Пять сказок о ярмарках
Шрифт:
– Да не похоже чтобы его медведица растила,… уж больно он какой-то не такой,… больше на сурка заспанного похож! Ох, и не нравится он мне,… неприятный тип,… прогоните-ка его! Я сам с медведем договорюсь,… чай не впервой! В нашем царстве-государстве я и не с такими зверьми общий язык находил… – почувствовав, как бояре перед ним приклоняются, властно повелел Иван. Бояре слушают, что им сват заграничный говорит, да сейчас же взяли дьяка-толмача и вытолкали взашей.
– Ну, вот теперь как будто даже и дышать легче стало… – расплывшись в довольной улыбке, важно молвил Иван и
– Ну, что скажешь мишенька,… как тебе тут вместо царя служиться,… небось, забижают тебя бояре? – ласково обращаясь к медведю, спросил Иван, а сам потихоньку достаёт из рукава заранее припасённый кусочек медового сахарка, да и к морде его медвежьей подносит. Медведь-то как сахар учуял, так и давай его лизать-вылизывать. А Иван не растерялся, тут же взял мишутку погладил, потрепал, да и за ухом его почесал. Ну, тут медведь от удовольствия совсем расплылся, разнежился, разве что ещё не замурлыкал, как котенок. К Ивану прижался, ластиться, носом в ладошку к нему тычется, ещё добавки просит.
Ну, Иван сейчас же из потайного кармашка ещё сахарку достал да и угостил зверюгу голодную. А медведю-то того и надо, он и про бояр забыл, и про дьяка, и даже про царя. Теперь для него Иван первый друг и он ему уже служить готов. А Иван на ласку не скупиться, знай себе, мишку за ушком чешет и чешет, нежит косолапого. Ну а медведь от такого чувственного с ним обращения вообще разомлел, глазки-пуговки прикрыл, голову свою лохматую к спинке трона прислонил, зевнул сладко, да и заснул тут же.
– Ну, так вот бояре добрые,… договорился я с вашим медведем, и отныне мы с ним друзья. Так что теперь выполняйте-ка то, что я вам велю! А ну-ка немедленно ведите ко мне принцессу Власту,… я её видеть желаю! – ловко изображая богатого посла-свата, надменно молвил Иван. Но тут на бояр, словно кто мороку навел, потупились они, стоят, молчат, пошевелиться боятся.
– Так в чём же дело?… иль вам моя дружба с медведем не указ! – уже сердито и грозно спрашивает их Иван. Выходит старший боярин вперёд и говорит.
– Да указ-то оно указ, но только вот без царского приказа мы ничего сделать не можем. Вот кабы Путила приехал да приказал,… разобрался бы во всем,… а так мы бессильны. Мы ведь толком даже и не знаем тебя,… не знаем, какое ты приданное за принцессу даёшь,… какие подарки дарить станешь?… – лукаво прищурившись и в тоже время раболепно склонив голову поглядывая на ларцы, спрашивает старший боярин.
– Ах, так вот в чём дело! Ну, коли так, тогда это дело поправимое! Эй, слуги откройте ларцы боярам,… покажите-ка, что в них кроется! А ты шут проследи, чтобы бояре ценности руками не лапали, а только смотрели… – властно взмахнув рукой, повелел Иван. А про себя подумал.
– Ничего молодчики,… сейчас золотишко увидите, враз посговорчивей станете… – и то, правда, бояре, как только первый ларец открыли, а из него золотые монеты показались, так тут же в лицах переменились. Заулыбались, подобрели, зашушукались, глаза у них умаслились и изо рта даже слюнки потекли. Бояре смотрят на золото, а руки у них сами к нему так и тянутся. Но Адим–скоморох тут как тут, и по рукам им дубинкой еловой, шлёп да шлёп.
– Куда тянетесь,… не наша Власта так и золото не ваше!… а ну пошли в сторону дядьки бородатые, бояре лохматые, нечего просто так на чужие богатства зарится да глазами зыркать, а то ещё слюнями своими захлебнётесь,… откачивай вас потом!… – потешаясь над боярской жадностью, говорит им Адим.
Тут Михайло с Сергуней второй ларец-сундучок открыли, а затем и ещё один, а уж за ними и другие. Вот здесь-то бояре от золотого блеска у себя в глазах да от изобилия разных порочных мыслей в своих головах, чуть с ума-то и не посходили. Друг друга пихают, бранятся меж собой, на ларцы лезут, руки свои загребущие к ним так и тянут. Адим отгонять их не успевает, лупит, чуть дубинку не сломал, а Иван стоит себе потихоньку, медведя поглаживает да посмеивается.
– Ну ладно хватит, на чужие подарки зариться. А ну-ка слуги, закрывайте ларцы! – вдруг скомандовал он, – ну что бояре, увидели силу мою денежную, богатства мои несметные узрели! И это ещё не всё, коли надо будет, всё ваше царство таким золотом засыплю, всем достанется! Ну, а если вы для меня кумовьями послушными станете, то вам такого богатства больше всех перепадёт! Хотите?… – разжигая в боярах алчную страсть, предложил Иван.
– Да, конечно хотим! Да нам бы хоть малость от всего, а то живём мы бедно! Царь Путила нас совсем не ценит, не любит, поборами обложил, с вотчины три шкуры дерёт, всё себе в свою казну тащит, нам и не разогнуться… – чуть не плача, с явным притворством прибедняясь, жалуются бояре Ивану, а сами-то к ларцам с золотыми побрякушками так и тянутся.
– Ну, хорошо-хорошо, пожалею я вас,… и уж коли так, то половина этих сундуков ваша будет, но это только если вы мне сейчас же без всякого царского приказа приведёте Власту! – продолжая требовать своё, посулил им Иван. Ох, бояре, ох и жадные душонки, что для них царское повеление, когда им золота с три короба обещают.
– Да посол, да наш гость дорогой, мы тут же её тебе приведём!… – загомонили они и всей гурьбой немедленно бросились за принцессой.
– Ну и дела,… вот что продажная натура с людьми делает,… за горстку золота готовы на всё, и царя предать и принцессу отдать… – едва бояре умчались, иронично заметил Адим.
– Да точно говоришь,… такой уж они народ, и мать родную продадут, не поморщатся! Эх, молодец Сергуня славно ты с золотом придумал,… теперь мы этими боярами легко, как кроликами за морковку, управлять сможем! – весело похохатывая, воскликнул Иван.
– Ну, с ними-то всё понятно, а вот как же принцесса,… как с ней быть! Какая она? Такая же, как на портрете или другая?… а что если я ей не понравлюсь, а вдруг она меня не признает! – с большим сомнением в голосе воскликнул Адим и, смутившись, замолчал. Друзья, поняв его настроение, не стали ему мешать и тоже примолкнув, стали в тишине напряжённо ждать появления принцессы. У Адима были совершенно справедливые переживания, ведь всё могло бы статься совсем не так, как он себе представлял, и все эти волнения не давали ему покоя. Но вдруг всё разрешилось само собой.