Пять столетий тайной войны, Из истории секретной дипломатии и разведки
Шрифт:
Имеются и другие показания в пользу версии о бегстве дофина. Во-первых, свидетельства вдовы Симона, в течение долгого времени жившей в инвалидном доме. Она на протяжении ряда лет - и во время наполеоновской империи, и при Реставрации - в разговоре с разными лицами выражала убеждение, что дофин был подменен другим ребенком. Однако в заявлениях бывшей "приемной матери", хотя она и ссылалась на -разговоры с людьми, близко знакомыми с положением в Тампле в 1795 г., имеются явно неправдоподобные вещи. В 1816 г. вдовой Симона занялась полиция Людовика XVIII, которая предписала ей под угрозой сурового наказания прекратить все разговоры о дофине.
Слухи о "бегстве" и "подмене" дофина стали ходить много раньше, по крайней мере сразу после неудачного бегства королевской семьи в Варенн в июне 1791 г. Фигурировала даже версия, что дофин еще в 1790 г. был переправлен в Канаду в сопровождении шотландского адвоката Оэка, а взамен его в Тюильри поместили другого ребенка, некоего Лароша,
Глава вандейцев Шаретт в своем манифесте от 26 июня 1795 г. прямо обвинял республиканское правительство, что оно "отравило" Людовика XVII. У Шаретта не было никакой причины, если бы в его лагерь прибыл дофин, скрывать это. Утверждение, что бурбонские принцы якобы преследовали спасшегося дофина, лишено смысла. Во второй половине 90-х годов Людовик XVIII и его брат ни сами не имели для этого никакой возможности, ни шансов получить в этом деле содействие со стороны презрительно третировавших их иностранных правительств. Возможна гипотеза, что похищение было организовано кем-то из революционеров, кто погиб, унеся в могилу свою тайну. Однако к моменту бегства дофину было бы девять или десять лет. Если бы он остался жив, то рано или поздно дал бы о себе знать. Если бы он умер, это сделали бы за него участники похищения, ведь при Реставрации это стало бы для них источником всяческих благ и почестей.
Большинство европейских дворов предпочло не поверить в смерть дофина. За отсутствием доказательств такую позицию занял австрийский министр Тугут, считая, что объявлением в "Монитере", возможно, предполагалось отнять у роялистов веру в успех и облегчить заключение мира с Испанией, а также на всякий случай сохранить в своих руках важного заложника. Возможно, это были лишь доводы, выдвигаемые для сокрытия подлинных мотивов Вены, не желавшей связывать себе руки "признанием" Людовика XVIII и подыскивавшей благовидный, с точки зрения монархистов, предлог для своею отказа от такого "признания".
В условиях, когда продолжали циркулировать многочисленные слухи об увозе дофина из Тампля, второстепенный, но весьма плодовитый писатель С. Ж. Реньо-Варен (1775-1840 гг.) в 1800 г. издал роман "Кладбище Мадлейн", который должен был удовлетворить любопытство тех, кто интересовался и доверял этим слухам. Первые два тома романа были тотчас распроданы. Вскоре потребовалось новое издание, потом автор прибавил к своему сочинению еще третий и четвертый тома. (Не меньшим свидетельством успеха было то, что сразу же после публикации романа его название было присвоено каким-то анонимным литературным поденщиком.) В своем романе Реньо-Варен рассказывает о том, как он встретил на кладбище незнакомца, им оказался аббат Эджуорс де Фирмонт (который, между прочим, еще был жив в то время!). Аббат поведал автору историю Людовика XVI и его семьи в годы революции. Далее повествуется об увозе 20 января 1794 г. дофина, спрятанного в корзинке для белья, к шуанам, о том, как Шарль Луи был отправлен в Америку, но перехвачен французским фрегатом, снова заключен в темницу и там умер.
Роман полон всяческих несообразностей, анахронизмов и просто чепухи {Об анахронизмах, особенно абсурдных в устах современника описываемых событий, можно составить себе представление и по следующему эпизоду в романе Реньо-Варена "Узники Тампля, продолжение Кладбища Мадлейн" (Париж, 1802 г.), в котором повествуется о заговоре против Робеспьера во время высадки роялистов в Кибероне в июле 1795 г, то есть через год после гибели Неподкупного!}. Тем не менее стали задавать вопрос, не рассказана ли в форме романа, включавшего много "документов", вроде "секретного дневника" доктора Десо, подлинная история. Издание "Кладбища Мадлейн" было, вероятно, инспирировано министром полиции Фуше. Но успех романа Реньо-Варена вызвал недовольство первого консула Бонапарта. После появления второго тома по иронии судьбы издателя заключили в Тампль, а автора - в тюрьму префектуры полиции, где содержались уголовные преступники. Их освободили через 10 дней. Полиция разбила набор и конфисковала экземпляры, попавшие в библиотеки. Реньо-Варену, однако, вскоре удалось убедить власти, что речь идет лишь о беллетристическом произведении. Запрет был снят, а автор в предисловии к двум последним томам сравнивал консульскую администрацию с великими мужами древности, с Августами и Траянами, приходившими на смену Неронам и Домицианам (под последними подразумевались власти революционного времени, которые фигурировали в романе). Сочинение Реньо-Варена стало одним из главных "источников", из которого впоследствии черпали свое вдохновение авантюристы, выдававшие себя за чудом спасшегося Людовика XVII.
