Пятая правда
Шрифт:
– С девушками я знакомился легко и непринуждённо, но ничего серьезного у меня с ними не получалось, – продолжал нюнить Мишутка, хотя улыбка с его лица по-прежнему не сплывала. – Все они считали меня ветрогоном, балаболкой и шутом гороховым.
– Ах, какие у вас в Феодосии умные и проницательные девушки! – восхищённо всплеснул руками Серёга Таракан, но тут же заткнулся под лазерным взглядом Миколы Орлова.
– С Ксюшей я познакомился случайно на городском пляже, – проигнорировал Миша шпильку коллеги. – Бог не обидел её ни личиком, ни фигуркой, и отнеслась она к моим плоским шуткам достаточно благосклонно. Сначала я думал, что она приехала отдохнуть с родителями из столицы, но позже проведал, что она жительница Феодосии. У меня просто дух захватило, когда я узнал, кем работает её папаша. Должность заместителя директора мясокомбината была в то время сопоставима с чином секретаря горкома компартии. Мы начали с Ксюшей тайком встречаться, но отношения наши были почти что пионерскими. И хотя мы с ней даже целомудренно целовались, однако далее дело упорно не продвигалось. Все мои попытки приблизиться к её телу встречали галантный, но весьма твёрдый отпор.
– Такие девки знают себе цену, – саркастично скривил губы Димон, которому я поведал о моей новой зазнобе. – Она так и будет водить тебя за нос, пока её предок не подберёт ей более достойную пару. Весть о том, что она вышла замуж, ты, как водится, узнаешь последним. Брось ты это гиблое дело. Найди себе что-либо попроще.
Но я продолжал регулярно встречаться с Ксюшей, хотя осень была уже на носу, а с ней и неизбежный призыв на военную службу. Но где-то в средине августа Фортуна, в конце концов, мне улыбнулась. Родители моей девушки на время отпуска уехали отдыхать в Питер, чтобы полюбоваться его архитектурными и историческими достопримечательностями. Ксюша отказалась от этой поездки, заявив, что была там как минимум семь или восемь раз. Папа и мама не стали настаивать и укатили в северную столицу, оставив дочь на попечение тёти. Но разведённая тётя тогда имела бурный роман с молодым, симпатичным и ненасытным любовником. Так что ей было некогда заниматься воспитанием своей юной, но уже созревшей племяшки. Вот Ксюша и воспользовалась её ночным отсутствием, и пригласила меня к себе в гости. По её дерзкому поведению я отчётливо понял, что она настроилась на крайне серьезные отношения. Хотя её предки, наверное, сказали бы, что она склоняется к весьма несерьёзным то ли отношениям, то ли взаимоотношениям, то ли сношениям.
Когда я похвастался Димону о моем предстоявшем успехе, он выглядел весьма озадаченным, можно даже сказать, озабоченным. Но Хряк тут же отбросил угрюмые мысли, и, расплывшись в улыбке, по-дружески потрепал меня по плечу:
– Молодец, Михутка! Всё-таки уломал капризную девку! За этот подвиг я дам тебе прокатиться на моей новенькой «Яве»!
Я был в диком, несказанном восторге! Димон никогда не давал мне даже присесть на свой новенький мотоцикл. Я лишь изредка ездил на стареньком папином «Иже», да и то лишь по очереди с моим старшим братом. Сдавалось, что удача за удачей, так и шли прямиком в мои молодецкие руки.
Мы выбрались за город, и я лихо помчался по просёлочной дороге на довольно-таки приличной скорости. Когда я бесшабашно проносился мимо Димона, он по-братски хлопнул меня по плечу. Но, по всей вероятности, самую чуточку переусердствовал в выражении своих добрых, приятельских чувств. Моя рука, держащая руль, неудачно вывернулась и я кувырком улетел в неглубокую, но грязную придорожную канаву. Хорошо ещё что влажная грязь заметно смягчила моё каскадёрское падение. Но в канаве затаилась трухлявая коряга, об которую мне пришлось тормозить головой. Коряга от такого столкновения буквально рассыпалась, но где-то в её недрах всё-таки сохранился неперегнивший сучок. Этот сучок и оставил мне шикарную отметину под моим левым глазом. К тому же я сильно зашиб руку и основательно подвернул правую ногу.
