Пять столетий тайной войны

Черняк Ефим Борисович

Банкрофта не смутило недовольство Уэнтворта — чего не случается в делах. Игра на бирже требовала новых средств, и доктор решил заставить раскошелиться обе воюющие стороны. Он отправил письмо комитету по иностранным делам американского конгресса с настоятельным требованием оплаты года беспорочной службы, а от Уэнтворта запросил за информацию о намерениях Испании 500 ф. ст. Уэнтворт отказал. Но ссориться дальше не было расчета, и Банкрофт сообщил: Испания пока еще не согласна вступить в войну на стороне колонистов. Вынужденный даром уступить столь ценные сведения, «Эдварде», в свою очередь, упрекал Уэнтворта и особенно лорда Стормонта в том, что посол в своих нотах протеста почти буквально повторял содержание бумаг, которые были списаны у Франклина и Дина Банкрофтом и оставлены в дупле букового дерева в саду Тюильри. Это обратило уже внимание и Верженна, и Франклина. Верженн заподозрил, что это дело рук Кармайкла. Банкрофт навел подозрения на секретаря Бомарше,

но, очень опасаясь разоблачения, просил заранее британский паспорт на случай бегства и вмешательства английского правительства, если «мистера Эдвардса» арестуют французские власти. На этот раз визит Уэнтворта вызвал полное удовлетворение у Георга III, ведь он привез известие, что нет угрозы немедленного вступления Испании в войну.

Однако через две недели дипломатическая обстановка резко изменилась: в конце ноября 1777 г. в Париж пришла весть о крупной победе колонистов под Саратогой — взятии в плен английской армии под командованием генерала Бургойня. В Версале теперь уверились, что Англии не выиграть войну против восставших колоний. Но Верженн, обрадованный тем, что его политика строилась на верном расчете, вместе с тем начал опасаться, что Англия пойдет на мир, признав независимость колоний, и Франция упустит свой лучший шанс в борьбе против главного соперника. Сразу же последовало обещание Версаля предоставить колонистам дополнительную субсидию в 3 млн. ливров и заключить союзный договор, от подписания которого правительство уклонялось целых полтора года. Разумеется, все действия версальского двора через Банкрофта становились немедленно известными в Лондоне.

По указанию премьер-министра Норта в начале декабря Уэнтворт снова отправился в Париж, на этот раз для переговоров с Франклином и Дином. Британский кабинет был теперь готов на любые уступки, кроме признания независимости колоний. Уэнтворт учитывал, что колонисты не подозревают, что он английский шпион, и рассматривают его как бывшего патриота, в начале войны перешедшего в лагерь лоялистов. Он рассчитывал прежде всего получить свежую информацию от Банкрофта, но того не оказалось в Париже — доктор спешно отбыл в Лондон для осуществления очередной биржевой спекуляции. Миссия Уэнтворта оказалась серьезной ошибкой британской дипломатии. Франклин, получив предложения Лондона, три недели уклонялся от встречи с британским эмиссаром. В то же время Франклин известил об этих предложениях Верженна и, усилив опасения французского министра, что примирение колоний и метрополии все же возможно, побудил ускорить заключение франко-американского союзного договора.

В канун Рождества в Париж вернулся Банкрофт. Он выиграл на бирже столько денег, что предложил Уэнтворту выплатить английской разведке все полученное от нее жалованье. Банкрофт, чувствуя, что Англия проигрывает войну, стал особенно опасаться разоблачения. Его страхи заразили и Уэнтворта, который начал бояться, что французские агенты, следившие за ним и пытавшиеся взломать его сейф, могут при случае прибегнуть и к удару кинжалом. В панике Уэнтворт сжег находившиеся при нем письма и даже просил уничтожить все его донесения, хранившиеся в ведомстве Уильяма Идена (эта просьба была оставлена без внимания). Он потребовал от Стормонта как-то легализовать его положение, добился приема у Верженна и поспешил убраться восвояси, не рискуя больше появляться в Париже. Вскоре произошло то, чему Георг III отказывался верить до последней минуты, — франко-американский договор стал фактом. И как следствие этого Франция, а вслед за ней Испания вступили в войну против Англии.

Положение Англии стало очень серьезным, шла речь о сохранении ее позиций как колониальной державы. Ведомство лорда Сеффолка и Уильяма Идена начало работать с удвоенной энергией. Как раз в это время английской разведке удалось достигнуть цели, к которой она тщетно стремилась, — привлечь на сторону Англии одного из уполномоченных американского конгресса — Сайлеса Дина. Обстоятельства, которые заставили Дина пойти на это отступничество, неясны. Известно, что Дин насмерть рассорился с Артуром Ли и его братьями, составлявшими влиятельный политический клан. В ноябре 1777 г. они добились принятия конгрессом решения об отзыве Дина, которое стало известным в Париже уже в следующем году. Его преемником был назначен Джон Адаме. Братья Ли публично обвиняли Дина в бесчисленных вымышленных преступлениях, за исключением одного действительного — установления связей с британской разведкой. Это тем более удивительно, что Ли бросал обвинения в шпионаже направо и налево всем, за исключением своих секретарей и помощников, которые действительно почти все без исключения были платными английскими агентами.