Раскопки на кладбище Сен-Маргерит, где был похоронен дофин, производившиеся неоднократно со времен Реставрации, привели как будто к обнаружению его могилы, однако нельзя точно установить, чьи останки были обнаружены. Остается непонятным подчеркнутое равнодушие Людовика VIII к памяти племянника. За исключением 1814 г., во все последующие годы Реставрации не было заупокойных служб по Людовику XVII, хотя это неукоснительно делалось в отношении других покойных членов королевского семейства. Из "Монитера", остававшегося официозом и в период Реставрации, мы узнаем, что Людовик XVIII неоднократно давал балы в разные годы 8 и 9 июня. Даты же смерти Людовика XVI и Марии-Антуанетты отмечались как дни национального траура. Траур соблюдался и в дни кончины других членов королевской семьи. Для самой версии о бегстве из Тампля враждебность Людовика XVIII к дофину оказалась весьма полезной: она позволила объяснить то иначе никак не объяснимое обстоятельство, что о дофине, "спасенном" в 1795 г. и попавшем на территорию государств, враждебных Французской республике, ничего не было слышно, что он появился снова лишь через несколько десятилетий.
Иллюзии Шарлотты Аткинс
Историку надлежит ответить на несколько хотя и связанных между собой, но вместе с тем независимых вопросов. Во-первых, имела ли место "подмена" дофина другим ребенком? Во-вторых, если да, то какова была дальнейшая судьба дофина (не являлся ли кто-либо из "претендентов" действительно "Людовиком XVII")? И наконец, в-третьих, принимал ли участие в "подмене" (или попытках такой подмены) кто-либо из видных политиков периода революции?
Один из ученых, Фредерик Барбе, исследовавший историю роялистского подполья, писал, касаясь вопроса о бегстве дофина, что не надеется "проникнуть через завесу действий, замышлявшихся и обдуманных в ночной тьме различными лицами, действующими каждый на свой страх и риск. Различные персонажи, которые столкнулись в этом деле, были поставлены в положение, когда они не имели возможности понять, кто из них в конечном счете попал в цель".
...Когда в 1836 г. в Париже скончалась одинокая пожилая англичанка Шарлотта Аткинс, последние два десятилетия проживавшая во французской столице, эта смерть не привлекла ничьего внимания. Лишь уже в начале нашего столетия упомянутому Барбе удалось благодаря счастливому случаю получить доступ к переписке этой иностранки, о которой до того времени было известно лишь одно: она поддерживала связи с одним из руководителей шуанов - Луи де Фротте. После смерти Ш. Аткинс ее корреспонденция мирно покоилась в нотариальных архивах, пока эти документы не попали в руки Ф. Барбе, подведшего итоги их изучения в книге "Друг Марии-Антуанетты мадам Аткинс и тюрьма Тампль" (Париж, 1905 г.). Барбе излагает биографию Шарлотты Аткинс (ее девичья фамилия Уолпол; возможно, она была родственницей премьер-министра Роберта Уолпола). В молодые годы она выступала на сцене знаменитого лондонского театра "Дрюли Лейн". В предреволюционное десятилетие леди Шарлотта была принята при версальском дворе и попала в ближайшее окружение Марии-Антуанетты. Осенью 1789 г. Аткинс переехала в Лилль, где сблизилась с лейтенантом де Фротте. После падения монархии во Франции 10 августа 1792 г. поместье Аткинсов Кеттерингем стало центром, где строились планы организации бегства королевской семьи из Тампля. Наряду с самой Шарлоттой Аткинс его участниками стали Луи де Фротте, бывший судебный чиновник из Бретани Ив Жиль Кормье, журналист Жан Габриэль Пельтье и "трансильванский дворянин", бывший австрийский офицер и явный авантюрист Луи д'Ауервек.
Шарлотта Аткинс доказала, что обладает недюжинной настойчивостью и отвагой. Летом 1793 г. она тайно приехала в Париж и, подкупив с помощью роялиста шевалье Жаржайе двух служащих Тампля - Лепитра и Тулана, пыталась организовать бегство королевы. План сорвался из-за нерешительности одного из его участников. Тем не менее Ш. Аткинс, вероятно, уже после перевода королевы в тюрьму Консь-ержери, подкупив одного из чиновников Коммуны, сумела проникнуть в камеру королевы и предложила ей обменяться платьем и бежать. Королева отказалась от предложенной ей попытки бегства. Впрочем, нельзя считать вполне доказанным, что этот эпизод имел место, хотя он выглядит вероятным на основании анализа корреспонденции Аткинс и других документов. (Возможно, существует какая-то связь между этим эпизодом и так называемым "заговором гвоздики". Если это так, то тем самым устанавливается прямая связь между Щ. Аткинс и агентурой барона Батца, в том числе между шевалье де Ружвилем и чиновником Коммуны Мишонисом.)