Пять из шести
Шрифт:
– Без проблем. Старх… – ее интонация заставляет насторожиться, – что ты намерен делать дальше?
От нее мне скрывать нечего, поэтому говорю без обиняков:
– Через три дня вскрываю ларец. Дальше по обстоятельствам. Скорее всего, буду действовать по заранее намеченному плану.
Вытаскиваю из внутреннего кармана пиджака письмо Кати и протягиваю ей. Глазки блестят, губки кривятся, но читает внимательно. Возвращает письмо, глубоко вздыхает, промокает платочком глаза.
– Ах, Катюха, Катюха… – Смотрит на меня в упор. – Ты сказал, что намерен действовать по предложенному Катей плану. В письме говорится и обо мне. Означает ли это, что ты намерен предложить мне уехать с тобой?
Витиевато сказано. А я витийствовать не намерен. Скажу просто:
– Считай, что уже предложил. Ты согласна?
– Да, да, да, тысячу раз да!
Однако, крепко ее подперло. Сколько эмоций.
– Хватит и одного "да". Но в этом случае тебе надо готовиться.
– А я уже давно готовлюсь. Все что могла перевести за границу уже в европейских банках. С остальным поступлю так же, как и ты с Катиным имуществом. Кстати, ты в Москву документы отправляешь?
Чего уж там: сказал "а" говори "б".
– Да.
– Старх, а нельзя ли вмести с твоими отправить и мои бумаги?
– Отчего нет, если доверяешь.
– Я тебя умоляю…
Нашу беседу прерывает горничная с телефоном в руках. Света ждет, но горничная подходит ко мне.
– Это вас.
Опа-на,… похоже, день начинается с сюрпризов.
– Слушаю.
– Аристарх Вяземский? – Голос в трубке принадлежит немолодому мужчине.
– Да, это я.
– Вас беспокоит Михаил Сергеевич Вяземский. Нам необходимо увидеться.
Кому это нам? У меня пока что такой потребности не возникло. Держу паузу. Есть, конечно, кое-какие сомнения, но предложение разумнее принять.
– Хорошо. Где и когда?
– Сегодня в два часа дня. В том же ресторанчике где вы обедали с господином Кардосо.
Не зря мне казалось, что за мной следят.
– В два могу не успеть, у меня дела.
– Тогда в пять. К пяти успеете?
– Хорошо, в пять я буду.
Пошли гудки. Никакого тебе "до свидания". Впрочем, "здравствуйте", кажется, тоже не было? Пересказываю Светлане разговор. Морщит лобик, потом говорит:
– Предупрежу Хосе, пусть он тебя подстрахует.
Катин дом очень похож на дом Светланы и по размерам, и по замыслу архитектора. Осматриваю Катины комнаты. По совету Светланы отбираю некоторые вещи. Набралось три огромных чемодана. Спускаемся вниз. В холле нас ждет Люсия, рядом с ней Серж – или все-таки Сергей? Впервые имею возможность рассмотреть падчерицу Кати как следует. Молода, стройна, красива. Излишне бледна, но это, наверное, от волнения.
– Здравствуйте, Аристарх Игоревич, здравствуйте, тетя Света… – Голос слегка дрожит. Серж здоровается с нами наклоном головы.
– Здравствуйте, Люсия, здравствуйте, Серж. – Света здоровается тем же способом что и жених Люсии.
– Аристарх Игоревич, мне надо с вами поговорить…
Люсия выжидательно смотрит на Светлану. Та подхватывает чемодан и со словами: "Я жду тебя в машине" направляется к выходу. Серж подхватывает оставшиеся вещи и спешит за ней. Люсия жестом указывает мне на кресло. Жду, пока сядет она, потом сажусь сам.
– Аристарх Игоревич…
Неожиданно из глаз Люсии брызжут слезы. Она закрывает лицо руками. Рыданий почти не слышно, лишь плечи девушки слегка подрагивают. Не знаю что предпринять: начать успокаивать, предложить воды – а где она тут у них вода? Пока мечусь в принятии решения, все успокаивается. Гроза обернулась легким дождичком. Люсия уже вновь смотрит на меня, смущенно улыбаясь. Знает ли она, что такой улыбкой может растрогать любого мужчину?
– Извините дядя, Старх – можно я буду называть вас так?
Ну, как такой откажешь? Бормочу что-то невразумительное, что она видимо, принимает за согласие, впрочем, таковым это бормотание и является.
– Дядя Старх, я очень рада, что вы появились. Нет, правда. После смерти мамы-Кати – я ее в детстве так называла – со мной твориться что-то неладное. Чувствую себя кругом виноватой. Вы наверняка уже знаете, что мы в последние годы не очень ладили. Нет, это я с ней не ладила. Дядюшки и тетушки постарались. Я ведь ее и вправду стала ненавидеть. А как увидела лежащую у лестницы, – это ведь я ее первая обнаружила – словно пелена с души упала. Кинулась к ней, тормошу, а она не откликается. И тень за окном. Я ее ясно видела. Может это был убийца? Поделилась своим горем с Сержем. – Значит все-таки Серж. – Он парень хороший, даром что зануда. Стали мы думать, как от вскрытия ларца отвертеться, чтобы не подыгрывать убийцам, а тут вы. Теперь я спокойна. Все пройдет так, как хотела мама-Катя. Может теперь ее душа меня простит, как вы думаете?
Я заглянул в ее глаза. Нет, так притворяться невозможно. Девочка искренне верит в то, что говорит. Имею ли я право говорить от имени Кати? Не знаю, но Люсию надо обнадежить.
– Я думаю, что она тебя уже простила.
Снова блеск в глазах, но в этот раз обошлось без осадков.
– Спасибо вам и передайте брату моему кровному Сереженьке, что я его люблю и прошу у него прощения, хотя с ним мы вроде и ладили.
– Обязательно передам.
Я поднялся с кресла, улыбкой попрощался с Люсией и направился к двери, откуда мне на смену уже торопился Серж.
– Аж слеза прошибла! – Светлана с удивлением и восторгом слушала мой рассказ. – Ай да Катюха, воспитала-таки девчонку! Ну, раз уж ты ее от имени Кати простил… Нет, – пресекла она мою попытку оправдаться, – ты поступил верно. И раз Катя ее простила, то уж мне сам Бог велел. И пусть падет на Люську великое всепрощение! А что до ее слов о тени за окном… Ты знаешь о том, что в ночь, когда погибла Катя, из дома пропала женщина?
Этого я не знал.
– Что за женщина?
– Странная личность. Все звали ее Мария. В дом ее привела Катя примерно за год до гибели Сергея. Где и как они познакомились, я толком не знаю. Катя не любила говорить на эту тему, а Мария была малообщительна. В доме Кати она поначалу исполняла роль экономки. После гибели Сергея стала чем-то вроде компаньонки. А после рождения Сереженьки стала еще и его нянькой. Полицию ее пропажа почему-то не заинтересовала.