Пьяный мастер: первый из последних
Шрифт:
“Жители давно покинули это место…”, – хотел бы я сказать, но знал точно, что практически никому из них не удалось пережить ту битву. А те, кто пережили, до конца своих дней завидовали мертвым. Меня не отпускало ощущение, что моё появление тут было записано в Книгу Времён ещё в древности. Как будто они знали, что даже после их смерти, найдётся тот, кто начнёт свой путь на руинах. Умирая, они становились чернилами, которыми будет написана новая глава Храма и Эрии. В этой летописи ещё не поставлена последняя точка. Мир должен узнать правду.
Я склонил колени и упал ниц перед Уроборосом. Слова молитвы на неизвестном мне языке пролились живительным бальзамом не только на мою, но и на души всех тех, кто остался тут навечно. Я чувствовал, как слова отражаются от стен пустого зала, вторя себе тысячами голосов, будто все духи склонились перед алтарем рядом со мной, умножая скорбь. Моё тело наполнялось энергией отравленной
Не мог не заметить, что коридоры храма отличались от современных, как бы повторяя подземные тоннели змеиных нор, хотя залы были просторны и величественны. Время от времени я натыкался на побелевшие скелеты, обрывки одежды и сломанное оружие. На стенах и барельефах виднелись глубокие трещины, сколы и почерневшие пятна, оставленные огнём.
В одной из комнат я услышал шорох и тихое попискивание. Перехватив посох и слив воедино руны “Бегущий огонь” и “Родство с тенями”, стал подобен легко мерцающей тени. Мастера, мага или ночного убийцу этим трюком не обмануть, но большинство людей и животных были бессильны распознать в тенях живого.
Но не в этот раз. Скользнув в комнату, я замер. Передо мной, выгнув спину, стояла громокошка, а вокруг неё пульсировало синее сияние. Монахи говорили, что эти существа не были творениями Богов Ратх, мол, их создали колдуны и чернокнижники, ведомые алчным желанием стать ровней богам. Также я помнил, что живут эти твари в местах, наполненных магией, ведь простой пищей не питаются, поглощая лишь Ци из мира. Мастер По рассказывал, что однажды такая тварь забралась в молельню, устроившись под алтарем Равновесия, и осушила три десятка медитирующих там монахов. Выгонять же её пришлось мётлами, ведь каждый знак или активированная руна делали её только сильнее. В доказательство своих слов учитель всегда показывал глубокий шрам на своей щиколотке. Тогда я считал эти рассказы сказками для малышей, которые неумело тратили Ци. Мол, придёт громокошка и осушит тебя. Но сейчас я стоял лицом к лицу с этим монстром, а моя Ци волшебным образом утекала, делая свечение вокруг кошки всё ярче.
Быстрым движением руки перекрыл все чакры, закрываясь от пристального взгляда творения Хаоса. Сияние потускнело, но громокошка выпустила когти и стала, петляя подобно льву, что загоняет жертву, приближаться ко мне. Её белая, лишенная меха кожа была отчётливо видна в темноте комнаты, а хвост, подобно плети, хлестал воздух. В тот момент, как кошка рыкнула, я понял, почему её называют громокошкой: мои виски сдавила боль, как будто раскаты грома грядущей бури прокатились в моём мозгу. Я понимал, что без помощи Ци мне не одолеть эту тварь, но использование энергии лишь сделало бы её сильнее. Ситуация была безвыходной. Отсутствие “Родства с тенями” не позволяло оценить обстановку комнаты, чтобы уйти для маневра. Но тут перед громокошкой выскочила огромная лысая крыса, принявшись громко… Мяукать? И прыгать в мою сторону, выгнув спину и махая в воздухе маленькими лапками. От этой картины опешил не только я, но и громокошка. На миг мне показалась, что я вижу улыбку на её морде. Потом ловким движением она ухватила зубами крысу за холку и легонько отбросила себе за спину. Тут то я и понял, что это не крыса-переросток, а котёнок. Мама охраняла котят. Значит, моё воображение не играло со мной, я реально видел котят, а не блики после отключения “Родства с тенями”. Попятившись назад, аккуратно положил посох на пол, не отрывая своего взгляда от огромной кошки. Не понимая, что делаю, развязал котомку, достав кольцо колбасы. Разломив его пополам, одну половину кинул к ногам громокошки, а вторую жадно откусил, показывая, что в ней нет яда. Кошка удивлённо замерла, таращась то на меня, то на колбасу. Не сводя с меня хищного взгляда, она толкнула полукольцо, проверяя на возможные опасности. Потом ещё и ещё раз. Колбаса не сопротивлялась. И только она наклонилась, чтобы обнюхать добычу, как всё та же крыса-переросток, молнией рванула у мамы между лап, впиваясь зубами в ароматно пахнущую дичь. Громокошка ошарашено рыкнула от такой наглости и безрассудства своего непоседливого чада. Молниеносное движение белоснежной кошки, и наглец схвачен зубами за холку, а
