Пятьдесят восемь лет в Третьяковской галерее

Воспоминания

W W W. S O Y U Z. RU

Николай Андреевич Мудрогель [1] (1868–1942) – один из немногих сотрудников Третьяковской галереи, первые шестнадцать лет работы которого прошли в ближайшем общении и под непосредственным руководством самого ее основателя – Павла Михайловича Третьякова.

Поступив в

галерею пятнадцатилетним мальчиком, Мудрогель ко времени смерти П.М. Третьякова уже являлся опытным, прошедшим прекрасную музейную выучку техническим работником, хорошо усвоившим всю сложную специфику музейного дела.

Живя с раннего детства постоянно в доме Третьяковых и работая с юных лет в том окружении людей и событий, среди которых росло и формировалось собрание галереи, он имел возможность в качестве близкого свидетеля наблюдать жизнь и деятельность П.М. Третьякова, а также всю окружающую его обстановку.

От автора этих записок, конечно, нельзя требовать глубоких выводов и правильных оценок всего того, чему он был свидетелем, так как он почти не получил образования и не обладал достаточно широким кругозором. Кроме того, работая над своими воспоминаниями уже в очень преклонных годах, Мудрогель не всегда был точным и объективным в освещении отдельных фактов и событий. Поэтому фактическая сторона записок потребовала и дополнительной проверки, и больших уточнений.

Тем не менее воспоминания Мудрогеля ценны и интересны, как живой документ, как страница истории галереи, и, читая их, нельзя не отдать должное большой наблюдательности автора, его умению остановить внимание читателя на наиболее интересных происшествиях, дать в метких описаниях замоскворецкого купеческого быта того времени нужный фон, на котором особенно ярко выделяется необычная личность П.М. Третьякова и значительность его собирательской деятельности. П.М. Третьяков твердо верил в необходимость и важность своего дела для развития русской культуры, для просвещения народа. Эту большую заслугу П.М. Третьякова перед родиной и обществом Мудрогель сумел понять и по-настоящему оценить.

Личность создателя галереи, П.М. Третьякова, предстает перед читателем во всей ее многогранности и разносторонности; выявляются некоторые дополнительные подробности его отношения к своим коллекциям.

Перед нами, с одной стороны, деловой человек, хороший хозяин, не склонный зря бросать деньги, очень ценящий свое время и труд, с другой стороны – человек исключительной целеустремленности, готовый во имя идеи создания народной галереи русского искусства не считаться ни с какими затратами времени, труда и денег.

Мягкий и отзывчивый в обычной жизни и в своих повседневных отношениях с людьми, П.М. Третьяков делается строгим, взыскательным и твердым, не допускающим никаких компромиссов в вопросах, касающихся непосредственно интересов собрания, его дальнейшего развития, пополнения и сохранности входящих в него произведений.

Из отдельных приводимых Мудрогелем высказываний П.М. Третьякова, из ряда упоминаемых в записках фактов видно, что тот не ограничивался только собирательством. Его глубоко волновали и заботили вопросы лучшего сохранения произведений, связанные, в первую очередь, с их консервацией, а затем с работами по их реставрации. Здесь для Третьякова были одинаково важны и сложные проблемы влияния на художественные произведения света, температуры, состава воздуха, и лучших методов ухода за ними, их уборки, правильного хранения в фондах, упаковки, перевозки и т. д. Он сам разработал инструкцию по работе и обращению с экспонатами и строго следил за выполнением ее техническими работниками.

Приводимые автором записок отдельные случаи мелкой реставрации, производившейся самим П.М. Третьяковым, действительно имели место и находят подтверждение в переписке П.М. Третьякова с И.Е. Репиным.

В записках, несмотря на присущую автору, как это указывалось выше, некоторую упрощенность и узость толкований событий и фактов, хорошо передана общая атмосфера, царившая в доме Третьяковых. Бесхитростно рассказывает Мудрогель о музыкальных вечерах и литературных чтениях, о людях, собиравшихся на них. Интересны его упоминания о личных встречах и беседах с художниками, о их взаимоотношениях с П.М. Третьяковым и его семьей, а также рассказы об истории тех или иных картин, известных ему часто со слов их авторов.

Не говоря уже о хорошем знании техники музейного дела, Мудрогель за многие годы работы в галерее прекрасно изучил все собрание, и поэтому вполне возможно, что П.М. Третьяков мог поручить ему даже такую работу, как составление первоначального списка коллекций. Этот список затем был положен в основу описи произведений галереи, представленной городской думе при передаче ее собрания Москве.

В своих записках Мудрогель довольно много места отводит годам существования совета галереи, особенно того периода, когда совет возглавлялся И.С. Остроуховым. К Остроухову он еще при жизни П.М. Третьякова привык относиться с большим уважением, и это, по-видимому, помогло ему правильно разобраться в сложной работе совета и во взаимоотношениях его членов. Мудрогель дает в основном верную оценку деятельности прогрессивной части совета, вполне объективно освещая такое важнейшее мероприятие, как реэкспозиция галереи, произведенная в 1913 году И.Э. Грабарем.

Безусловно, старые кадры технических работников, какими являлись, кроме автора, А.М. Ермилов и недавно скончавшийся А.Г. Догадин, очень помогали совету своим большим опытом, приобретенным еще в период работы в галерее при П.М. Третьякове. Нельзя обойти молчанием их самоотверженную работу по спасению коллекций галереи во время известного московского наводнения 1908 года, что и было отмечено городской думой, наградившей всех их медалями.

В дальнейшем, в сложной обстановке первых годов революции, Мудрогель проявил себя исключительно активным работником, принимавшим непосредственное участие как в производственной, так и в общественной жизни галереи.

На протяжении всей своей долголетней работы в Государственной Третьяковской галерее Мудрогель неукоснительно придерживался усвоенных им от П.М. Третьякова традиций, стараясь передавать их последующим поколениям технических работников, делясь с ними своим громадным опытом и знанием музейного дела. Умер он в 1942 году, во время войны, в эвакуации, вдали от любимой им галереи, которой он, действительно, отдал всю свою жизнь.

Е.В. Сильверсван

Мне сейчас семьдесят два года, и так случилось, что я с самого рождения в течение всей моей жизни был непрерывно связан сначала с домом братьев Третьяковых в Лаврушинском переулке, а потом и с Третьяковской галереей.

Мой отец – Андрей Осипович Мудрогель – был крепостным крестьянином села Толмачи, Звенигородского уезда, Киевской губернии. После освобождения от крепостной зависимости в 1861 году он покинул свою родину и в поисках работы приехал в Москву. Здесь он случайно попал на работу в дом братьев Третьяковых и прослужил у Павла