Пять сердец Сопряжения. Том 1
Шрифт:
Белка в задумчивости прошла коридор, спустилась по лестнице на один пролет и оказалась в просторной рекреации, на одной из стен которой висели огромные часы с двумя циферблатами, золотым, с десятью делениями, и – внутри него – черным, с двенадцатью. Посередине рекреации из пола бил фонтан, украшенный скульптурами золотых птиц, и росли несколько деревьев с красными остроугольными листьями. Между ними стояли полукруглые скамейки, на одной из которых сидел кто-то в такой же, как у нее, форме первокурсника.
Сидящий оглянулся, и Белка узнала тайшельца, из всего имени которого она запомнила только первое –
– Не спится? – дружелюбно поинтересовался тот. Его звучный голос разнесся по помещению. – Вот и мне тоже.
Белка поколебалась, но подошла и села рядом, косясь на него, как лошадь на непонятную тень на обочине дороги. О выходцах с Тайшела она слышала сказки и пересуды простых Кальмеранских обывателей. В них тайшельцы представлялись богоподобными великанами, обладающими исключительной силой. Сидящий рядом с ней парень был высок, а для нее – очень высок, широкоплеч и отлично сложен, но на богоподобного не походил. Просто красивый парень с синими глазами, спокойный и какой-то сразу располагающий к себе. И хотя Белка прекрасно знала, что не стоит доверять первому впечатлению, интуитивно потянулась к нему, кажущемуся таким же ошарашенным и одиноким, как и она. Набралась храбрости и спросила первой:
– А как ты получил свиток?
– Принесли за завтраком вместе с почтой, – охотно ответил тот, и в свою очередь поинтересовался: – А за что тебя осудили, Изабелла? Ну… если, конечно, ты хочешь об этом рассказывать.
– Я – Белка, – поправила она. – Пыталась украсть одну вещь, а оказалось, за ней следили. Меня поймали…
Руки, лежащие на коленях, непроизвольно сжались в кулаки. Ее не поймали, а заманили в ловушку и предали! Даже по законам Кальмеранского дна виноватым считался не тот, кто сделал, а тот, кто приказывал, а Сальваорес Кудрай нарушил их, выторговав себе жизнь у фон Орса! Такие поступки непростительны и требуют мести! Может быть, это странное заведение с названием Фартум даст ей силы и умения, чтобы, когда придет время, отомстить Беронцу?
Обида и злость на так легко предавшего ее наставника неожиданно заставили Белку заговорить. Анджей слушал с интересом, а когда дело дошло до слов Сальваореса: «Мы с ним договорились, детка… Твой срок будет куда меньше моего!» – покачал головой, однако сдержался и промолчал.
– Ух, я тебе все выболтала?! – выдохнула Белка, закончив на том, как она с фон Орсом провалилась в какую-то тошнотворную дыру, откуда оба выпали прямо в Зал Приемов. – Планидой Спасителя клянусь – не хотела! Вряд ли тебе это интересно, сублим!
– Мы не на Тайшеле, так что здесь я просто Анджей, – улыбнулся тот. – Знаешь, Белка, воровать не хорошо…
Девушка с отсутствующим видом посмотрела на потолок. Вот еще новости – он собрался ее воспитывать?
– …Но осуждать не стану, – продолжил тайшелец, – ведь это твоя жизнь. А вот наставник твой – негодяй! Такие вещи нельзя спускать с рук! Подлость куда хуже воровства!
– Повтори, как ты сказал? – в изумлении воскликнула Белка.
Он повторил.
– Точно! – воскликнула Белка. – За подлость он у меня когда-нибудь ответит!
– Ты хочешь набить кому-то морду? – раздался веселый голос, и в круг деревьев вышел золотоглазый тайерхог, вытирая мокрые волосы полотенцем. – Тогда я с тобой!
– Тебе все равно, за что, лишь бы подраться? – уточнил у него Анджей.
Белка напряглась – они оба были высокими и мускулистыми, и казались достойными противниками друг другу.
– За подлость надо бить морду! – возмутился Уоллер Виллерфоллер, садясь с другой стороны от Белки. – Изабелла, я прав?
– Она – Белка! – вдруг улыбнулся тайшелец.
– А я – Уолли! – засмеялся оборотень. – А наш Монти Демпсигю дрыхнет, поскольку кувыркался всю ночь и половину дня с нашей фриммской красоткой!
– Как ты сказал, его зовут? – удивилась Белка. – Монти?
Тайерхог почесал за ухом. Смешно это у него выходило – одновременно бесшабашно и по-дурацки, как у большого и веселого пса.
– Ну… – неуверенно сказал он. – Монти звучит куда лучше, чем Демпси, правда ведь?
Мгновение Анджей смотрел на него, а потом захохотал. Белка – следом, а затем, подвывая и всхлипывая, к ним присоединился и сам Уолли.
– Над чем веселитесь? – спросила, спускаясь лестницы, Дэль и устроилась рядом с тайшельцем. – Я тоже хочу повеселиться!
Ее влажные волосы завивались колечками, отчего она казалась совсем девчонкой.
– Над твоим дружком Монти, – отсмеявшись, пояснил тайерхог, – который дрыхнет без задних ног после ваших горячих развлечений.
Фриммка, ничуть не смущаясь, потянулась. Расстегнутая куртка распахнулась, белая рубашка соблазнительно очертила высокие груди. Белке показалось, или Дэль искоса взглянула на тайшельца? Однако тот на нее не смотрел – поглядывал на огромный циферблат над лестницей, стрелки которого показывали два ночи.
– Пора расходиться, завтра подъем в пять утра! – констатировал он и поднялся.
Остальные потянулись за ним, как-то сразу признав в имперце вожака.
День показался таким долгим! Позевывая, компания поднялась по лестнице и разошлась – девочки налево, мальчики направо.
– Джей, ты идешь? – позвал Уолли замешкавшегося тайшельца.
Анджей не обратил внимания на то, что тайерхог переиначил и его имя, улыбнулся девушкам и пожелал им добрых снов.
Дэль, глядя ему вслед, тихонько вздохнула. А Белка, идя за ней в выделенную им комнату, думала вовсе не о парнях, а о том, какая у нее удобная и уютная кровать… в тюрьме.
Ректор любил работать по ночам. Ему, как и другим Слившимся с Фартумом, это место дарило не только долгие годы жизни, но и повышенную восстанавливаемость, будь то физическая регенерация или избавление от усталости. Фон Тарсу хватало трех часов сна, чтобы ощутить себя отдохнувшим и полным сил, поэтому спать он обычно ложился за два часа до рассвета. Мифического рассвета Фартума, которого никто и никогда не видел.
Тень возник, когда ректор поднялся из кресла, чтобы пройтись и потянуться. Он стоял у высокого окна, из которого был отлично виден Млечный Путь, спиной чувствуя повеявший от камина холодок. Тень всегда появлялся у камина и какое-то время стоял там, будто раздумывая, остаться или исчезнуть, не сказав ни слова. Чаще он действительно исчезал, но иногда они разговаривали и даже смеялись, вспоминая старые времена. Нынче же Тень, качнувшись, заскользил по кабинету и остановился у окна рядом с фон Тарсом, едва не касаясь его плечом.