Сделав несколько шагов назад, я аккуратно прикрыл дверь, чтобы не смущать громокошку. Посох остался в комнате, но это было неважно, ведь даже загнанная в угол крыса готова порвать нападающего, а тут громокошка, защищающая своих котят. Простыми шрамами дело бы не закончилось. Отойдя на безопасное расстояние, я сел на обломок колонны, некогда венчающей вход в ещё один зал. Судя по всему, это был зал для медитаций, ведь пол был покрыт не мрамором, а старой истлевшей циновкой. По углам были набросаны мешки с соломой, которые, слежавшись, превратились в камни, а некогда яркая разноцветная ткань стала серой, как мышиная шерсть. Невысокий подъём разделял зал на две зоны. У входа медитировали ученики, а на возвышении было место для Мастеров: об этом говорили и выгоревшие фрески на стенах. Пламени и времени не удалось уничтожить все рисунки, поэтому я решил попытаться разобрать, что именно там было изображено. Хотелось как можно больше узнать об истории этого места, с которым меня разделяли сотни лет. Преодолевая страх, я активировал “Родство с тенями” так, чтобы фон Ци не привлёк мою недавнюю знакомую. Зрение в темноте улучшилось, и мне удалось рассмотреть первую фреску.
На ней странный, похожий на ящерицу-переростка, монах сидел в окружении юных учеников. Его указательный палец был поднят вверх, а рот приоткрыт. Мальчишки и девчонки внимательно слушали учителя.
– Девочки? Не может быть. Ведь работать с Ци могут лишь мужчины! – возмутился я, памятуя слова наставников, отвечавших на вопрос, почему учениками могут быть только мальчики.
Я вспомнил, как читал манускрипт в библиотеке Храма, в котором древний Мастер Чонх объяснял, что у девочек Ци превращается в Ма, которая позволяет им колдовать, убивая душу. Но тут на фреске были девочки, я был уверен в этом.
– Значит Мастер Чонх ошибался? Или специально искажал историю? Как же много ещё предстоит узнать, – почёсывая отросшую на голове и лице щетину, произнёс я вслух.
Возможно, девушки стали на сторону Пьяных Мастеров или воспротивились решению Старцев в переосмыслении Равновесия. А может их Ци была изначально другой, чтобы подойти в новых реалиях мира Эрии. Поэтому их отталкивали от храмов, направляя в магические школы.
Пристально рассматривая детей, заметил, что у одной из девочек нарисовано шесть пальцев на левой руке. Легенды гласили, что Шестипалая Джил основала первую в Эрии школу магии на границе Великих болот и земель Непала. Когда она почувствовала, что её жизнь подходит к концу, то вышла в центр парка у изножья школы и превратилась в статую. С тех пор каждая ученица школы приходила в парк, чтобы почерпнуть мудрости перед сдачей выпускных экзаменов.
– Шестипалая Джил, не ты ли та ученица, которой не нашлось место в Новом Храме? – обратился я к замершей на фреске девчонке.
На следующей картине мне удалось разобрать лишь то, что какие-то фигуры тренируются во владении разнообразным оружием. На противоположной стене были изображены ученики, постигающие медитацию. Для чего-то художник изобразил всё ту же девочку с шестью пальцами, которая, приоткрыв один глаз, с улыбкой наблюдала за тем, как её сверстники пытаются уйти в нирвану. И опять среди учеников я видел и эльфов, и гоблинов, а один уж очень походил на тролля, которыми пугали непослушных детей в Храме. Я уверен, что это не шутки или фантазии художников. На фресках были изображены именно мифические существа, жившие с людьми бок о бок.
Я поднялся в зону Мастеров, чтобы внимательнее оглядеть изображенные на стенах рисунки, которым повезло гораздо меньше. Кто-то целенаправленно выжигал лица на фресках. Струи пламени расплавили даже камень, который, стекая, застыл на изображениях. По обе стороны было изображено по девять мастеров в разных позах силы. Один сжимал в руках дайбо – длинный шест с шипастыми шарами на обоих концах. Рядом с ним была изображена монахиня с двумя веерами, парящая над землей. Чуть поодаль тучный здоровяк поднимал из земли силой Ци огромный валун. А тонкий и изящный Мастер, больше похожий на девушку, чем на мужчину, крушил голыми кулаками скалу. На другой же стене уцелела лишь одна пара, которую художник изобразил похожими, как близнецы. У них была угольно черная кожа, а вместо рук – клешни. Это были Мастера “Языка змея”, в этом не было сомнения. Но как же им удалось превратить лезвия в клешни.