«Пятая колонна» Советского Союза

Великая, богатая и могущественная Россия к началу ХХ века стала слишком сильным конкурентом для западных держав. Но и сокрушить ее не мог ни один враг. Она справилась с нашествиями поляков, шведов, «двунадесяти языков» под знаменами Наполеона. Против нее сплотилась вся Европа. Но Россия выдержала массированный удар Англии, Франции, Сардинского королевства, Турции. Их армии истекли кровью на бастионах Севастополя, планы поставить на колени и расчленить нашу страну провалились. Однако Запад в своих операциях против русских во все времена активно использовал «пятые колонны». Целенаправленно формировал их, настраивал, подкармливал. С конца XIX столетия они стали основным орудием в мировом противостоянии.

«Пятые

колонны» были разнообразные, зачастую не похожие друг на друга. Масонствующие либералы, сепаратисты всех мастей, широчайший спектр социалистических группировок от народных социалистов до большевиков, агенты влияния в российской правящей верхушке. Но действовали они в одном направлении, с ними прямо или косвенно контактировали зарубежные спецслужбы, координировали их. Теневые круги западной политической и финансово-промышленной «закулисы» обеспечили их финансирование, поддержку мировой «общественности». Результаты сказались в 1917 г. «Пятым колоннам» удалось сделать то, на что были не способны никакие неприятельские армии. Российская империя рухнула. Но выиграли ли от этого заговорщики, оппозиционеры и революционеры, подорвавшие ее фундамент? Нет. Тайным режиссерам и спонсорам не нужна была никакая Россия, ни царская, ни либеральная, ни демократическая.

В данном отношении многообразие «пятых колонн» стало очень удобным. После выполнения первой, общей задачи, их стравили между собой. А ставку в этой схватке зарубежные заказчики сделали на большевиков – самую радикальную, самую разрушительную из революционных партий. Вдобавок ее руководство было насквозь заражено агентами влияния, связанными с «мировой закулисой», что позволяло контролировать и регулировать ее деятельность. Троцкий, Свердлов, Каменев, Зиновьев, Бухарин, Ганецкий, Красин, Чичерин, Литвинов, Сокольников, Радек, Раковский, Крупская, Коллонтай и десятки других. Вот тут-то исполнились самые радужные замыслы противников России. Гражданская война обескровила ее, разрушила промышленность, транспорт. Эксперименты «военного коммунизма» вызвали страшный голод, унесший миллионы жизней. Была разгромлена Православная Церковь. Все это сопровождалось чудовищным разграблением страны. После победы большевиков на запад хлынул поток золота, драгоценностей, произведений искусства. Вывозились пушнина, нефть, лес и другое ценное сырье.

Массовое сопротивление народа, крестьянские восстания, мятежи в войсках и на флоте заставили большевиков все-таки свернуть катастрофические модели построения коммунизма. Распустить подневольные «трудовые армии», отменить продразверстку, разрешить торговлю и мелкое частное предпринимательство. В 1921 г. была провозглашена «новая экономическая политика» – нэп. А в борьбе за власть, развернувшейся в период болезни Ленина и после его смерти, взяло верх патриотическое крыло партии во главе со Сталиным. Государственные образования, возникшие после распада Российской империи, объединили в Союз Советских Социалистических Республик. Он был гораздо меньше, чем прежняя империя – оказались утрачены Польша, Финляндия, Эстония, Латвия, Литва, Бессарабия, западные области Белоруссии и Украины. Вместо единства погибшей империи СССР представлял собой федерацию республик, связанных между собой союзными договорами. И все же возродилась обширная держава, наследница былой России. Но и «пятые колонны» никуда не делись. В правящей коммунистической партии эмиссары зарубежных сил занимали многие ключевые посты. Другие «колонны», побежденные, затаились в подполье или очутились в эмиграции. Надеялись на продолжение борьбы с советской властью – но опять при покровительстве и поддержке Запада. О тайной войне, начавшейся в Советском Союзе и вокруг него, рассказывает книга, которую Вы сейчас держите в руках.

