Пьяная Россия. Том второй
Шрифт:
Пожить для себя, вот что говорят, в обыкновении, такие люди и кивают в обратную сторону, в сторону прожитой жизни, утверждая, нам-то никто не помогал! Забывая при этом, что тогда во времена их молодости, было государство, советское государство заботящееся не на словах, на деле о детках и мамочках, были комсомольские организации, бесплатные детские сады и школы, профессиональная медицина и путевки от профсоюза, а ныне, что? Выживай, как хочешь, а не хочешь, подыхай! Все кладбища усеяны теми, кто не смог выжить, у кого не хватило денег оплатить дорогостоящую
Мария поставила на ноги своих близнецов. Барак, наконец, расселили, и она получила двухкомнатную квартиру в новостройке. Сыновья выросли на редкость человечными и, создав свои семьи всегда и при любых обстоятельствах, приходили мамочке на помощь. А тут она и мужчину встретила.
Старое тело не помеха любви, особенно, если любимый человек собран, спокоен и развит духовно настолько, что может претендовать даже на благосклонный взгляд Сатаны. Куда там сексуально-озабоченному, развратному, бывшему муженьку Марии, считающему, что жена – это непременно кухарка, служанка, прачка и подстилка в постели. Само слово «жена» для таких людей неприемлемо, баба, самое-то.
Мужчина Марию боготворил, относился к ней, как к человеку и не на словах (когда мужик стремится понравиться женщине и моет, прибирает перед ее приходом, вылизывая свое жилище, но понимая, что это временно и скоро женщина будет мыть, вылизывать), а на деле заботился о ней с такой тихой невысказанной любовью, что душа Марии замирала в восторге. Скоро он, как и подобает любому порядочному человеку сделал Марии предложение руки и сердца, она ответила согласием. Впервые за много лет, за всю свою долгую и трудную жизнь, Мария почувствовала себя женщиной и обласканная светом любви принялась расцветать, так распускается бутон розы в саду под умелыми руками любящего садовода…
Любовный заговор
В летнем кафе, за маленьким круглым столом сидели двое. Подвыпивший брюнет и шикарная блондинка.
В ее широко распахнутых глазах начинали скапливаться слезы.
– Ты меня совсем не любишь? – трагическим тоном, спросила она.
– А почему, собственно, я тебя должен любить? – рассеянно вопросил брюнет, роясь по карманам в поисках зажигалки, но тут же резко вскинул голову, прищурился с подозрением.
– Ты про секс?
– Да! – выкрикнула она, истерически разрыдавшсь.
– Ну, моя дорогая, – заворковал он, тем не менее оценивая, расстояние от столика до выхода из кафе.
– Ты меня не любишь, не любишь! – твердила она, пряча мокрое от слез лицо в кружевном носовом платочке.
– Люблю, – заверил он и добавил, почти восторженно, – вот сейчас, побегу, цветы тебе куплю!
И рванул прочь из кафе, только она его и видела.
В квартире было две комнаты и одна гостиная, в которой отсутствовала часть стены, превращая ее в сочетание столовой и кухни. Дополнением гостиной служила просторная, застекленная лоджия размером с комнату. Лоджия, естественно благоухала комнатными цветами. Склонность хозяйки дома к ботанике была заметна. На обширном подоконнике кухни, например, в длинном горшке, росли кусты сладких помидор.
Она умылась и, поглядев на себя в зеркало, вздохнула. Раздался звонок в дверь.
На пороге стояла эффектная шатенка.
– Привет, подруга! – кивнула, скидывая босоножки в прихожей.
– Опять, ревела? – критически обозревая красные припухшие глаза блондинки, произнесла она. – Ну, Аллка, ты даешь!
Алла не сдержавшись, расплакалась:
– Ненавижу мужчин! – проговорила она сквозь всхлипывания.
– Потому что ждешь мужа, а не сексуально-озабоченного мужика! – сочувственно кивнула Алла подруге.
– Ты не представляешь, Маринка, как я измучилась! – плакала Алла. – Ведь мне, двадцать пять лет уже и ни одного порядочного мужчины на горизонте!
– А, давай-ка, это исправим! – предложила Маринка.
– Как? – перестала плакать, Алла.
– Наколдуем себе суженых! – оживилась Маринка.
Девушки с воодушевлением взялись за дело. В доме у Аллы нашлись свечи и кусок ватмана, на котором Маринка со знанием дела начертила пентаграмму в круге.
– И откуда ты все знаешь? – удивлялась Алла, глядя на умелые действия подруги.
– Бабка научила колдовать, – пояснила Маринка.
– Научила колдовать? – переспросила Алла со страхом.
– Я у бабки с пяти лет жила, – сказала Маринка, – родители были в разводе, устраивали свои жизни, ну и я оказалась ненужной ни отцу, ни матери.
– Разве бывает такое? – недоумевала Алла.
– Родители меня с удовольствием бы в детский дом сдали, если бы не бабка, – сказала Маринка, – а теперь бабка моя померла, так оба прискакали ее дом делить.
– Тебя, не спросив? – догадалась Алла.
– Я их выгнала, – мстительно блеснула глазами, Маринка, – так они попытались на меня на алименты подать. Оба заявления в суд накатали.
– Сволочи! – ахнула Алла, – А ты?
– Наняла адвоката и доказала, что эти твари меня бросили, денег не платили, подарков не дарили.
– Выиграла суд?
– А то, как же! – ответила Маринка, зажигая свечи.
– Прости! – тронула Алла подругу за руку. – Не помогала тебе, а ты такое горе перенесла!
– Какое еще горе? – не поняла Маринка.
– Горе иметь таких родителей, – прошептала Алла, снова начиная плакать, – а тут еще твоя бабушка умерла.
– Умерла, но кое-чему научила, – со значением, произнесла Маринка.
Девушки задернули шторы, погрузив квартиру в относительную темноту.
– Кого будем вызывать? – полюбопытствовала Алла. – Как это будет, произнесем любовный заговор?
– Мы вызовем демонов, постараемся привлечь двух демонов, – твердо глядя в глаза Алле, заявила тут Марина.
Алла беспокойно отреагировала.