Пять лет спустя или вторая любовь д'Артаньяна
Шрифт:
— Я бы очень хотел посмотреть на королеву, — с наивностью провинциала, за которого он себя выдавал, признался трактирщику Атос.
— Нет ничего проще, сударь. Королева живет в старом Брабантском дворце, где в числе поваров служит мой племянник. Если ваша милость согласится, он проведет вас во дворец. А там уже как Бог рассудит. Может быть, королева выйдет из своих покоев, и тогда вы сможете ее увидеть и даже поклониться.
Ощутив приятную тяжесть от кошелька в своей руке, трактирщик пообещал завтра же переговорить
Оказавшись во дворце, Атос провел в нем целый день, но де Варда не встретил. Расспрашивать придворных Марии Медичи, среди которых были и те, кто мог узнать в нем бывшего мушкетера, он не рискнул. Единственное, что удалось узнать ему от племянника трактирщика, что молодые дворяне предпочитали жить не во дворце, а нанимали квартиры по соседству.
— Старая королева очень требовательная женщина с тяжелым характером, — с многозначительной миной сообщил племянник, скосив глаза и наблюдая, как Атос медленно опускает пару золотых в просторный карман его камзола под ослепительно-белым фартуком. — Как ваша милость назвали молодого дворянина?
— Виконт де Вард.
— Он точно здесь не живет. И бывает во дворце редко, — парень опустил руку в карман под фартуком и поиграл тяжелыми золотыми монетками. — Я вот что хочу сказать…Ваша милость не больно смахивает на человека из числа друзей виконта… — парень неуверенно посмотрел на Атоса.
— Что же ты замолчал?
— Вы не обидитесь?
— Говори! — еще одна монетка скользнула в карман пройдохи.
— Он страшный человек, этот виконт.
— Чем же он тебя так напугал?
— Он чуть что — хватается за шпагу. Вызывает на дуэль. Убил уже одного дворянина и двоих ранил. Ее высочество инфанта Изабелла, говорят, была крайне разгневана, и только заступничество ее величества королевы Марии Медичи спасло его. И еще, говорят, он ездил в Нанси и там убил одного очень достойного дворянина. Тоже на дуэли. Так что вы уж поосторожней с ним, ваша милость.
Два дня Гримо расспрашивал жителей окружающих дворец домов. Все было напрасно. Де Вард действительно жил где-то в другом месте. Не появлялся в эти дни виконт и во дворце. На третий день Гримо от отчаяния принялся расспрашивать конюхов просторной, на две дюжины лошадей, конюшни при дворце.
— Де Вард? Не знаю, — пробурчал старший конюх.
— Виконт, — подсказал Гримо.
— Они тут все виконты да маркизы…
— Синеглазый, среднего роста, с прямым носом, шатен.
— Не знаю, сказал тебе. Сюда только слуги заходят, я господ и не вижу почти.
Гримо, по примеру своего господина, не задавая вопросов и ничего не объясняя, достал золотой кругляшок из кармана и принялся демонстративно играть им перед глазами старшего конюха.
Старший конюх оживился.
— А конь у него какой? Мерин, жеребец или, может быть, кобыла? — спросил он.
— Жеребец, вороной, — обрадовался вопросу Гримо. — По кличке “Агат”.
— Что же ты сразу не сказал? “Агат”!… Сволочной жеребец, злой, младшего конюха покусал. Правда, я его немного поучил. И хозяин у него сволочной. Младший конюх пожаловался, а он его в зубы.
— Где он?
— “Агат”?
— Нет. Его хозяин.
— Он тут у одной вдовушки пригрелся. У нее в шале за городом живет.
— В каком шале, где?
Старший конюх пожал плечами.
— Так ихний конь нам не докладывает, — хохотнул он. – Думаю, что лье десять от города, не ближе.
— Откуда ты знаешь?
— Что я, не определю, сколько лье конь проскакал?
Гримо отдал золотой конюху.
— Узнаешь, где находится шале вдовушки, получишь два таких.
Когда Гримо выходил из конюшни, его догнал младший конюх. Парень вел себя странно — подмигивал, кивал и указывал украдкой на заброшенное, пустое, заваленное старой соломой для подстилок стойло. Гримо вошел в него и вслед за ним туда же юркнул младший конюх, опасливо оглядываясь.
— Он ничего не знает! — шепнул он многозначительно, вращая глазами.
— Кто он? — спросил Гримо, хотя сразу же догадался, о ком идет речь.
— Господин старший конюх… Если вы мне, сударь, дадите одну из тех монеток, что вы ему показали, я вам все доподлинно объясню…
— Говори, — и Гримо достал монетку.
— Вчера вечером слуга виконта напился…
— И что из этого?
— Он тут прикипел к одной фламандочке, такой пышногрудой, такой белотелой… — и младший конюх мечтательно закатив глаза, громко чмокнул толстыми губами.
— Я за это, дурень, должен тебе золотой дать?
— Нет, нет, сударь, это я так, от полноты восхищения… Значит, вчера вечером Грегуар напился.
— Грегуар — слуга виконта?
— Ну да… Господин велел ему собрать вещи, навьючить на заводного коня и утречком ехать к нему, туда, к той вдовушке, где виконт пригрелся.
— Ну и что? — Гримо сделал вид, что ничего не понимает.
— А то, что едут они в Лангедок! — с торжеством выпалил младший конюх. — Попрощается, значит, виконт со своей вдовушкой и прямо от нее — в Лангедок. Путь не близкий, и пока Грегуара здесь не будет, еще неизвестно, с кем его фламандочка на сеновал ходить станет…
Новость была чрезвычайно важной. Гримо достал два золотых, отдал парню и грозно предупрдил:
— Смотри, если что напутал, я тебя здесь всегда найду и уши обрежу!
Глава 34
Через два часа Атос и Гримо скакали по дороге в старинный город Реймс, чтобы оттуда, передохнув, ехать прямо на юг, через Дижон и далее, через Клермон-Ферран в Тулузу, главный город провинции Лангедок, где служил губернатором герцог Анри де Монморанси.