Пять рассерженных жён
Шрифт:
Глава 4
У Фрола Прокофьевича была роскошная квартира, чуть меньше моей, но тоже чудо! Три комнаты, одна больше другой, и все в антиквариате. И сплошной уют. Могу представить с какой неохотой переселялись из этой квартиры очередные жены.
К чести Фрола Прокофьевича надо сказать, что переселялись они в новые квартиры, купленные Фролом Прокофьевичем, но что такое эти новые квартиры? Это все не то!
— Надеюсь, меня хоть сразу-то не побьют, — сказала я, скептически наблюдая какой
— Ну что вы, Сонечка, они все милые женщины. Вы же знаете.
— Уж я-то знаю, — заверила я, — потому и спрашиваю.
— Я им сразу не скажу, а лишь когда сядем за стол, думаю, его уже накрыли.
— Ах, как начнут сейчас восторгаться моей шляпой, — порадовалась я. — И костюмом. Туфли тоже им станут поперёк горла. Но шляпа главный мой козырь! Кстати, где вы её взяли? — спросила я, уже удивляясь прочности и ключа и замка.
Фрол Прокофьевич мало что вставил ключ неправильно, так ещё и орудовал им в скважине зверски.
— Шляпу я уже несколько недель вожу в своём автомобиле, — признался он. — Это вещдок моей клиентки. Вещественное доказательство, — перевёл он.
— Так это что же получается, — завопила я, — шляпа тоже понарошку?
— Нет— нет, шляпа ей не нужна, точнее нужна только до суда, а потом можете пользоваться. Я заберу её в качестве гонорара.
— Это безобразие! — возмутилась я. — Ношеная шляпа, и вы мне её дарите! Теперь понимаю, почему вас бросают жены.
— Смею вам напомнить, проблема как раз в том, что они не хотят меня бросать, — мерзко ковыряя ключом в замке, процедил Фрол Прокофьевич.
— Что вы мучаетесь, — змеёй прошипела я, жутко уязвлённая шляпой, — лучше переверните ключ другой стороной.
Но мучения Фрола Прокофьевича были прекращены, дверь открыла красавица Изабелла, третья его жена.
— Фролушка! — разлетелась с нежностями она, но, наткнувшись на меня, отпрянула и сказала: — Здрасте, проходите.
Мы прошли.
— Фролушка пришёл! — крикнула вглубь квартиры Изабелла, и все жены мгновенно слетелись.
Первой прибежала Зинаида со своим облезлым париком, прозванная по месту рождения пензючкой. Она родом из Пензы.
Зинаида хотела, как обычно, броситься на шею Фролу Прокофьевичу, но увидев меня, смутилась и украдкой что-то шепнула Изабелле.
— Не знаю, — буркнула та.
Потом прибежала Татьяна, четвёртая жена. Увидев меня, она тоже остановилась, как вкопанная, и что-то шепнула Зинаиде.
— Понятия не имею, — зло ответила Зинаида.
За Татьяной в переднике и с половником прибежала пятая жена — Полина, которая на правах самой последней жены больше всех хозяйничала в квартире. Видимо, ещё не отвыкла.
Полина тоже была не прочь облобызать Фрола Прокофьевича и тоже наткнулась на меня, не зная как себя вести.
— Это кто? — довольно громко шепнула она Татьяне.
— Даже не представляю, —
Следом за Полиной явилась моя Тамара, правда уже с другой стороны. Фрол Прокофьевич не обманул — входную дверь Тамара открыла своим ключом, что Фрол Прокофьевич сопроводил выразительным взглядом. Я сочувственно кивнула.
На правах самой старшей жены Тамара могла позволить себе фамильярность, поэтому не обращая внимания на меня, она закричала:
— Прокопыч, извини, я опоздала, — и она расцеловала его в обе щеки, оставляя яркие следы губной помады.
Лишь после этого она пристально оглядела меня и почти в полный голос спросила у Изабеллы, которая была к ней ближе всех:
— Что это за чучело?
Я сразу поняла, кто здесь самый опасный враг и успокоилась, потому что с Тамаркой ещё с детства научилась разбираться.
— Девочки, — закричала я, — расслабьтесь! Возможно вы ещё не знаете, но мы уже почти родственники!
— Сонька! — радостно завопила Тамарка, кидаясь ко мне на шею, что было не очень приятно, поскольку падение с лестницы сопровождалось ещё и ушибами по всему телу. — Сонька! Вот же кикимора! Очки нацепила! И шляпу! Обалдеть!
Сообразив, что это я, остальные жены последовали моему призыву и расслабились, и вздохнули с облегчением, и разулыбались, а Тамарка подбоченилась и уже властным тоном произнесла:
— Мама, ты невозможная! Так вырядиться! Ты где взяла такую шляпу? И костюмчик! Зашибись!
Фрол Прокофьевич рискнул подать голос.
— Между прочим, — сказал он, — вы собрались на мой день рождения, а не на бабские посиделки. Я есть хочу. Сядем мы за стол или нет?
— Ха! Сам опоздал, и сам же выступает! — хохотнула Тамарка.
— Сядем-сядем, — заверила Полина и повела всех на кухню.
Всех, кроме меня, Фрола Прокофьевича и Тамарки. Тамарка на правах старшей жены от кухни увиливала систематически. Мы отправились в гостиную и уселись за частично сервированный стол.
— Черт возьми какая шляпа! — под довольную улыбку Фрола Прокофьевича сообщила Тамарка. — Прокопыч, правда?
Бедняга хотел выразить своё мнение, но Тамарка его грубо оборвала:
— Да, ладно, молчи, ты все равно в этом не фига не понимаешь.
— Понимает, — вступилась я. — Ведь он её мне и подарил.
Не буду рассказывать, что стало с Тамаркой, точнее, с её глазами. Легко представить, куда они переместились. Слава богу, отреагировать она не успела, потому что «кавалькада» из жён продефилировала в комнату. У каждой жены в каждой руке было по два блюда. Блюда дружно легли на белоснежную скатерть, а жены расселись по своим местам.
Должна сказать, что готовились на день рождения Фрола Прокофьевича исключительно его нелюбимые блюда. Все, что он терпеть не мог, было там, и все настоятельно ему рекомендовалось для его же здоровья. В этом заключалась тонкая женская месть.