Пять президентов
Шрифт:
— Скажите мне, Бэри, вы правда любите мою Луизу? Правда?
— Да, очень, — выдавил из себя Таратура.
— Не обижайте её, Бэри. Она хорошая, моя девочка. Ну, идите, идите… Храни вас Бог.
…Никогда ещё не было у Таратуры так мерзко на душе.
Над редким мелколесьем, слева от автострады, уже поднималось розовато-пепельное зарево большого города. Таратура увидел его и понял, что напьётся сегодня как самая грязная свинья.
— Бэри работает в Институте перспективных проблем… Сорок лет, — вслух повторил Гард,
Через полчаса перед инспектором уже лежала бумага, срочно присланная из канцелярии института. В институте работало четверо сорокалетних:
Вильям Слейтер — сварщик, сварочная мастерская.
Самуэль Гротгус — инженер, лаборатория N 8.
Мэри Петтерсон — судомойка, бар третьего этажа.
Отто Кербер — инженер, лаборатория профессора Чвиза.
— Кер-бер, Бэ-ри. Ясно, — сказал Гард. — Это именно тот случай, когда надо докладывать боссу. Видит Бог, как я не люблю этих случаев…
Ещё через полчаса он был у Дорона.
— Очень любопытно. Очень, — сказал генерал, выслушав доклад Гарда. — Но вы идёте по ложному следу. Кербера не трогать. Это мой человек в институте.
10. ЧЁРНЫЙ «МЕРСЕДЕС»
Миллер прочитал телеграмму, поданную горничной, быстро свернул её и нервно положил в бумажник.
— Что случилось, Дюк? — спросила Ирен.
— Ничего, — ответил Миллер. — Пустяки.
Он вышел из комнаты, потом вернулся.
— Агата, — спросил он у горничной, — где может быть сейчас Таратура?
— Перед уходом он мне сказал, что с 16:30 до 18:15 будет в «Ветоке», в 18:30 придёт сюда, а в 19:45 пойдёт в кинотеатр «Боклан», где будет находиться…
— Благодарю вас, — перебил Миллер. — Принесите мне телефонный справочник.
Перевернув несколько страниц, Миллер нашёл кафе «Ветока» и набрал нужный номер:
— Прошу позвать Таратуру.
Личный шофёр, секретарь и телохранитель словно ждал этого звонка. Через двадцать секунд он был у телефона:
— Слушаю, шеф.
— Немедленно приезжайте! — приказал Миллер.
— Через восемнадцать минут буду, — ответил Таратура и повесил трубку.
— Эдвард, я знаю, что-то случилось, — сказала Ирен.
Миллер ничего не ответил и молча прошёл в свой кабинет. Там и застал его Таратура. Профессор не сидел на месте, он ходил по комнате, с явным нетерпением ожидая телохранителя. Сначала Таратуре показалось, что профессор взволнован, но когда свет лампы осветил его лицо, Таратура понял, что заблуждается. Перед ним опять был традиционно спокойный Миллер.
— Как идут дела, инспектор? — спросил Миллер, хотя было ясно, что он ждал Таратуру не для того, чтобы задать ему этот вопрос.
— Есть любопытные детали.
— Например?
— Кербер и Луиза — любовники!
— Действительно любопытно, — сказал профессор. — Вы, естественно, пошли дальше?
— Конечно. Разумеется, не вмешиваясь в их интимные отношения.
— Без отступлений, пожалуйста.
Миллер был раздражён, но скрывал своё раздражение. Это ясно. Таратура внимательно следил за лицом шефа. Оно оставалось непроницаемым и чуть-чуть безразличным ко всему на свете. Таратура заметил это безразличие при первом же знакомстве с Миллером. А потом он понял, что это маска, очень удобная и респектабельная.
— Кербер оказался человеком Дорона, — сказал Таратура.
— Откуда вы это узнали?
— От Гарда.
— А Гард?
— От Дорона. Он доложил Дорону о нашем открытии, и генерал…
— Я всегда думал, что Кербер старается не только для меня, — сказал Миллер. — Ещё во время работы над той установкой. Н-да, не очень-то приятно узнавать, что твои ассистенты за твоей спиной что-то докладывают начальству.
— Насколько я знаю, вас контролировали всегда, и это ничуть вам не мешало.
— Как знать… — сказал Миллер и резко перевёл разговор. — Да кстати, что вы должны были смотреть в кино?
Таратура не почувствовал подвоха.
«Призраки испаряются в полночь». Новый детектив Шеллана.
— Это помогает вам искать документы и Чвиза?
Миллер издевался.
Таратура спокойно ответил:
— Нет, шеф. Это помогает убить время.
— У вас его избыток?
— С тех пор, как вы загнали меня в тупик, — отомстил Таратура.
— Я?
— Да, вы. Кербер и Луиза автоматически отпали после признания Дорона, а себя вы приказали исключить из расследования.
— В таком случае я вам помогу. — Миллер протянул Таратуре телеграмму.
Таратура быстро прочитал её, потом ещё раз перечитал, и только тогда смысл дошёл до его сознания. Он ошалело посмотрел на Миллера, затем ещё почти что по складам перечитал телеграмму. Там было написано:
«Я вас видел. Верните документы. Жду одиннадцать вечера у статуи Неповиновения во Фриш-парке».
— Настоящая? — наконец сказал Таратура.
Миллер презрительно усмехнулся:
— Неужели вы думаете, что её написал я, сидя за этим письменным столом?
— Понимаю, — сказал Таратура. — Что мне делать, шеф?
— Что хотите, — ответил Миллер. — У меня после обеда отдых.
И он направился к двери.
— Одну минуту, шеф, — остановил его Таратура, — позвольте задать несколько вопросов.
— Попробуйте.
— Почему вы не хотите сами встретиться с Чвизом?
— Если я ему нужен, пусть заходит ко мне. Он знает мой адрес. Тем более, я не привык встречаться с кем бы то ни было так поздно вечером… да ещё у какой-то статуи. У вас есть ещё вопросы?