Пять столетий тайной войны
Шрифт:
Чтобы одурачить воров, регент приказал не употреблять во дворце драгоценной посуды и заказал себе шпагу без золота и бриллиантов, со стальной рукояткой. Впрочем, рукоятка была с очень тонкой отделкой и обошлась в 1500 ливров. Когда регент выходил из театра, шпага исчезла. В Париже смеялись, уверяя, что Картуш наказал главного вора Франции, который хотел надуть своих незнатных коллег.
Картуш имел в разных городах своих соглядатаев. Они заранее извещали его о поездках богатых людей и агентов правительств или торговых фирм, перевозивших большие суммы денег. Особенно ловким шпионом был молодой лекарь Пелисье, вхожий в самые знатные дома Лиона. Он не только сообщал о посылке денег из этого города, но и сам не раз возглавлял банды, нападавшие на путешественников. Во время одной из таких дерзких попыток ограбления Пелисье был схвачен полицией.
По слухам, когда полиция организовывала настоящую охоту за королем парижских разбойников, он несколько недель скрывался в Англии, где встретился с «лондонским Картушем» — Мекинстоном. Они условились заранее извещать друг друга об отъезде вельмож и толстосумов, которых можно было хорошенько потрясти, повстречав на большой дороге.
Картуша схватили лишь в результате предательства Дюшатле, одного из членов шайки, который после ареста решил спасти себе жизнь и получить большую награду, обещанную за поимку главаря разбойников. Но и в тюрьме Картуш похвалялся, что ему удастся выбраться на волю, и только особые меры предосторожности помешали его бегству. Уже на эшафоте, чтобы наказать своих сообщников за то, что они не спасли его, Картуш назвал имена членов своей шайки, после чего в Париже были произведены сотни арестов. Банда Картуша и ее разведка перестали существовать. Но попытки создать такие организации неоднократно делались преступниками и в другие эпохи.
Олений парк
В 1745 г. начала всходить звезда маркизы Помпадур, которая сумела два десятилетия сохранять место главной фаворитки, несмотря на быструю смену других привязанностей любвеобильного Людовика XV. А это уже имело политическое значение. Маркиза получила решающий голос при назначении и смещении министров. Во второй половине 50-х годов Помпадур активно содействовала сторонникам переориентации французской внешней политики от союза с Пруссией, которая заключила соглашение с Англией, к союзу с Австрией. Эта крутая перемена противоречила прочным традициям французской политики, нацеленной на борьбу с Англией на море и с притязаниями Габсбургов на главенство в Европе. И хотя Австрия давно уже перестала представлять прежнюю силу, новый курс политики Версаля вызывал серьезные сомнения. Поэтому свалить Помпадур пытались не только ее многочисленные соперницы, но и опасавшиеся за свое положение министры, и противники австрийского союза, и, наконец, действовавшие заодно с ними агенты прусского короля Фридриха II.
Маркиза взяла на себя руководство перлюстрацией писем. Директор почт докладывал Помпадур ежедневно о результатах работы «черного кабинета» и по другим вопросам, связанным с секретной корреспонденцией. Помпадур возложила на начальника полиции Беррье, содержавшего обширную шпионскую сеть, задачу развлекать вечно скучавшего короля подробными скабрезными «рапортами» о происшествиях в публичных домах, в частности при тайном посещении сих мест иностранными дипломатами. (Парижский архиепископ Кристоф де Бомон после настойчивых просьб добился, чтобы ему доставляли копии этих отчетов.) Монаршее благоволение вскоре выразилось в форме приказа, повелевавшего включать в отчеты и пикантные материалы, добываемые от перлюстрации частной переписки. Вместе с тем расторопному генерал-лейтенанту полиции было предписано строго-настрого следить за точным исполнением королевского указа от 8 июня 1747 г. Этот указ запрещал печатать и распространять книги, содержание которых противно религии и отеческой заботе Людовика о чистоте нравов.
