Пять сказок со всего света
Шрифт:
Ну а дальше, ребята, в надежде, что вскоре, прямо по дороге, слепота Марио отступит, и он вновь прозреет, повели его домой. Ну а там их уже встретила мама Марио. Разумеется, слепота никуда не делась, и даже наоборот всё только усугубилось, у Марио поднялась температура, и его стало сильно лихорадить. Увидев своего сына в таком состоянии, мама Марио, конечно, впала в панику, ну а кто бы ни впал.
– Что случилось!?… что с ним!?… Марио, сыночек,… что с тобой!?… – взволнованно завосклицала она, и тут же повела Марио в дом уложить его на кровать, ибо ему с каждой секундой становилось всё хуже и хуже. А уже через минуту Марио вообще потерял сознание. Тем временем его друзья торопились пересказать матери, как всё произошло.
– Мы купались в лагуне на мелководье, барахтались там, игрались,… Марио ненадолго замешкался в сторонке,… мы тоже отвлеклись, встали передохнуть,… и тут вдруг он подходит к нам и говорит, что его ужалил какой-то странный осьминог, и он из-за этого ничего не видит,… ну, мы его, конечно, сразу домой повели!… А вообще-то Марио нам жизнь спас,… ведь он предупредил нас, а иначе бы тот осьминог и на нас напал,… мы туда теперь больше ни ногой! А Марио спасибо большое за наше спасение,… мы для него всё что угодно сделаем,… вы только скажите, чем ему помочь,… а уж мы расстараемся… – искренне покаялись ребята, на что мама Марио им отвечала.
– Вы пока бессильны что-либо сделать,… но зато за доктором сбегать вы можете,… и скорее, пожалуйста,… Марио становиться всё хуже… – чуть не плача попросила она. И ребята тут же унеслись за местным врачом, а вернее будет сказать просто лекарем, ну откуда в рыбацкой деревушке возьмётся серьёзный доктор. Однако лекарь примчался довольно-таки быстро. Это ребята его мигом привели, они так на него насели, что ему пришлось нестись буквально галопом.
Впрочем, скорость прибытия лекаря никак не сказалась на результатах лечения. Сначала он тщательно осмотрел Марио; потрогал ему лоб, смерил температуру, проверил пульс, заглянул в его прекрасные голубые, но уже ничего невидящие слепые глаза, а затем, слегка пошамкав своими старческими губами, выдал заключение.
– Медикус казус!… ну это по-латыни,… а если по-итальянски, то медицина не знает подобных примеров!… Ни разу такого не было, чтоб так страдали от осьминожьего укуса,… видать какой-то необычный зверь, и неизвестно откуда приплыл!… Хотя рецепт выздоровления традиционен и прост,… давайте мальчику побольше воды,… пусть пьёт через каждые пять минут,… вода разжижает кровь,… а кровь скорее выгонит яд!… И может тогда ребёнок быстрей поправиться,… а ещё место укуса прижгите углём, это уничтожит остатки отравы в ране,… вот собственно и всё… – заключил лекарь и ни минуты более не задерживаясь, умчался прочь.
Он наверняка уже решил себе, что Марио не выдержит и умрёт от укуса загадочного спрута, потому-то так скоро и сбежал. Но друзья Марио думали иначе, они не сбежали, остались и взялись во всём помогать матери друга. Принесли из ручья свежей пресной воды, наготовили влажных компрессов, чтоб снимать у Марио жар, сходили в соседний лес за хворостом для очага, одним словом старались вовсю. А меж тем матушка Марио неотступно сидела у постели сына, и делала всё, как велел ей лекарь, она даже ранку от укуса прижгла.
Вскоре стало смеркаться, близилась ночь. Ребята, выполнив все поручения матушки, разошлись по домам. Они хоть, в сущности, и были ещё малышами, но со своей задачей справились. Теперь им полагалось пойти к своим родителям и им рассказать обо всём случившемся. Так мама Марио осталась один на один со своей бедой. Всю ночь Марио бредил и горел словно печь. Только под утро температура спала, и он пришёл в себя. Правда, говорить он пока не мог, потерял много сил. Просто лежал на спине и смотрел незрячими глазами в потолок.
Впрочем, матушка была уже и этому рада. Сын хоть и ослеп, но всё-таки живой, и это уже большая удача. Однако сама она за эту ночь сильно сдала; резко постарела, осунулась, лицо покрылось мелкими морщинами, а её волосы из смолянисто-черных стали пепельно-седыми. Ну а дальше потянулись долгие дни, месяцы, и даже годы лечения и ожидания, что зрение вот-вот вернётся. Друзья Марио всё это время были рядом с ним и помогали ему и его матушке, а она держалась, не унывала и трудилась не покладая рук ради выздоровления сына. Так постепенно, потихоньку Марио подрос и привык к своей немощи.
3
И вот теперь, по прошествии нескольких лет, уже в более старшем возрасте, будучи вполне взрослым мальчуганом, Марио, продолжил свои прогулки к морю, к этому великому и могучему властителю душ всех итальянских мальчишек южной полосы. Гулял он и один, и с ребятами, а иногда и с мамой, когда она была не занята. Но случалось это очень редко, и потому Марио учился ходить один, при помощи маленькой, тоненькой тросточки. В общем-то, ничего необычного, практически все слепые люди пользуются такой тростью.
Конечно, и он ходил с ней повсюду; и по деревенским улочкам, и по тропинкам ближайшего леса, и по берегу моря. Не ходил Марио только к той злополучной бухточке. Всё это время он обходил её стороной. При малейшем приближении к ней его охватывал панический страх. Сердце начинало бешено колотиться, а разум отказывался вести его дальше. Марио резко разворачивался и бежал прочь. Впрочем, по остальному берегу моря он гулял безбоязненно и даже с удовольствием. Коробило его только от той бухточки. Страх, вновь встретить там того злобного осьминога, не давал ему покоя.
И это чувство страха было вполне оправдано, ведь за прошедшие годы в море произошло много чего странного и ужасного. И кто был виной тем трагическим происшествиям, никто не знал. В некогда спокойных и, безусловно, благодатных для рыбаков водах, завелось нечто жуткое. Уйдут рыбаки в море, а обратно не вернутся, пропадут и следов от них не остаётся; ни разбитой шхуны, ни обломков от неё, ни даже обрывка паруса не находили. Канут моряки в море, и нет ничего, пусто.
Хотя обычно, по всем морским канонам, некоторые следы кораблекрушения должны оставаться, а тут всё тихо и гладко, ни единого признака, оттого-то и странно. Случалось так, что за год аж по три по четыре судна пропадало, а для маленькой рыбацкой деревеньки это уже огромная потеря. Это может где-нибудь в Неаполе не существенная утрата, а здесь в деревне большая трагедия. Впрочем, и для Неаполя три корабля в год тоже немало. Когда люди бесследно пропадают в море, это всегда болезненно для оставшихся на берегу.