Пять Робинзонов
Шрифт:
«Странно, почему она плачет?» — подумал Вова и спросил:
— Укололась?
Катя отвернулась и ничего не ответила.
— Напёрсток потеряла? Так мы его быстро найдём!
— Не потеряла, — всхлипнула Катя, — и не укололась…
— Она обыкновенная плакса, — заметил Славик, презрительно хмыкнув.
Катя блеснула мокрыми глазами и твёрдо проговорила:
— Я не плакса. Но у меня кончились все лоскутки, и мне больше нечего шить.
— Конечно, плакса, — сказал Славик. — Выходит дело, что и мне надо плакать, если мне уже нечего делать
— Не плачь, Катя. У меня тоже кончились все книжки и больше нечего читать, — сказал Вова и стал думать, как бы успокоить Катю. Вот если бы у кого-нибудь порвалась рубашка!
Но в том-то и дело, что Катя уже давно привела всю одежду в порядок, и ни у кого ничего рваного не было. Хотя следует заметить, что одежда у всех здорово поизносилась и была вся чиненая перечиненная.
Что же делать? И тут Вова придумал. Он выбрался из шалаша и стал стаскивать с себя рубашку.
Холодный дождь хлестал по голому телу. Вова дрожал, Ёжился, но рубашку всё же снял. Потом он оторвал от рубашки рукав и вернулся в шалаш.
— Не смогла бы ты пришить рукав? — спросил он Катю. — Только что зацепился за сук, и вот…
— Пришью, — ответила Катя. Она насухо вытерла глаза платочком, вдела нитку в иголку и принялась за работу.
А продрогший Вова сидел рядом, от холода стуча зубами.
«Ничего, потерплю, — думал он. — Только пусть она подольше зашивает и не расстраивается».
Катя починила рубашку очень быстро.
— Скорее надень, — сказала она, — простудишься. — Потом она помолчала немного, всхлипнула и добавила: — Ты зря оторвал рукав.
— Он сам, — сказал Вова.
— Я знаю, что не сам, а что ты его оторвал специально для меня.
— Не специально.
— Неправда. специально. Но я плакала совсем не из-за этого. Совсем не из-за этого…
Вова растерялся:
— А из-за чего же тогда?
Катя долго молчала. Все даже подумали, что она так ничего и не скажет. Но Катя вдруг горячо заговорила, глотая слезы:
— Я соскучилась! Я хочу к маме и к папе, домой! Мне надоел этот необитаемый остров! Мне надоела эта рыба! Мне холодно! Я хочу спать в настоящей кровати и укрываться настоящим одеялом! Я хочу, хочу… — Но тут она совсем разрыдалась, и уже никто ничего не мог разобрать.
Катя обливалась слезами, а притихшие ребята смотрели на неё и даже не пытались утешить. Катя сказала именно то, о чём каждый из них уже давно думал, но не хотел признаться.
Ужасно трудно жить маленьким детям совершенно одним на необитаемом острове, добывать еду, дежурить, следить за костром, бороться с котами! Это только в книжке всё кажется таким простым.
Глядя на Катю, даже насмешливая Тата всплакнула и сказала:
— Я тоже соскучилась и хочу домой.
— Катя права, — сказал Славик. — Я тоже хочу домой.
— Мне кажется, что если все хотят домой, то надо уходить с необитаемого острова, — проговорил Вова.
Котя, который тихонечко лежал в углу шалаша и до сих пор не промолвил ни слова, вдруг заявил:
— Я тоже…
— Что ты тоже? —
— Не стал, — ответил обиженный Котя. — Ты меня перебила. Я тоже хочу домой.
27. Домой
Вова сказал:
— Надо быстро наловить рыбы и позавтракать.
— Пожалуйста, не надо завтракать! — воскликнула Катя. — Давайте лучше прямо сейчас пойдем.
— Конечно, сейчас, — сказал Славик. — Дома позавтракаем.
— Сейчас так сейчас, — согласился Вова. — Я только думал перед дорогой подкрепиться.
Итак. домой. Трудно описать, что делалось в душе у друзей.
Все ринулись по своим углам собираться.
Вова засовывал книжки в ранец.
Катя складывала в корзинку сшитые платьица, а также иголки и нитки.
Славик приводил в порядок прибор и инструменты. Ребята так были счастливы, что возвращаются наконец домой, что совсем забыли про холод и непогоду. Они весело переговаривались.
— Мне кажется, — сказал Вова, — что нам надо обязательно проситься в один лагерь: всем вместе будет веселее.
— Конечно, — заметил Славик. — Мне ещё нужно доучить Котю разбираться в радиотехнике.
— А мне надо доучить его прыгать в высоту, — добавила Тата.
Наконец всё было собрано, и ребята один за другим вылезли из шалаша на поляну.
— Смотрите, просветлело! — воскликнула Катя.
И действительно, стало светлее и, хотя дождь продолжал идти, за поредевшими тучами угадывалось солнце.
— Готовы? — спросила Тата.
— Готовы! — хором ответили друзья.
— Ничего не забыли?
— Ничего.
— Тогда пошли.
Ребята двинулись на берег. Но не успели они перейти поляну. как Тата их остановила.:
— Забыли фланг!
Все посмотрели на сосну и увидели флаг. Он намок и одиноко болтался высоко на дереве. Тата подбежала к дереву и, с трудом цепляясь за скользкий ствол, полезла за флагом. Она отвязала его от ветки и слезла вниз.
— Пошли? — спросил Вова.
— Подождите, — сказала Тата. — В шалаше остались прыгалки.
Тата подбежала к шалашу и заглянула в него. Он показался ей незнакомым. какой-то мрачный, сырой, неуютный. неужели ребята прожили в нём столько времени! Тата быстро подобрала прыгалки, которые, сиротливо свернувшись, лежали на полу, и, облегчённо вздохнув, выбралась из шалаша. теперь наконец всё позади!
— В путь! — сказала Тата.
И ребята отправились на берег.