Пятнадцать часов
Шрифт:
Сегодня его удача закончилась.
– Отступать! Повторяю: отступать! – закричал голос Давира в комм-линке, Ларн услышал звуки выстрелов, и вокруг, казалось, начал разверзаться ад. – Всем вернуться в траншеи!
Потерявшийся и предоставленный сам себе Ларн повернулся и побежал туда, где, по его мнению, были позиции людей. Внезапно он увидел белые вспышки трассеров на расстоянии справа от него – там где-то в темноте стрелял лазган.
– Помогите! – услышал он полный страха и боли крик
Не зная, что делать, на мгновение Ларн застыл на месте. Когда голос Зиберса в ухе превратился в смесь бессвязных воплей, он принял решение. Повернувшись том направлении, откуда стреляли, Ларн побежал туда, перепрыгивая и спотыкаясь о трупы орков, усыпавшие путь, он спешил на помощь умолявшему солдату. Увидев впереди два силуэта в темноте, Ларн подбежал ближе и увидел ужасную сцену. Он увидел Зиберса, судорожно размахивавшего руками, со вспоротым животом и свисавшими наружу кишками, висевшего, как марионетка, в руке огромного орка, в другой руке монстр держал жужжащую циркулярную пилу, которой продолжал потрошить вопившего Зиберса. Потом, отбросив тело Зиберса как тряпичную куклу, орк обернулся, посмотрел на Ларна и начал двигаться к нему.
Он был громадный, в заляпанном кровью фартуке, с толстой линзой монокуляра в одном глазу. Увидев жестокое любопытство в нечеловеческих чертах чудовищного лица твари, Ларн мгновенно понял, что это, должно быть, один из орков-хирургов, о которых упоминал Учитель. Инстинктивно подняв лазган, чтобы защититься, Ларн открыл огонь, первый выстрел ушел мимо, попав в один из трупов, лежавших на земле. Прицелившись лучше, Ларн снова выстрелил, поразив монстра в живот. Еще раз. В грудь. Опять. В плечо. Опять. В лицо; лазерный луч, на секунду сверкнув ярче, прожег линзу монокуляра. Вырвав оплавленную оправу устройства из выжженной глазницы, орк продолжал наступать, неважно сколько раз Ларн попал в него. Орк казался неостановимым; настолько же привыкшим к собственной боли, как и к страданиям других. Ревущая пила в его руке была все ближе и ближе, так же нетерпеливо, как ее хозяин, желая испытать свое лезвие на теле Ларна.
Невероятно, не спасение пришло с совершенно неожиданной стороны. Ларн увидел, что, словно из ниоткуда, в темноте позади орка появился Зиберс, и с криком прыгнул на спину чудовища, сжав руки на его глотке. Он был ужасно изранен, клубок кишок вывалился в грязь, когда орк попытался стряхнуть его. Зиберс, обезумев от боли, улыбнулся Ларну, поднял над головой руку и кровавым ртом издал торжествующий рев. Увидев блеск полудюжины колец на пальцах Зиберса, Ларн понял, что безумец выдернул чеки из всех гранат на своем поясе.
Зиберс и орк исчезли во вспышке взрыва, Ларна опрокинуло на спину, он, шатаясь, снова поднялся на ноги, и увидел, что огонь вокруг разительно усилился. Везде вокруг него свистели пули, орки, окончательно проснувшись, вслепую стреляли со своих позиций в поисках цели. Последним взглядом убедившись, что для Зиберса уже ничего нельзя сделать, Ларн повернулся и побежал к позициям людей, в надежде оказаться в безопасности. Споткнувшись, он не сразу понял, что в него попали, едва он успел пробежать дюжину шагов.
Солнце всходило на западе, первые красные пальцы рассвета открыли мрачный и зловещий силуэт Брушерока на горизонте. Лежа на ничейной земле, на том же месте, где он упал, Ларн смотрел в светлеющее небо, и знал, что он должен бояться солнца. Когда станет светло, орки смогут увидеть его со своих позиций. Но там, где когда-то он чувствовал тревогу, возможно, даже ужас от такой перспективы, сейчас все эти чувства покинули его. Вместо этого, лежа на спине, он смотрел, как медленно всходит солнце, и чувствовал спокойствие. Он смотрел на солнце и чувствовал удовлетворенность.
«Я пережил пятнадцать часов», подумал он, с приходом рассвета получив ответ на вопрос, мучивший его всю ночь. «И даже более того, сейчас уже восходит солнце. И этим я доказал, что остальные ошибались. Я преодолел все трудности. Я выжил в этом месте. Я прошел проверку. Теперь орки не смогут убить меня. Законы, которые правят этим чудовищным городом, не позволят им»
Уверенный, что его участь решена в его пользу, и теперь только вопрос времени, когда кто-нибудь придет спасти его, Ларн спокойно принялся ждать. Весь страх, который он пережил. Все одиночество. Отчаяние. Безысходность. Все это ушло, сменившись чувством отчужденной безмятежности.
За последние пятнадцать часов он выдержал все самое худшее, что этот город мог бросить против него. Сейчас это закончилось, и он был свободен. Свободен от сомнений. Свободен от волнений. Свободен от страхов. Он даже больше не чувствовал холода. Он чувствовал тепло и безопасность. Он чувствовал себя невредимым. Он пережил свои пятнадцать часов. Он выдержал. Он проявил себя. Это место больше не сможет причинить ему вред, и с этой счастливой мыслью Ларн улыбнулся и закрыл глаза. Закрыл глаза, чтобы унестись в сон без сновидений, последние обрывки сознания улетали от него, словно мертвые листья на ветру, непрестанный лепет его памяти постепенно уступал место тишине. Он испустил последний довольный вздох, его сердце билось все медленнее и тише.
И затем, в конце концов, наступила темнота.