Пять рассказов о Гэллегере
Шрифт:
Гэллегер направился к лабораторному столу и осмотрел все бутылки.
— Жизнь — вот сущность всего, а все прочее лишь ее проявления. Я должен был решить некую проблему для фирмы «Надпочечники Лимитед». Здесь были Джонас Хардинг и дедушка. Хардинг дал мне час на выполнение своего заказа. Вопрос заключался… в создании опасного и вместе с тем безвредного животного. Парадокс. Нет, не то. Клиенты Хардинга хотели переживать волнующее приключение и одновременно оставаться в безопасности. Лабораторных животных у меня нет… Джо!
— Ну, что еще?
— Смотри, — сказал Гэллегер, налил в стакан выпивку и смотрел, как она исчезает. — Что случилось с выпивкой?
— Ее выпила маленькая коричневая зверушка.
— А случайно, это не мой дед?
— Он самый, — ответил Джо.
Гэллегер виртуозно выругался.
— Что же ты мне сразу не сказал, ты…
— Я ответил на твой вопрос, — откликнулся робот. — Дедушка ведь смуглый, верно? И он, несомненно, животное.
— Но почему маленькое? Я думал, это будет существо размером с кролика.
— Единственным критерием оценки является сравнение с размерами данного вида. В сравнении со средним человеческим ростом дедушка мал. Вот и получается маленькая коричневая зверушка.
— Итак, это дед, — повторил Гэллегер, возвращаясь к лабораторному столу. — Просто его переключили на большую скорость. Ускоренный обмен веществ. Адреналин… Гммм… Теперь, когда я знаю, что искать, возможно…
Он умолк. Уже темнело, когда он влил в стакан содержимое небольшой пробирки, добавил туда порцию виски и подождал, пока смесь исчезнет.
Вскоре что-то замелькало то в одном, то в другом углу комнаты, начало постепенно материализоваться и наконец превратилось в дедушку. Дед стоял перед Гэллегером, трясясь как студень, по мере того, как проходило действие ускоряющего средства.
— Как дела, дедуля? — успокаивающе спросил Гэллегер.
Лицо старика выражало ярость, впервые в жизни он был пьян. Гэллегер с безграничным удивлением таращился на него.
— Я возвращаюсь в Мэйн, — заплакал дед и рухнул навзничь.
— Никогда я не видел столько рохлей одновременно, — сказал он, пожирая жаркое. — Боже, как я голоден. В следующий раз хорошенько подумаю, прежде чем дам сделать себе укол. Сколько месяцев я был в этом состоянии?
— Два дня, — ответил Гэллегер, старательно перемешивая микстуру. — Это было средство, ускоряющее обмен веществ. Ты просто жил быстрее, вот и все.
— Вот и все! Да я вообще не мог есть! Все было для меня слишком твердым. Единственное, что мне подходило, это алкоголь.
— Да?
— Я не мог кусать, даже искусственными зубами. А виски имело такой вкус, словно его раскалили докрасна. Жаркое вроде этого было просто исключено.
— Ты просто жил быстрее. — Гэллегер посмотрел на робота, продолжавшего молча когитовать в углу. — Э-э… минуточку. Противоположностью ускорению является замедление… Дед, а где Джонас Хардинг?
— Вон он, — ответил старик, указывая на голубоглазый негенератор и тем самым подтверждая подозрение Гэллегера.
— Витаплазма. Да, именно так. Потому мне и прислали столько витаплазмы. — Гэллегер осмотрел гладкую поверхность мнимого генератора, попытался сделать подкожную инъекцию, но не сумел воткнуть иглу. Тогда он капнул немного вещества, полученного от смешивания содержимого различных бутылок, на кожу существа. Помогло. Он ввел в это место иглу шприца и с удовольствием смотрел, как меняется цвет кожи, а все создание становится светлым и пластичным. — Витаплазма! — торжествовал он. — Обычные искусственные белковые клетки. Ничего удивительного, что оно казалось таким твердым. Я применил формулу замедления, перейдя к молекулярному гомеостазису. Существо с таким медленным обменом веществ должно казаться твердым как железо. — Он принялся собирать руками протоплазму и вкладывать в контейнер. Вокруг голубых глаз начал формироваться череп, помалу обретали форму широкие плечи, торс…
Вскоре на полу сидел неподвижный, как статуя, Джонас Хардинг.
Его сердце не билось, он не дышал. Замедлитель поддерживал его в состоянии нерушимой инертности.
Впрочем, не такой уж нерушимой. Гэллегер, уже взявшийся за шприц, остановился и посмотрел сначала на Джо, потом на деда.
— А собственно, зачем я это сделал? — спросил он и тут же ответил: — Ограниченное время. Хардинг дал мне час на решение его проблемы. А время — штука относительная, особенно при таком медленном обмене веществ. Я сделал Хардингу укол замедлителя, чтобы он не ощущал течения времени. Ну-ка, посмотрим. — Гэллегер капнул чем-то на непроницаемую кожу Хардинга и смотрел, как это место смягчается и меняет цвет.
— Гмм… Заморозив Хардинга, я мог бы работать неделями, а проснувшись, он решил бы, что прошло совсем немного времени. Но зачем мне понадобилась витаплазма?
Дедушка осушил стакан пива.
— В пьяном виде ты сам не знаешь, что творишь, — сказал он и потянулся за очередной порцией жаркого.
— Это точно. Но Гэллегер Бис, по крайней мере, логичен. Его логика безумна, но она все-таки остается логикой. Так, подумаем. Я вспрыснул Хардингу замедляющую микстуру и он стал твердым и неподвижным. Не мог же я оставить его в таком виде, правильно? Все решили бы, что у меня в лаборатории труп.
— Значит, он не мертвый? — спросил дедушка.
— Боже сохрани! Он просто замедлен. Понял! Таким образом я замаскировал его тело. Заказал витаплазму, облепил ею Хардинга, а потом впрыснул ему замедлитель, который так действует на живую клеточную ткань, что она становится непроницаема и неподвижна.
— Совсем сбрендил! — сказал дед.
— Да, я безумен, — признался Гэллегер. — По крайней мере, таков Гэллегер Бис. И подумать только, ведь я оставил ему открытыми глаза, чтобы не забыть, когда протрезвею, кто скрывается подо всем этим. Для чего я, собственно, сделал магнитофон? Логика Гэллегера Бис еще фантастичнее логики Джо.
— Не мешай мне, — отмахнулся Джо. — Я все еще когитую.
Гэллегер вонзил иглу в вену Хардинга и ввел ему ускоряющее средство. Вскоре Джонас Хардинг шевельнулся, заморгал своими голубыми глазами и поднялся с пола.
— Вы мне что-то кольнули? — спросил он, растирая руку.
— У вас был обморок, — ответил Гэллегер, внимательно глядя на него.
— Что касается вашей проблемы…
Хардинг придвинул стул и сел, зевая.
— Вы ее решили?
— Вы дали мне на это час.
— Действительно. — Хардинг посмотрел на часы. — Стоят. Итак?