Пять тысяч долларов
Шрифт:
Хэннон отвел взгляд от разбитого лица и некоторое время обдумывал услышанное. Рассказ Кули довольно хорошо вписывался в то, о чем писали газеты: в квартире Траска сохранилось достаточно много следов борьбы, баллистическая экспертиза подтвердила, что Траск был застрелен из собственного пистолета, найденного тут же на ковре.
– Как же они вышли на вас, Кули?
– На пистолете остались мои отпечатки пальцев. Я слишком разволновался и забыл подумать о том, чтобы уничтожить их. Они сверили отпечатки со своей картотекой и вышли на меня.
– И вы не пытались уехать
– Нет, я скрывался, но они нашли меня.
– Вы сообщили им о своей борьбе с Траском?
– Я ничего им не сообщал. Они все равно ничему не поверили бы.
– Хорошо, но у вас есть следы побоев, которые доказывают факт борьбы.
– Да, это лицо кое-что может доказать, - усмехнулся Кули.
– Во всяком случае, это было бы не труднее сделать, чем теперь доказать факт самообороны.
– Если не учитывать одного обстоятельства, мистер Хэннон. Кули медленно закурил вторую сигарету.
– Какого обстоятельства?
– Денег.
– Каких денег? Ваших двух сотен?
– Нет, пяти тысяч.
Хэннон почувствовал, как подступает тошнота. Он совершенно забыл о пяти тысячах. Однако так ли важно для правосудия, откуда у Траска оказались пять тысяч? Нужно ли всем знать, что Хью Хэннон заплатил ему эти деньги за то, чтобы тот оставил в покое его жену?
– Вы имеете в виду пять тысяч, принадлежавших Траску?
– слишком поспешно спросил он.
– Почему Траску?
– Вы же заявили, что у Траска была большая пачка денег.
– Но ведь я не сказал, сколько именно.
– Верно, не сказали.
– Я не знаю, сколько у Траска было.
– Хорошо, вы не знаете.
– Я имею в виду мои пять тысяч, мистер Хэннон. Именно столько было у меня, когда меня схватили.
– Где же вы взяли пять тысяч? Вы же сказали, что спорили с Траском о каких-то двух сотнях.
– Верно. Но я их сам заработал. Вот где я взял пять тысяч. И ничего больше. Сэкономил. Разве это преступление, иметь пять тысяч?
– Разумеется, нет.
– Но именно это обстоятельство полиция и ставит мне в вину.
– А те деньги, которые были у Траска?
– Я не прикасался к ним, мистер Хэннон.
– Газеты ничего не писали про то, что у убитого были хоть какиенибудь деньги, поэтому я подумал, что их вообще не было. Но раз вы говорите, что в руках у Траска мелькнула пачка денег, то тогда где они?
– Откуда мне знать? Прикиньте, мистер Хэннон. Я оставил труп в квартире в середине ночи, где-то в два-три часа. Тело же обнаружили около восьми утра. Прошло пять или шесть часов. Любой мог взять деньги Траска. Многие их видели у него. В конце концов это могла быть подружка Траска, которая обнаружила убитого, и даже кто-нибудь из полицейских.
Хэннону не понравились эти рассуждения, но он не мог доказать обратное.
– Оставим это на время, - сказал он.
– Есть еще что-нибудь, что вы хотели бы сообщить мне?
Кули скорчил на своем маленьком безобразном лице глубокомысленную гримасу:
– А что именно, мистер Хэннон?
Хэннон постарался придать своему следующему вопросу как можно более безразличное звучание:
– Траск
– Он что-то такое говорил. Когда мы сначала пришли к нему домой, понимаете, он не сразу стал избивать меня. Он, как я уже сказал, выпил и расхвастался. Дескать, теперь у него новый маленький рэкет, который не по силам таким дуракам и уродам, как я. Здесь необходимы соответствующая внешность и мозги.
– В чем заключался рэкет?
– Женщины. Замужние женщины. Траск обольстил и привязал к себе нескольких замужних женщин, а один из мужей заплатил ему за то, чтобы он оставил его жену в покое.
Хэннон задержал дыхание, скрестив руки на груди, чтобы Кули не видел, как они дрожат.
– И он назвал вам имя этого мужа?
Кули некоторое время не отвечал. Оба мужчины повернулись друг к другу лицом. Хэннон пытался понять хоть что-нибудь, глядя в тусклые глаза собеседника, и ему не понравилось то, что он в них увидел.
– Нет, он не назвал мне имени, - наконец произнес Кули.
– Тогда это мало чем может вам помочь, - резюмировал Хэннон.
– А с деньгами проблема - и с пропавшей пачкой денег Траска, и с вашими пятью тысячами.
Кули улыбнулся.
– Я знаю, - сказал он, - если бы это было так просто, то я бы не обратился к вам, мистер Хэннон. Но заметьте, я сказал, что у меня есть пять тысяч. Они ваши, все до цента, если вы выиграете дело.
Хэннон вновь ощутил всю остроту ситуации. Он заплатил пять тысяч Траску, имея дурное предчувствие. Теперь Кули, признавшийся в убийстве Траска, предлагает ему, похоже, те же самые пять тысяч.
Хэннон ушел от Кули, не дав ему определенного ответа. Он собирался как следует обдумать то, что в пылу откровенности сообщил ему этот коротышка. А обдумать предстояло многое. Прежде всего необходимо вычленить все правдивое из того, что поведал Кули. Действительно ли тот убил Траска в порядке самообороны? Траск сильно избил Кули, и вряд ли кто сможет доказать, что это не так. Мэл Траск был грязный тип, способный практически на все, поэтому Хэннон мог поверить словам Кули о том, что Траск убил бы его.
Настоящая проблема заключалась в том, стоит ли вообще браться за защиту Кули. Этически, может быть, да. Много говорило за то, что Кули рассказывал правду, когда дело касалось обстоятельств выстрела. Вряд ли Кули застрелил Траска с умышленным расчетом, то есть преднамеренно. Поэтому на Кули не лежало вины за убийство.
Полиция, кажется, не раскрыла отношений между Траском и Аликс. Что будет, если они узнают о них? Если начисто отрешиться от обстоятельств, связанных с карьерой Хью, то Аликс, без сомнений, вызовут в суд в качестве свидетеля. У Хэннона были враги в судебных органах. Уж они бы нашли какой-нибудь предлог выставить Аликс свидетелем в суде. Хэннон содрогался при мысли о том, какие вопросы ей бы задали и что бы она на них ответила. Наконец он понял, что вынашиваемое им решение - это лучший предлог попытаться увидеться с ней, то есть осуществить то, к чему он уже давно стремился. Поэтому он быстро, пока его не покинула решимость, схватил телефон.