Пятилетка в натуре. Сборник рассказов
Шрифт:
Наверное, только космонавты и водолазы могут поспорить с геодезистами за право называться настоящими профессиональными романтиками и с полным основанием утверждать, что выбрали свою работу по зову сердца. Обладатели неустойчивых характеров с подвижной психикой в этих делах надолго не задерживаются, если вдруг просочились туда по какому-то недоразумению… Сама профессия их исторгает из себя, словно рвоту. Единственное небольшое различие в оттенках романтики – космонавты с водолазами предаются этому делу, скажем так, по вертикали, ну, а геодезисты с примкнувшими к ним геологами раскинулись во всю земную ширь.
Можно, конечно, вспомнить о бомжах… Но, прикинув все "за" и "против", мы придём к выводу, что у этих асоциальных тварей божьих
А, чтобы гордые "конкуренты" не задавались и не поплёвывали с пренебрежением на скромных тружеников, орудующих кипрегелем и дальномером, из своих высот и глубин, геодезия смело шагнула и в космос и морскую пучину! Шагнула и по-хозяйски расставила свои штативы и "палатки" с приборами в качестве "туристов". Не стоит перегибать палку и считать себя полноправными покорителями космоса и километровых глубин, но своё "представительство" в этих областях геодезия со товарищи имеют. Отметились…
Вспоминаю свою учебную практику на полигоне недалеко от Москвы. Изучали мы как-то звёздное небо. Не помню, какую звезду мы отслеживали… То ли Сириус, то ли Вегу или, вообще, планету Юпитер. Не важно, пока наведёшь объектив, всё небо изучишь… Удивительная была ночь! Такие измерения с наблюдениями, наверное, единственные работы в геодезии, не считая, конечно, камеральной обработки данных, которые выполняются ночью. Среда обитания практического геодезиста – весь окружающий мир, в большинстве случаев буквально первобытный, но освещённый. Двумя словами – видимая натура. Для справки: на этой точке мы были первый раз и не уверен, что утром вернулись бы на базу самостоятельно с первой попытки.
Полноценная работа с оптическими приборами подразумевает наличие устойчивого и равномерного освещения. Электроникой нас тогда не баловали… Впрочем, если ты не видишь, что у тебя происходит под ногами, то и она не поможет. Нас вывели в реально голое поле, где кроме редких звёзд в чёрном небе ничего не было видно. Честно говоря, мы только с рассветом оценили, что находимся в "реально голом поле" – всю ночь провели в банке с чёрной краской и визуально наблюдали только ближайших соседей по сигаретным огонькам… Самые правильные условия для наблюдений! Как известно, темнота – друг не только молодёжи, но и астрономов. Специально выбиралось неосвещённое место, изолированное от цивилизации, сверх того, что мы имели в лагере. Даже из всех звуков окружающего пространства мы довольствовались только собственным сопением и чертыханьем, прерываемым еле слышными распоряжениями командира отряда.
Площадка располагалась от нашей базы километрах в двух и представляла собой два ряда бетонных кубов в количестве десяти штук, вкопанных в землю на приличную глубину. Они были предназначены для установки на них измерительных приборов. Никаких шуток, каждое наше действие подлежало учёту и строгой фиксации – каждая тумба имела жёсткие координаты, занесённые в каталог, и проверялась на соответствие каждый год. И наши измерения тоже подлежали учёту и занесению в журнал наблюдений, отслеживающий динамику движения небесных светил. Но обработкой полученных данных занимались студенты уже профильных кафедр. Для нас же астрономия была неким экзотическим факультативом, расширяющий кругозор. Это был единственный случай, когда наша группа измеряла ночью.
Хорошо, что дорога была прямая… Наш маленький партизанский отряд, навьюченный тяжеленными приборами для астрономической съёмки, добирался до места при свете одинокого фонарика преподавателя. Этот жиденький лучик помогал ориентироваться на местности только его обладателю, а мы нащупывали колею вслепую, как новорожденные котята. Можно было смело закрывать глаза и немного поспать на ходу. Для придания нашему героическому походу окончательной эпичности не хватало только факелов. Как-то дошли без видимых потерь…
Добрались, скинули свою поклажу, нащупали тумбы и сгрудились кучей у фонарика, чтобы выслушать вводную часть. Не лишним будет напомнить, что дело нам предстояло новое, и наши приборы мы видели только через стекло в музее института. Да! Как же я забыл рассказать о приборах, с которыми мы собрались штурмовать ночное подмосковное небо! О-о-о… Это чудо инженерной мысли самого начала ХХ века достойно отдельного и подробного упоминания! Астролябия – переросток, усиленная пушечным лафетом и телескопом Гершеля, была прекрасна и отвратительна одновременно! Надо было обладать очень прихотливым воображением и непоколебимой верой в собственную правоту, чтобы в здравом уме собрать вместе столько разных анекдотов, посуды из химической лаборатории и напольных часов с кукушкой и надеяться, что с помощью получившегося цирка-шапито можно будет измерять склонения звёзд. Впрочем, вековая эксплуатация монстра показала, что получаемые цифры каким-то образом вписываются в потребности отечественной науки и могут считаться вполне надёжными.
Выдающаяся штуковина была выкована из первосортного чугуна во времена Николая II и обильно украшена латунными виньетками в лучших традициях махрового барокко. "Архитектурных" излишеств было так много, что они резали нам глаза даже в окружавшей нас кромешной темноте, в которой мы их пытались кантовать из ящиков на постаменты. Никита Сергеевич Хрущёв точно бы не одобрил такое вопиющее расточительство стратегического сырья! Этой ночью нам предстояло убедиться, оправданы ли были такие декоративные навороты, не отвечающие за непосредственные измерения.
Готовые памятники! Каждое колёсико, каждая втулочка и, без исключения, каждый рычажок были детально проработаны и украшены нечитаемыми вензелями. Кажется, каждая латунная цифра на корпусе этого дедушки весила больше, чем пачка сигарет. Каждый из нас притащили на себе, к этим тумбам в неизвестной степи, по настоящему произведению искусства весом с небольшой трактор. В луче фонарика мы долго и внимательно рассмотрели агрегаты. Я не знаю, можно ли верить данным, полученным в результате наблюдений этим приспособлением, но однозначно могу сказать, что в ломбарде за него дадут неплохие деньги! Только за один металл… Мы притащили десять таких чушек… Если добавить столько же, то получим вес автомобиля "Жигули" первой модели в заправленном состоянии. И это без деревянных "гробов", в которых приборы были зафиксированы для переноски!
Стали наводить наши "зенитки" на звёзды… Для того чтобы измерения получились корректными, нужно было сначала навестись на Полярную звезду… И сразу стало ясно, что у конструкторов того времени воображение было не только прихотливым, но и откровенно извращённым! Или в те годы не было надобности наблюдать такую важную точку на небе!? Объектив "подзорной трубы" прибора нужно было задирать почти вертикально так, что окуляр оказывался в положении для наблюдателя крайне неудобном. При попытке заглянуть в глазок твои зубы упирались в один из резных барабанчиков, что не только болезненно, но и не гигиенично. Приходилось открывать рот и "заглатывать" барабанчик, ну, и "полировать" его языком в процессе снятия данных. Не знаю… На определённо ориентированного любителя все эти выкрутасы… Ты эту "дуру" не только пёр два километра сюда и попрёшь два километра обратно, так она тебя ещё и на точке стояния заставляет себя "полировать"! Чудесно провели мы эту ночь, в состоянии суровой производственной романтики…