Пять процентов правды. Разоблачение и доносительство в сталинском СССР (1928-1941)
Шрифт:
На всем протяжении тридцатых годов символической фигурой этой власти, внимающей своему народу, остается М.И. Калинин. И не он один: используется также и образ Ленина, столь часто возникающий в исследуемый период. Его сестра рассказывает в одной из статей, «как быстро и чутко реагировал он на всякое, казалось бы незначительное, нарушение прав трудящихся». Так, она вспоминает случай с солдатом, который, во время Гражданской войны писал, жалуясь, о «случаях превышения власти, хищений, бесхозяйственности продовольственных работников и ответственных коммунистов Донской области». Реакция Ленина — самая жесткая:
«1) Разыщите автора СПЕШНО, примите, успокойте, скажите, что я болен, но дело я двину.
2) Письмо его дайте переписать на машинке в нескольких экземплярах
1. Молотову
2. Сольцу ЦКК
3) При посылке письма Молотову добавьте от меня: предлагаю послать Контрольную комиссию на Дон из члена ЦВИК + 10 (или 20) свердловцов (автора взять с собой) и РАССТРЕЛЯТЬ НА МЕСТЕ тех, кого изобличат в грабежах» {407} .
Эта
407
Ульянова М. Больше внимания к заявлениям и жалобам трудящихся. С. 44.
Имя же сестры Ленина ассоциируется прежде всего с движением рабкоров, одним из организаторов которого она является. Благодаря такому прошлому и родственным связям она стоит несколько особняком по отношению к режиму. Мария Ульянова руководила Центральным бюро жалоб с 1932 года до своей смерти в 1937. Ответственность, с которой она относится к своей работе, и многочисленные публикуемые ею официальные и теоретические тексты [121] , также делают ее в некотором роде символом работы над жалобами.
408
Стихотворение цит. по кн.: Иконников С.Н. Создание и деятельность объединенных органов ЦКК-РКИ в 1923–1934. С. 239.
121
Многие из них мы проанализируем в следующей главе. 134
Удивляет отсутствие самого Сталина в этой портретной галерее. В уже цитировавшейся статье Мария Ульянова пытается обозначить участие руководителя страны в этой деятельности, но чувствуется, что речь идет скорее о риторической фигуре, об обязательном общем месте: «Многочисленные примеры работы секретариата товарища Сталина наглядно показывают его отношение к жалобам трудящихся». Она приводит в качестве примера случай, когда Постышев, самый близкий секретарь руководителя большевистской партии, был направлен проверять полученное Сталиным письмо, и по результатам этой проверки было принято решение Центрального Комитета, «сурово покаравшее нарушителей социалистической законности» {409} . Поражает тем не менее, что Сталин весьма сдержанно высказывается на эту тему (за исключением одной статьи о бюро жалоб в 1932 году), а главное, то, что диктатор не имеет никакой, специально для него предназначенной роли в связи с практикой рассмотрения жалоб.
409
Ульянова М. Больше внимания к заявлениям и жалобам трудящихся. С. 44.
Трудно не вернуться к мифологической фигуре Павлика Морозова. Юрий Дружников, русский публицист, живущий в изгнании в Лондоне, в первые годы перестройки опубликовал работу, полностью посвященную тому, кого он назвал «Доносчик 001». Это странное название намекает на то обстоятельство, что Павлик Морозов был внесен в список почетных членов пионерской организации под самым первым номером (001). Но это его возвеличивание относится к 1956 году, т. е. три года спустя после смерти Сталина. Пропаганда, связанная с именем Павлика Морозова, похоже, делится на два этапа: тридцатые годы, и, парадоксальным образом, в основном послевоенное время.
Бюро ЦК комсомола рассматривает вопрос о Павлике Морозове только один раз в период с 1932 по 1936 год. Во время заседания 11 декабря 1932 года пункт 15 повестки дня {410} касается «пионера Морозова». Докладчиком выступает секретарь Центрального Комитета ВЛКСМ А. Косарев. Раскритиковав областной Уральский комитет за то, что он недостаточно использовал это дело, бюро принимает серию решений, цель которых — сделать пионера известным с помощью прессы, кино, плакатов, романов.
410
ЦХДМО. Ф. 1. Оп. 3. Д. 102. Л. 35.