Расцвет нэпа в России принято изображать в ярких и радостных тонах. В городах открывались рестораны, кафе. Зазывали публику смелыми постановками театры. С посвистом мчались извозчики-лихачи, развозя «с ветерком» респектабельную публику. Важно фырчали моторами автомобили, перемещая по улицам публику еще более значимую. Гремели оркестрики и модные джазы. Томно дымили папиросками в длинных мундштуках и закатывали глаза женщины-вамп в мехах и немыслимых шляпках. А вокруг них увивались бойкие мужчины в канотье… Труды демократических авторов представляют «благословенный» нэп золотым периодом советской истории. Дескать, стоило только допустить свободу предпринимательства, как в народе сразу выдвинулись деловые люди – нэпманы, которые накормили страну, вывели ее из разрухи, подняли благосостояние.

К действительности подобные утверждения никакого отношения не имеют. Промышленность восстанавливалась не нэпманами, а государством, и дело шло очень туго. К 1924 г. уровень производства достиг только 39 % по отношению к уровню 1913 г. (а в 1916 г. он был еще выше, чем в 1913 г.). Да и эти цифры, вероятно, подтасовывались для отчетности. Оборудование заводов и фабрик было изношено и запущено. Восстанавливалось то, что можно было запустить побыстрее и с минимальными затратами. Или отрапортовать побыстрее. Ради выпуска хоть какой-то продукции упрощались технологии, производились товары низкого качества. Но и их не хватало. Чекист Агабеков в своих мемуарах пишет о традиции, существовавшей в центральном аппарате ОГПУ: сотрудники, направляемые за границу, раздаривали или продавали сослуживцам часы, костюмы, ручки и т. п., поскольку за рубежом могли купить все это запросто, а в СССР достать было негде.

Чтобы предприятия все-таки приносили прибыль, зарплата рабочих оставалась крайне низкой, они жили впроголодь. Но и это почиталось за счастье, поскольку в стране царила безработица. Подавляющее большинство городского населения ютилось в трущобах коммуналок. Нелегко доводилось и крестьянам. Сельхозналог, заменивший продразверстку, был очень высоким. А то, что оставалось после его сдачи – куда было девать? Самому везти на базар и продавать? Это могли не все. Купить сельскохозяйственную технику было негде. Да и кто мог бы себе это позволить? Крестьяне в поте лица ковырялись на клочках поделенной земли с лошаденкой, с примитивной сохой.

Ну а нэпманы богатели вовсе не на производстве, а на посредничестве. Скупали и перепродавали продукцию промышленных предприятий – что вело к бешеному росту цен. Скупали и перепродавали сельхозпродукцию. Поэтому в лавках, магазинах было все. Но не всем по карману. В деревне выделились «кулаки». Не прежние, а новые «кулаки», прежних разорила и извела революция. Это тоже был сорт нэпманов, скупавших по дешевке у односельчан «излишки» продукции и сбывавших городским нэпманам. А крестьяне, даже трудясь на своей земле, попадали в зависимость от местных «предпринимателей».

Еще одним источником обогащения являлись всевозможные махинации. Мелкие предприятия сдавались в аренду частникам якобы для возрождения промышленности. Но какой частник стал бы арендовать убыточные предприятия? Брали то, что и без них хорошо работало. Или брали для того, чтобы получить кредиты под восстановление и реконструкцию. Нэп знаменовался разгулом жулья и коррупции. Арендованные предприятия становились «крышами», чтобы под их прикрытием спекулировать сырьем, продукцией государственных предприятий. Советские чиновники легко покупались взятками. Регистрировались фиктивные предприятия, брались и исчезали в неизвестных направлениях авансы и кредиты.

Сверкающие огнями рестораны обслуживали вовсе не большинство населения, а нуворишей. При тех же нуворишах сытно жила обслуживающая их интеллигенция – квалифицированные врачи, юристы. При них кормилась и «богема» – поэты, артисты, дорогие шлюхи. Вот эта мутная накипь как раз и создавала иллюзию яркой и веселой жизни. Хотя за ней, как за мишурным занавесом, лежали нищета и отсталость. Отсталость, которой не было в России царской, но в которую страна была отброшена Гражданской войной, разрушительными социальными и экономическими экспериментами.