полиция даже и не рискует совать нос в окрестные трущобы, значительно превосходящие по площадям и населению районы благополучные.
Приведенный выше сюжет — логический результат всего лишь начальной фазы программы, активно реализуемой группировкой под водительством Ясина — Кузьминова — May, а также наглядное свидетельство результативности правоохранительной реформы.
Подобный ход рассуждений вполне обоснованно может вызвать массу упреков в кликушестве и злопыхательстве, но речь идет всего лишь о тенденциях, комплексе тенденций и общем векторе их устремления. На примере всех вышеприведенных телодвижений власти мы, даже не будучи хоть сколько-нибудь обременены предвзятостью восприятия, можем сделать только один вывод: один вектор — случайность, два вектора — совпадение, три вектора, направленных к одной цели, — закономерность.