Пять жизней на двоих, с надеждой на продолжение
Шрифт:
Потом он даже придумал и обосновал себе преимущества такого эклектичного обучения – оно, видите ли, научило его смотреть на проблемы под неожиданным утлом зрения. Но недостатки метода были совершенно очевидны: в знаниях Джеральда зияли огромные пробелы. Он всегда это сознавал, особенно когда стал известным зоологом и ему пришлось выступать с лекциями о науке, которую он никогда формально не изучал.
Но своих методических ошибок никогда не признавал, позднее он придумал следующее оправдательное объяснение (по принципу не было бы счастья, да несчастье помогло):
а) формальное образование могло
б) поскольку без него и без степени я не мог получить работу, то единственное, что мне оставалось, это писать, чтобы заработать на жизнь. Так я и стал знаменитым писателем.
Недостаток формального образования Джеральд компенсировал необычайно развитым и изобретательным интеллектом. Да еще ему невероятно повезло с первыми учителями на Корфу. Занятия под руководством Тео Стефанидеса подарили Джерри глубокое понимание феномена природной жизни, позволили овладеть прикладной биологией, совершенно недоступной для английских студентов (см. заключение). А старший брат, как мы уже отмечали, познакомил его с принципами художественной литературы лучше любого школьного учителя.
Еще на Корфу ему позволяли читать все, что хотелось. Закрытых тем не существовало. На любой вопрос он получал совершенно честный ответ (при условии, что отвечающие его знали). Его образование было совершенно уникально.
При этом он постоянно сталкивался с эксцентричностью своих непрофессиональных учителей (первая книга трилогии «Корфу»). Это тоже был опыт человеческих отношений. Пожалуй, после его приобретения ничто в человеческом характере и поведении не могло удивить Джеральда.
Но все эти рассуждения, делавшиеся потом, не могли изменить общей негативной картины: начальное образование было фрагментарным, среднее – нулевым, а шансов на получение высшего не существовало вовсе.
Как же быть с выбором профессии? Ведь единственное занятие, которое привлекало Джеральда, должно было обязательно содержать элементы общения с дикими животными. Но без диплома о специальном зоологическом образовании или хотя бы о среднем общем он не мог официально на нее рассчитывать. Тупик?
Так могло показаться кому угодно, однако Джерри рук не опускал, верил в свой шанс, а пока продолжал заниматься самообразованием, естественно, все так же бессистемно. И бесперспективно. Он просто читал все, что подвернется, в свое удовольствие.
Книги манили его, будили воображение, открывая новые миры: безграничных знаний и разнообразия мира, перспектив науки и строгих фактов. (Вот тут я его прекрасно понимаю. Так же хаотично осваивал книжные запасы читального зала Лермонтовской библиотеки. Скоро пожилым библиотекаршам надоели мои туманные, но частые запросы и они стали запускать меня в хранилище на свободный выпас. Прямо там в каком-нибудь закуточке я и пристраивался с очередной находкой. Главное было – не забыть меня оттуда вытащить в конце дня.)
Впоследствии, как я уже отмечал, Джеральд заявлял, что он якобы сознательно проверял такой подход к образованию на себе. Конечно же, это не так, все складывалось спонтанно, но это не помешало ему прийти потом (на гребне успеха) к выводу, что «рутина современной образовательной системы убивает в ребенке воображение. Я учился так, что мое воображение развивалось и расцветало. Оно открыло мне многое из того, чему невозможно научиться в школе, сделало из меня настоящего натуралиста и писателя».
С ним отчасти согласен и его биограф: «Действительно, если бы он отправился в университет изучать зоологию, то вышел бы оттуда с точным знанием сравнительной анатомии и линнеевского определения видов, но сомнительно, что его имя стало бы известно во всем мире».
Сознательно или нет, но он получил возможность развивать свой живой, оригинальный ум самостоятельно, не сковывая себя никакими рамками, увлекаясь тем, что его интересовало, и не обращая внимания на скучное и ненужное (хотя далеко не всегда, к сожалению, скучное бывает ненужным). Он открывал для себя новые пути и продвигался своей дорогой, не подстраиваясь под ограничения, свойственные официальному образованию. Именно это (так он сам считает) и могло заставить его задуматься над уменьшением популяции животных и начать составлять собственную Красную книгу исчезающих видов (основы международной закладывались с 1948 г.)
Так продолжалось до призывного возраста. Ему исполнилось 18 и он с тяжелым сердцем отправился на медицинскую комиссию. В армию идти категорически не хотел, легко признался, что трус, поэтому и служить не хочет, так как боится. Но это его версия. По-видимому, остаться на гражданке все-таки помогли врожденные проблемы носовых пазух, хронический катар. (Интересно, куда бы его отправили с таким заболеванием у нас, если бы на комиссии на это вообще обратили внимание? Но это была Англия. Брата Лесли, который очень хотел поступить на военную службу, ранее тоже не признали годным.)
Почти самостоятельная жизнь
Отделавшись от непосредственной военной службы, Джеральд, тем не менее, обязан был помогать армии в тылу. Пойти работать на военное предприятие его совершенно не тянуло, и он отправился в поездку по окрестностям Борнмута искать себе подходящую работу на ферме. И очень ловко выкрутился из ситуации: устроился в школу верховой езды. Сам ее нашел, сам договорился с хозяином. Ему предстояло помогать убираться в конюшне и ухаживать за двумя десятками лошадей. А также принимать участие (в роли тренера-наставника) в занятиях с обучающимися клиентами.
А за это хозяин обязался регулярно сообщать властям, что некий Джеральд Даррелл вместо военной службы реально работает на его ферме. Чистая синекура, которая обоих устраивала.
Такую жизнь Джерри и вел до конца войны, совмещая верховые прогулки с английскими дамами, сопровождающиеся мимолетными, но частыми и ни к чему не обязывающими романами (по его словам, естественно), работу на конюшне и вечерние поездки на собственной лошади Румба в лесную таверну. Надо же было молодому человеку отдохнуть от такой тяжелой жизни за пинтой другой эля. Бесцельное идиллическое времяпрепровождение на фоне длительного платонического романа с «очаровательной простушкой» Джин Мартин, тоже работающей на конюшне. Совесть его была спокойна (она вообще по жизни редко его тревожила). Джеральд не испытывал никаких патриотических чувств, так как никогда не считал Англию своей родиной, она не была для него даже приемной матерью. А такие понятия, как фашизм и демократия, просто игнорировал.