Пять сказок об экзотических зверятах
Шрифт:
3
И всё бы хорошо, и Почемучка наверняка узнал бы от родителей ещё больше, но, к сожалению, внезапно случилась беда. Однажды его папа с мамой не вернулись из моря, и он остался один. Соседи по гнезду рассказали ему, что произошло. Во время охоты на стаю пингвинов напал морской леопард. Он схватил маму Почемучки, а его отец бросился ей на выручку, но сам попал в зубы к свирепому хищнику. Целая трагедия. Казалось бы, надо смириться с нежданной утратой, принять неизбежность, но Почемучка никак не мог успокоиться и всё спрашивал и спрашивал свидетелей, как такое случилось.
– Ну, почему так вышло!?… Отчего это произошло!?… На каком основании этот разбойник схватил моих родителей, ведь они же не
– Понимаешь ли, в чём дело,… мы пингвины привыкли жить по принципу «каждый сам за себя»,… у нас нет такого, чтоб кого-то защищать или выручать,… и уж тем более из пасти леопарда!… В случае опасности мы скорей бежим врассыпную, лишь бы спастись,… нет, ты не подумай, мы не трусы,… просто такими нас сделали обстоятельства,… инстинкт самосохранения сильнее нас… – пояснил бывалый и грустно развёл крылышками, дескать, ничего уж теперь не поделать. Но Почемучка с ним не согласился.
– Что значит инстинкт самосохранения!?… А мой отец,… он-то не стал сохраняться, и бросился на леопарда спасать маму!… Что вы на это скажете!?… – в запале воскликнул он.
– Да мы и сами удивились его такому поступку,… надо признаться, что каждый из нас, прежде всего, сам бы бросился спасаться, а не помогать другому. Поступок твоего отца это что-то необыкновенное,… он был слишком смелым пингвином,… видимо и ты весь в него,… вон как рьяно ты возмущаешься!… А это совершенно нехарактерно для птенцов пингвинов,… вот ты посмотри, сколько бродит одиноких птенцов,… их родители тоже погибли в зубах свирепого хищника,… но они не горюют и не ропщут,… им лишь бы дали покушать,… и уже неважно кто,… родители или соседи!… Я же говорю, в большинстве случаев пингвины, прежде всего, думают только о себе, каждый о своём теле,… уж так мы устроены,… уж такие мы… – пожимая плечами, вновь повторился бывалый.
– Вот в том-то и дело, что вам всем легче прикрываться устаревшими принципами, а не самим диктовать новые правила!… Всё плачетесь, мол, мы так устроены, мы в этом ни виноваты!… Но я не так устроен!… и я ни за что не прощу наглому леопарду гибель моих родителей!… Он нарушил все договорённости и заплыл в нашу гавань,… такого не делают даже морские слоны!… А уж они-то гораздо опасней леопарда!… Да вы только посмотрите, как вы живёте!?… Так жили наши отсталые предки,… безразлично прячась от опасности и не помогая друг другу!… А вот я не стану прятаться!… Вы сами сказали я весь в отца,… и я буду готовиться дать отпор врагу! Я отважу наглого леопарда нападать на нас!… – гордо задрав свой клювик, поклялся Почемучка, и ни слова более не говоря, отправился на край скалы, откуда открывался удивительный вид на пингвинью гавань.
Отсюда с высоты был виден каждый уголок гавани, каждый её уступ и мысок. Совсем недавно, всего каких-то четыре дня тому назад, Почемучка тоже приходил сюда, но не один, а со своим отцом. Тогда отец показывал ему, где наиболее выгодно ловить рыбу, куда её лучше загонять, где самые густые заросли водорослей, в которых прячется криль, и в каком месте лучше всего устраивать на него засаду. А ещё пояснял, как быстрее и безопасней проходить тот или иной грот, как прятаться от бушующих волн, и как преодолевать острые уступы утёсов. И это было так замечательно, отец и сын вместе.