Димон, досадливо охая и ахая, вытащил «Яву», а затем и меня из зловонной жижи. Как выяснилось, мотоцикл пострадал при злополучном падении ничуть не меньше меня. Всю дорогу назад мой друг, пыхтя, катил побитую «Яву», которую он так и не смог завести. Я же ковылял за ним, опираясь на подобранную по пути палку. К моей удаче, мама Димона оказалась дома и оказала мне посильную медицинскую помощь. Но нога моя распухла до такой степени, что я даже не мог на неё толком привстать.
А в восемь часов вечера я должен был встретится с Ксюшей у колонного входа Комсомольского парка. Мы собирались прогуляться по набережной, а лишь затем отправиться к её дому. И несмотря на саднящую и ноющую ногу, я всё же был намерен шкандыбать на свидание.
– Да ты сума сошел! – строго прикрикнула на меня Светлана Сергеевна. – Твоей ноге нужен покой и только покой! Неужто ты хочешь остаться на всю свою жизнь прикованным к костылям инвалидом?!
Но и это меня бы не остановило, если бы Хряк не выдвинул более железные аргументы.
– Весь город «гудит», что на вчерашней дискотеке малолетки устроили грандиозную потасовку, – возбуждённо зашептал мне на ухо Димон. – Если ты явишься на свиданье с такой вот побитой рожей, то Ксюша подумает, что это местные сопляки «начистили» тебе в дискотеке рыло. Позору – не оберёшься! Как бы она не заподозрила, что ты слюнтяй, размазня, трус и слабак. Весьма сомневаюсь, что после этого девушка захочет иметь с тобой хоть какое-нибудь дело?
– Но что же мне тогда делать? – окончательно растерялся я.
– Насколько я поняла, Миша, у тебя сегодняшним вечером намечена встреча с невестой, – вмешалась в наш разговор Светлана Сергеевна. – Но тебе, действительно, на глаза своей подружки лучше сейчас не показываться. Я даже в зеркало тебе смотреть не советовала бы, во избежание глубочайшего невротического стресса. Позвони своей девушке с нашего телефона и скажи, что ты заболел. А я, как лечащий врач, подтвержу, что тебе предписан строжайший постельный режим.
В то время сотовых телефонов в нашей стране ещё не было. Я позвонил Ксюше домой, однако на мои настойчивые звонки ответа так и не последовало. По всей видимости, она уже вышла из дома, чтоб не спеша добраться до Комсомольского парка.
– Давай сделаем проще! – вдруг решительно взялась за дело Светлана Сергеевна. – Я сейчас вызову из госпиталя служебную машину, и мы поедем с Димой прямиком к парку. Он покажет мне твою девушку, и я расскажу ей всю чистую правду. Ведь никто из нас не застрахован от дорожно-транспортного происшествия.
– А откуда она знает, что Димон знает, как выглядит Ксюша? – закрались в мои мысли большевистские подозрения. Но Светлана Сергеевна своим стрёкотом так и не дала созреть моему недоверию.
– Если хочешь, я напишу тебе на официальном бланке, заверенном моей личной печатью, что ты временно недееспособен.
– Так и быть! – без особой охоты изъявил я моё согласие. – Только укажите в справке, что я лишь частично недееспособен. А ещё лучше, напишите, что недееспособна только моя правая нога, а все мои остальные конечности функционируют исправно. Это очень важно!
– Но ведь у тебя ещё и сильный ушиб правого локтя, – упрекнула меня докторша и, вздохнув, устало махнула рукой. – Ладно. Распишу твои травмы более подробно. А когда мы с Димой вернёмся, то отвезём тебя на машине домой.
– А может вы и Ксюшу с собой привезёте? – простонал я и скривился от боли.
– Ну, только в том случае, если она – садистка, и ей захочется насладиться твоим измочаленным видом и жалобным стоном, – съязвила Светлана Сергеевна. – А сейчас прими эти две обезболивающие таблетки и тебе сразу же полегчает.