Путы для дракона
Шрифт:
Отбиваясь, он машинально глянул на упавшего с торчащим в животе пулемётом, ожидая увидеть кровь и брызги внутренностей. Ледяной холод точечной метелью вспыхнул в ладонях: из разорванного пулями живота самоубийцы ползла чёрная пузырящаяся масса — явно не биологического происхождения… Песок?..
В следующий миг он начал осознавать, что происходит. Нечаянный допуск рассудочности тут же сказался на скорости. Ещё миг — он пропустил удар. Железный кулак тяжко бухнул под его подбородок. Падая, Леон извернулся и на скорости въехал под один из столов.
Теперь он был один, а они не боялись задеть
А Леон шарахался от потока горячего металла и не желал умирать. Он уже механически вскидывал над собой меч; уже щепка, ударившая под щиток, расцарапала бровь и кровь заливала глаза, когда к беспорядочному воплю автоматных очередей прибавились ещё и подголоски — немного издалека.
Потом всё смолкло, у стола склонился Брис с озабоченной физиономией и протянул руку.
— Тихо–тихо! Это я! Лапу на! Мы чуток припозднились, пока сообразили, где тебя искать. Уж извини…
— Леон, а ведь это персонально направленный налёт, — задумчиво сказал от двери док Никита и внезапно дёрнулся обернуться в коридор. Голос Романа: «Но–но! Успокойся, это я…» Док Никита выдохнул, расправляя грудь, и рассеянно продолжил: — Этих типов интересовал только ты… Оригинально. Кому ты здесь успел наступить на хвост?
Глава 3.
— Ну, во–первых, мы тебя и правда не сразу нашли, — объяснял док Никита. — Когда вышли к лифтам, один тип увёл нас в конец коридора и закрылся там в кабинете. К тому же след твой в коридоре был совершенно стёрт. Это потом, когда началась стрельба, мы поняли, что здесь что-то не так. Кстати, акустика в вокзальном здании просто великолепна: мы не слышали пальбы, пока не закончили дело с нашим личным «тараканом». Во–вторых, не один ты испытал шок, когда увидел диверсантов. Мы тоже думали о них как о команде профессионалов, а обнаружили песочных големов, на которых кто-то потратил чудовищное количество энергии. И, в–третьих, они и впрямь были посланы убить именно тебя. Жаль, проснулся ты рано, а то бы увидел, как мы тщательно изучаем следы… Чего морщишься? Сны такие надоели?
— Голова болит.
— Брис?
— Всё, что угодно, но в поле я к нему лезть не собираюсь. Я не настолько дурак, чтобы совать палец в аквариум с пираньями. Да и отторгнет оно меня.
Леон с таким ошарашенным видом уставился на них обоих, что док Никита счёл нужным пояснить:
— Брис обычно легко снимает головную боль, корректируя руками полевые структуры. Но твоя защита очень сложна, и сейчас он боится сделать что-нибудь не так. Ладно, снимай рубаху, переворачивайся на живот. Окромя бесконтактного массажа, есть и кое-что другое. Брис, убери из-под него подушку.
После пятнадцатиминутного массажа Леону вообще не захотелось вставать. Док Никита так промял ему спину, что он чувствовал себя благодарно дышащим тестом. Спина пела и звенела, а о головной боли Леон забыл, кажется, с того момента, как док Никита приступил к лечению. И лежал он теперь размякший и блаженно улыбался.
— Ну и?.. К занятиям не расположен? — спросил присевший напротив Брис.
— Кем ты был в прошлом, до Ловушки? Преподавателем?
— В охранном агентстве работал. Охрана частных лиц. Только не до Ловушки. До университета. Потом на меня вышел вербовщик — тоже, как твой Фёдор Ильич, имел прикрытием антикварный магазин.
— Странно.
— Ничего странного. Одна из уловок, чтобы разглядеть глубинную сущность человека, — увидеть его отражение в старинном зеркале. Странность для меня была тогда в другом. Я был сменным охранником довольно известной в кругах экстрасенсов личности. Но вербовать не его начали, да ещё как усердно. Сейчас-то я понимаю — почему. Мой хозяин, обнаружив свои способности, начал их развивать в тупиковом направлении — просто доводить только их до совершенства. Он прекрасно знал, что его способности в обычном мире всегда принесут приличный доход. И тем самым ограничил себя как паранормальную личность. А что такое паранормальная личность, как говаривают наши академики? Это человек, который знает, что со дня рождения он растёт не только физически, а по всем направлениям, данным ему природой. Конечно, такое реально, когда рядом есть знающий обо всех этих направлениях.
— А кем был я?
Брис ухмыльнулся.
— Ты из семьи, в которой паранормальная личность — нормальное явление. Но строгости семейного воспитания подвигли тебя к побегу из родного дома. Когда тебя нашли, ты был уже суперпаранормальной личностью в совершенно диком состоянии. Плюс ко всему прочему с задатками разрушителя. Дальше на эту тему я не собираюсь с тобой разговаривать. Твоё происхождение, точнее рассказ о нём, находится под запретом.
Оглядевшись, Леон только сейчас заметил, что дока Никиты в комнате нет. Наверное, вышел поболтать с сегодняшним сторожем — Игнатием… Он со вздохом сел на постели и легонько покачал головой. Даже намёка на боль не осталось.
— Почему док Никита настаивает, что «тараканы» появились на вокзале, чтобы убить меня?
— Вообще-то тот «тараканий» налёт был первым звоночком. Док Никита тогда заподозрил очевидное, но дел навалилось столько, что его слова как-то прошли мимо внимания. Всю команду дважды отвлекли от тебя — это когда пришлось рассыпаться по этажам и когда пришлось поддаться на провокацию уже на твоём этаже. Затем тебя самого на редкость целенаправленно заманили в нужное помещение. И, наконец, атмосфера в кабинете почти чёрная от ярко выраженного желания убить. При обычном раскладе: нападении, схватке — чернота витает в воздухе хаотически и чаще указывает на того, кто погибнет. Тебя — на уровне ментального — мы разглядели с трудом: таким плотным коконом ты был облеплен.
— Правду сказать, тебя мало это беспокоило, — добавил вошедший док Никита. — Я бы чистился несколько дней, а с тебя как с гуся вода — отряхнулся и пошёл… Леон я тут покопался в соседней квартире и наткнулся на крепкий комод. Пока Игнатий не обнаружил, я ребятам собрал кое-что. Держи-ка…
Леон поймал скрученный ком и развернул рубаху из жёсткого полотна. Повёл плечами — вроде размер его. Но с сожалением сказал:
— Карман один–единственный…
— Нашёл о чём жалеть! — откликнулся Брис. — Скажи Игнатию — пришьёт сколько надо.