А теперь Почемучка стоял один и вспоминал всё то, что тогда говорил ему отец. Сейчас каждое сказанное им тогда слово, каждая буква была ценнее всех фраз на свете. Ведь теперь, то мимолётное пояснение превратилось в самое важное и самое мудрое напутствие отца сыну. И так уж получилось оно же вышло и последним. Сейчас Почемучка остался предоставлен самому себе, и вся его последующая жизнь зависела только от него самого. Таким самостоятельным он ещё никогда не был. Его жизнь вмиг изменилась, и сейчас её нужно было начинать с какого-то нового рубежа, с какой-то решительной отметки. И Почемучка начал, не растерялся, и первым его решением стало тщательное изучение гавани.
– Пожалуй, это сейчас для меня самое главное,… ведь если я сумею найти себе убежище и пропитание в нашей гавани, то я выживу и смогу продолжать свое дело!… Однако в воде мне надо быть очень осторожным,… ведь я намного меньше любого взрослого пингвина и если я вместе с ними стану нырять за рыбой, то они меня запросто раздавят!… Тут и леопарда не потребуется, я погибну от давки собственных сородичей!… А тренироваться плавать и добывать себе пропитание мне всё же надо начинать,… я не могу сидеть здесь наверху и просто ждать, как другие птенцы, когда кто-нибудь принесёт мне поесть!… Ну а раз со всеми вместе днём я нырять не смогу, то буду учиться ночью, когда в гавани пусто,… ночью сюда никто не заплывает!… Отец говорил, что даже акулы, эти ночные охотники, не осмеливаются сунуться в гавань,… мол, они боятся в потёмках налететь на скалы. Ну а я сунусь, мне боятся нечего,… это моя стихия!… – совершенно правильно рассудил Почемучка и стал ждать ночи. Но при этом он ни на минуту не переставал наблюдать, как и какими тропами, другие уже взрослые пингвины возвращались с охоты и поднимались наверх к гнёздам. Почемучка посчитал, что это для него сейчас самое важное наблюдение.
4
Но вот настал час, начало смеркаться. Водная гладь опустела и лишь кипучие волны продолжали биться о скалистый берег. Вскоре на небе взошла луна, высыпали звёзды и осветили своим млечным светом все уголки засыпающей гавани.
– Ну что ж, пора,… пришло время вспомнить всё, чему учил меня отец, и стать полностью самостоятельным,… не зависеть ни от кого,… даже от своих старших собратьев!… – почти по-взрослому рассудил Почемучка и начал потихоньку спускаться со скалы вниз на большой уступ, с которого взрослые пингвины как раз и ныряли в море. Он не раз видел, как это происходит и сейчас старался точь в точь повторить все движения своих взрослых сородичей. И на удивление у него это неплохо получилось. В скале сохранились крохотные, вытоптанные тысячами пингвиньих ножек следы, вот по ним-то Почемучка и спустился. Не прошло и нескольких минут, как он уже стоял на уступе готовый нырнуть в море.
– Уфф-ф,… ну, вот он момент истины,… вот он мой новый рубеж,… с него-то и начнётся моя взрослая жизнь,… теперь главное не растеряться и всё делать верно… – полный решимости подумал Почемучка и кинулся вниз. Море тут же приняло его и обняло со всех сторон, словно тёплое, мягкое одеяло. Почемучка попал в свою стихию. Быстро шевеля лапками и ловко отталкиваясь крылышками, он практически сразу понял, как надо правильно плавать под водой и глубоко нырять. Спустя всего пару минут он уже крутился и вертелся в разные стороны так скоро и умело, будто делал это всю жизнь.
Радость подводного полёта и свободного парения охватила Почемучку. В гавани кроме него никого не было, все пингвины давно уже выбрались на берег и сейчас спокойно спали. Теперь только он один царил среди гротов, утёсов и скал. Он проносился по гавани, словно ракета, рассекая водную гладь, освещённую мерцающими звёздами и луной. И это было завораживающее зрелище невероятной красоты. Но вскоре первая радость свободного парения сменилась лёгкой усталостью и Почемучка почувствовал усиливающийся голод. Как говорится, красота красотой, а кушать хочется всегда. Вот и Почемучка, вдоволь нарезвившись, подумал о еде. Он уже знал, что мелкий, но очень вкусный криль водится в зарослях ламинарий, и потому сходу направился туда. Оказавшись в зарослях, он тут же нашёл чем перекусить. Криля кругом было столько, что он, словно горох в стручках, гроздьями висел почти на всех водорослях.