Пятьдесят оттенков : Шаг к безумию
Шрифт:
– Что, Гейл? – я хмурюсь.
– Что-то случилось? Вы заболели? – на что я горько ухмыляюсь.
– Не физически, Гейл, не физически, - Боже, неужели я на самом деле выгляжу так дерьмово, что даже мои служащие замечают, что в моем сраном «Датском королевстве» что-то не то?
Допив свой кофе возвращаюсь в спальню. Ложусь на кровать в попытке уснуть. Как же я хочу, чтобы мне приснились бездонные глаза Анастейши, то как у нас все хорошо, но, наверное, я многого хочу.
«Мама меня не видит. Я стою перед
Я слышу стук. Звук ключа. Он вернулся.
Я убегаю и прячусь, сжимаясь под столом на кухне. Мои машинки здесь со мной.
Хлопок. Дверь захлопывается, заставляя меня подпрыгнуть.
Сквозь пальцы я вижу маму. Она поворачивает голову, чтобы посмотреть на него. Затем она спит на диване. На нем надеты большие сапоги с блестящими пряжками, и он крича стоит над мамочкой. Он бьет маму ремнем.
– Вставай! Вставай! Ты - чертова обдолбанная сука! Ты - чертова обдолбанная сука!
– Мамочка всхлипывает и начинает громко плакать.
Прекрати. Перестань бить мамочку. Перестань бить мамочку.
Я подбегаю к нему и ударяю снова и снова, и снова.
Но он смеется и дает мне пощечину.
«Нет!» – кричит мамочка.
– Ты - чертова обдолбанная сука.
Мамочка съеживается. Становясь такой же маленькой, как и я. А потом она затихает.
– Ты одна блядская сука. Ты - чертова обдолбанная сука. Ты - чертова обдолбанная сука.
Я сижу под столом. Заткнув пальцами уши, я закрываю глаза. Звук прекращается. Он поворачивается, и я вижу по его ботинкам, как он топает на кухню. Он несет ремень, хлопая им по ноге. Он пытается найти меня. Наклонившись, он усмехается. От него противно пахнет. Сигаретами, алкоголем и чем-то плохим.
«Вот ты где, маленький кусок дерьма».
От леденящего кровь стона я просыпаюсь. Я весь в поту, сердце колотится. Выпрямившись, я сажусь на постели. Блять, кошмары стали еще хуже, еще страшнее. Боже, кошмары не преследовали меня уже довольно долго. Почему же они вернулись? Хотя, по-моему, я знаю ответ. Анастейша. Все дело в ней. Когда я спал с ней, кошмаров не было. Она оберегала мой сон от всего дерьма, а теперь ее нет.
Встаю с кровати и иду к роялю, и начинаю играть. Я боюсь ложиться спать. Сейчас за полночь, и я устал, но сажусь за рояль и играю Баха часть Марчело снова и снова. Вспоминаю её голову, лежащую на моем плече, я почти могу чувствовать её сладкий запах. Грей, угомонись! Ее нет рядом. НЕТ! Я перестаю играть и хватаюсь за голову обеими руками, мои локти проигрывают два противоречивых аккорда, когда я облокачиваюсь на клавиши. Что мне делать? Я не могу без нее. Она - мое все!
Вновь весь на нервах возвращаюсь в спальню и ложусь на кровать. Я пристально смотрю в потолок и молю о сне без снов… Но если мне все-таки было суждено что-то увидеть во сне, то я хотел, чтобы сны были об Ане. Когда она спала рядом со мной, я спал хорошо. Она нужна мне в моей жизни, в моей
========== Глава 13 ==========
Глава 13
POV Aнастейша
В семь вечера я уже была в Джорджии. На улице солнце уже почти село. Но это даже к лучшему. В моей душе сейчас сложно отыскать даже самый маленький лучик света. Почему я сбежала так быстро? Может стоило поговорить с Кристианом? Нет, ну почему вот так всегда? Почему мое здравомыслие всегда возвращается, когда ничего уже не вернуть?
Смахиваю слезы с моего опухшего лица и делаю глубокий вдох. Отыскиваю ключи в сумке и дрожащими пальцами открываю дверь. К порогу выходит мама и удивленно смотрит на меня.
– Ана?- шепчет она. Крепко зажмуриваю глаза, не в силах остановить потоки слез, чтобы мама не увидела, как мне больно. – Господи, что случилось? – мама подбегает ко мне, и я мгновенно оказываюсь в нежных, но одновременно крепких материнских объятьях.
– Я…я ушла от Кристиана, - всхлипываю я, - Мы расстались.
– Что? Почему?
– Неважно, мам, - я немного от нее отстраняюсь, - Можно я пойду к себе в комнату? Я хочу побыть одна…
– Конечно, солнышко. – неуверенно говорит мама, - Может тебе сделать чаю?
– Нет. Не нужно.
Устало бреду в свою комнату, еле-еле таща за собой сумки. Тихо приоткрываю дверь, бросаю свои вещи куда-то в угол комнаты и заваливаюсь на кровать. Слезы текут рекой еще с самого Сиэтла, но мне уже все равно. По-моему, я уже даже начинаю привыкать к этой боли внутри меня.
Не знаю, сколько я так пролежала, час или может два. Слышу скрип двери, а кровать немного прогибается подо мной.
– Ана, доченька моя, - нежно прошептала мама и начала поглаживать меня по волосам. Так когда-то делал Кристиан, чтобы успокоить меня. Эти мысли еще больше ранят меня, и я вновь начинаю всхлипывать.
– Тише, детка, тише. – крепко обнимаю маму и прячу лицо у нее на шее.
На секунду чувствую себя маленькой девочкой, которая разбила себе коленку, а мама пытается ее успокоить, но на этот раз все гораздо хуже.
– Расскажи мне, что произошло? – просит мама.
– Я не хочу об этом говорить. Это очень тяжело, мама. – всхлипнула я. – Он меня обманывал все это время! Понимаешь? А я…
– А ты, не выслушав Кристиана, сбежала сюда. – договаривает мама за меня. – Доченька, все будет хорошо. Вы помиритесь.
– Нет. Он меня не любит!
– Любит, детка, очень любит, так же, как и ты его. Я видела, с какой нежностью, трепетом и лаской он на тебя смотрел. Ты должна с ним поговорить.
– Нет. Я не буду этого делать.