Материалы, присоединенные к протоколу, содержат также доказательства того, что дело имело последствия. С. Андреев, помощник руководителя отдела пропаганды культуры при ЦК, рассылает всем секретарям отчет {411} о практических мерах по осуществлению решений Ц.К. В нем указывается, что 22 декабря был опубликован посвященный пионеру Морозову информационный бюллетень ТАСС, а также, что создается сценарий для фильма о Павлике. Бюллетень разослали во все пионерские и комсомольские газеты. Андреев сообщает также, что писателю Бочину поручено написать пьесу, которую он обязался закончить к 20 февраля 1933 года. Режиссер Колесаев будет работать с автором над постановкой пьесы. Государственный Центральный театр юного зрителя дал согласие на то, чтобы пьеса была поставлена в текущем сезоне. Плакат о Павлике Морозове выйдет 1 февраля тиражом «никак не менее ста тысяч экземпляров». На этом плакате можно будет прочитать стихи поэта Демьяна Бедного, которые он должен закончить в январе 1933 года. Наконец, небольшую книгу рассказов о Павлике должен был написать Аркадий Гайдар.
411
Там же. Л. 142.
С. Михалков написал песню, пронизанную похвалами пионеру, который «своего отца разоблачил». Другие проекты, однако, сталкиваются с трудностями. Самым известным остается фильм С. Эйзенштейна «Бежин луг», снятый между 1933 и 1937 годом по сценарию Александра Ржешевского, переработанному Исааком Бабелем. Лента была запрещена и уничтожена [122] . Еще одна попытка превратить пионера из Герасимовки в героя поначалу не удается: речь идет о возведении ему памятника в Москве, пожелание, которое Горький высказал на первом Съезде советских писателей в августе 1934 года. Писатель сказал, что Павлик Морозов — это «одно из маленьких чудес нашей эпохи» {412} . Памятник в конце концов был открыт, но только в декабре 1948 года. Юрий Дружников не знает, как объяснить подобную задержку. Павлику были поставлены и другие памятники, но все с запозданием: в частности, в его родной деревне в 1954 году, а в Свердловске — в 1957.
122
Только благодаря мужеству одной из сотрудниц Эйзенштейна сохранилось по одному кадру из каждой сцены. Фильм был реставрирован Наумом Клейманом, нынешним директором московского Музея кино.
412
Горький М. Цитата из «Литературной газеты» от 27 июня 1950 (NB), воспроизведена Юрием Дружниковым. См.: Доносчик 001, или вознесение Павлика Морозова. С. 151.
Книг о Павлике Морозове в СССР было написано очень много, но самым знаменитым и чаще всего встречавшимся на книжных полках стало произведение Павла Соломенна, корреспондента свердловской газеты «Всходы коммуны». Во времена, когда происходили события, Соломеину было двадцать пять лет, и он написал коротенькую повесть (79 страниц), доступно рассказывающую об истории Павлика, и назвал ее на момент выхода книги в свет (1933) «В кулацком гнезде». Написанная за пару десятков дней, книга была переведена на несколько языков народов СССР. Но Горький, ревностно прославлявший Павлика, счел что автор создал книгу «Плох[ую]; написана неумело, поверхностно, непродуманно…» {413} Это замечание, опубликованное в прессе, решает судьбу повести, в дальнейшем ее больше не печатают. Соломеин продолжает переделывать свое произведение вплоть до 1962 года, когда появляется новое издание под названием «Павка-коммунист». И лишь тогда книга имеет успех и широко распространяется: общий тираж ее четырех изданий с 1962 по 1979 год насчитывает около 350 000 экземпляров.
413
Горький М. Цит. по: Дружников Ю. Доносчик 001, или вознесение Павлика Морозова. С. 148.
В нашу задачу не входит подробно исследовать феномен Павлика Морозова, что, однако, было бы необходимо. Не собираемся мы и отрицать, что сталинский режим выставлял на первый план подвиги маленького пионера-доносчика и делал это, начиная с тридцатых годов. Тем не менее не следует превращать мальчика в обязательный символ тех лет. В XL томе Большой Советской Энциклопедии, опубликованном в 1938 году (т. е. спустя более чем шесть лет после событий), нет никакой статьи, посвященной Павлику. Второе же издание (Т. XXVIII. С. 310) той же энциклопедии, подписанное в печать 24 августа 1954 года, уделяет мальчику заслуженное внимание, и это подтверждается в третьем издании 1974 года (Т. XVI). Поэтому важно подчеркнуть, что значимость фигуры Павлика Морозова в мифологии тридцатых годов связана с его популяризацией в не меньшей степени после войны, чем до нее. Именно после 1954 года Павлика записывают под номером 001 в почетной книге пионеров. И именно в пятидесятые годы в Москве ставят оперу Михаила Красева «За правду, за счастье или Павлик Морозов». Феномен Павлика Морозова двойственен и неоднозначен: прославление ребенка-доносчика в тридцатые годы, вероятно, не было столь распространенным, как это принято думать.