Историк А. Кастело объясняет поведение Людовика «генетическим фурором»: в королевских семьях браки заключались между родственниками, и король имел лишь 28 предков в шестом поколении вместо 64, как все другие люди. Зато он не имел недостатка в незаконных отпрысках, которые все вместе, как подсчитал Ж. Валинзель в книге «Дети Людовика XV», могли бы составить население целого городка.
Некоторые французские биографы Людовика XV делят его любовниц на два ранга — больших и малых; последние, часто сменяясь, не нарушали влияния настоящих фавориток. А маркиза Помпадур, принявшая на себя заведование увеселениями монарха, сама регулировала отбор и поставку малых — а нередко и малолетних — метресс своему повелителю.
Порой фаворитками становились сразу несколько сестер; например, молва утверждала, что пять дочерей
«Что только не думали об этом скверном месте, которое памфлетисты конца века рисовали ареной оргий и гнусных махинаций, рассчитанных на совращение бедных невинных девушек! — с негодованием писал в 1965 г. историк Ж. Леврон. — Какой бы тяжелой ни являлась действительность, кажется, нет надобности рисовать ее в еще более черных красках». Нужды в этом и вправду нет. Все происходило проще. С полицейской точки зрения Олений парк был очень даже удобным предприятием, если бы не все новые королевские причуды, при которых альковные секреты не раз вплетались в перипетии тайной войны.
Опасным моментом для Помпадур и руководимого ею «пансионата» была весна 1753 г., когда король увлекся некоей Марией-Луизой 0'Мэрфи, настойчиво добивавшейся положения официальной фаворитки. Этой проблемой пришлось всерьез заняться дипломатии и разведке ряда стран. Папский нунций монсеньер Дурини сообщал в Рим о близком падении Помпадур: «По всей видимости, главная султанша теряет свое положение». Однако и на этот раз нереальность планов, связанных с «концом режима Помпадур», выяснилась еще до конца 1753 г.
Летом 1756 г., в самый острый момент дипломатической борьбы накануне Семилетней войны, некая мадам де Куаслен прорвалась в официальные фаворитки, ее поддерживали все враги Помпадур и противники австрийского союза. Маркиза уже подумывала о том, чтобы покинуть Версаль. В конце концов королевский лакей Лебель нашел подходящую замену для Куаслен. Внутренний конфликт был таким образом улажен. Оставался внешний — война против Англии и Пруссии.
Уже во время войны Людовик, прогуливаясь однажды по саду Тюильри, обратил внимание на некую мадемуазель Тьерселен, почти ребенка. Агенты Беррье быстро определили адрес Тьерселен и столь же оперативно сломили первоначальное сопротивление родителя. Словом, молодая Тьерселен под новым именем мадам де Бонваль была помещена во внутренних покоях Версальского дворца, а отец ее стал активным участником придворных интриг. Через некоторое время влияния Тьерселена начал опасаться даже министр иностранных дел Шуазель. Новичок в придворных лабиринтах, Тьерселен вскоре стал деятельным агентом прусской партии. Однако Помпадур с ее хорошо поставленной разведкой и на этот раз провести не удалось. Маркиза разобралась в хитросплетениях замыслов врагов и сумела представить свою соперницу в виде слепого орудия прусского короля, которого Людовик совершенно не выносил. В результате Беррье получил повеление направить Тьерселена в Бастилию, а его дочь — в монастырь (мадам де Бонваль содержали в заключении, пока продолжалось царствование ее галантного поклонника).
Маркиза Помпадур выслушала последний доклад министра почт, лежа на смертном одре. А на следующий день в кабинет умершей проник под каким-то благовидным предлогом премьер-министр герцог Шуазель. Хотя на улице было тепло, герцог явился в широком пальто из красного драпа, под которым ему удалось унести наиболее важные секретные бумаги скончавшейся фаворитки.
Методы старого Фрица
Реакционная немецкая историография, восхваляя короля Фридриха II (1740—1786 гг.) — «старого Фрица» — это олицетворение прусского милитаризма, целое столетие распространяла легенду о благоденствии страны под мудрым управлением «философа на троне». Составной частью этого мифа был вымысел о будто бы исключительной честности прусских чиновников, установивших в стране образцовый правопорядок. Действительные факты бросают любопытный свет на эти измышления.