Роль змия-искусителя сыграл Уэнтворт (еще до своего отъезда из Парижа). Он намекнул Дину, что тот может получить крупный пост в английской администрации. Не клюнуло. Тогда Уэнтворт, отлично осведомленный Банкрофтом о делах Дина, нащупал другой, более эффективный путь воздействия на американского уполномоченного. Разведчику было известно, что, выполняя поручения

конгресса. Дин не прекращал и собственных торговых операций. Вместе с крупным американским негоциантом Робертом Моррисом, пользовавшимся большим влиянием в политических кругах колоний. Дин задумал создать вторую компанию типа «Хорталес и Кo » с целью вывоза из Англии через Францию изделий для населения колоний, испытывавшего большую нужду в привычных британских товарах. Ожидавшееся вступление Франции в войну против Англии помешало осуществлению этого плана. Насколько можно судить по сохранившимся документам, Уэнтворт предложил Дину сделку на следующих условиях: создается — частично на казенные средства — Британская торговая компания, которая будет доставлять английские промышленные изделия в Нью-Йорк, занятый английскими войсками, и оттуда продавать либо передавать их людям, назначенным Дином и его братьями, также занимавшимися крупными торговыми операциями. Дин выразил согласие с этим планом и готовность, взамен получаемых услуг, сообщать в Лондон имевшуюся у него секретную информацию. Все это прямо следует из корреспонденции Георга III, лорда Норта и секретаря британского казначейства, относящейся к январю 1778 г.

В начале февраля Георг III писал своему премьер-министру, что сведения, поступающие от Бенсона (псевдоним Дина), «очень важны». В марте 1778 г., узнав об отъезде Дина на родину, король считал, что это надо использовать для достижения приемлемого мира с колониями. Новый английский агент отбыл вместе с французской эскадрой и с оригиналомфранко-американского союзного договора, который был ратифицирован конгрессом в начале мая 1778 г. Враги Дина добились того, что конгресс занялся расследованием его деятельности во Франции. Дина обвиняли в краже части французского займа, даже хищении денег, будто бы им самим посланных в Америку. Артур Ли и Джон Адаме присылали из Франции все новые обвинения. Однако по-прежнему никто (возможно, за исключением бывшего помощника Дина — Кармайкла) не подозревал о действительной вине Дина — сговоре с Полом Уэнтвортом и британской секретной службой. В конечном итоге конгресс счел обвинения против Дина необоснованными.

Через два года после своего прибытия на родину Дин снова уехал, уже в качестве частного лица, в Европу. Он был ожесточен преследованиями и тем, что конгресс не заплатил ему 12 тыс. ф. ст. за товары, купленные и посланные им в первые годы войны. Дин, обедневший и психически не уравновешенный, поселился в австрийских Нидерландах, в Генте. Из Гента Дин снова установил связи с англичанами — теперь он был широко известным человеком и мог продать свое имя. Как раз в это время английская разведка занималась фабрикацией подложных писем — вплоть до корреспонденции самого Вашингтона, — якобы конфискованных при захвате американских судов. По соглашению с английской разведкой Дин начал писать письма, призывавшие к примирению с британской короной. Они будто бы потом были перехвачены британскими кораблями. Георг III внимательно читал письма и очень одобрительно отзывался об их содержании. В бумагах Дина имеются его письма к Банкрофту и связанные с ними по содержанию письма к «Э. Эдвардсу», которые, возможно, содержат и какой-то зашифрованный текст. К этому времени Дин, видимо, уже знал о роли, сыгранной главным английским шпионом. Впрочем, может быть, ему и раньше было известно о деятельности «Эдуарда Эдвардса»? Категорический ответ на этот вопрос дать нельзя, главным образом потому, что бумаги Банкрофта более чем через полстолетия были сожжены его внуком, когда всплыла наружу правда о дважды оплаченном «патриотизме» достопочтенного члена Королевского общества.

Английская разведка считала Дина лишь наполовину своим агентом, ему платили только предоставлением права вывозить английские товары в колонии во время войны, чем занимались и многие американские купцы, не состоявшие в списках британской секретной службы. После окончания военных действий Дин поселился в Англии, где встречался с Бенедиктом Арнольдом, с которым познакомился еще в молодые годы, и пытался вместе с Банкрофтом возобновить различные торговые дела. Умер Дин в сентябре 1789 г. Известие о предательстве Дина вызвало чувство торжества у друзей Ли. Напротив, Франклин, сурово осуждая отступничество своего бывшего коллеги, по-прежнему ценил работу, проделанную Дином в пору их совместной борьбы в первые годы американской революции.

Интересно отметить, что письма Дина печатал во все еще занятом англичанами Нью-Йорке Джеймс Ривингтон, издатель «Ройял газетт» («Королевской газеты»). Торговым партнером Ривингтона в 1779 г. стал Роберт Таунсенд, который, изображая из себя лоялиста, на деле был членом разведывательной организации «Калпера». Ривингтон не был осведомлен об этом. В свою очередь, Таунсенд тоже не знал, что Ривингтон с 1781 г. регулярно стал посылать донесения в штаб Вашингтону и одновременно дурачил английского губернатора ложными сведениями о планах главнокомандующего войсками колонистов. В результате Клинтон оставался в бездействии в Нью-Йорке, когда главная английская армия была окружена и принуждена к сдаче в Йорктауне.