Пятнадцать ножевых 2
Шрифт:
— А по его билету, значит, иду я?
— Ну он мне не нравится, а никаких условий Игорь не поставил — просто передал конверт с билетами и номером своего телефона
Фильм «Самая обаятельная и привлекательная» — еще не снят, поэтому я не могу пересказать Лене сцену между Муравьевой и Абдуловым, когда последний притащил на концерт Джанни Моранди свою подружку. Третьей.
— Ва-банк конечно, хорош... — я поиграл бровями, намекая на непростую ситуацию. — Но как-то некрасиво получается.
— Думаешь?
Томилина расстроилась.
— Впрочем,
Честно сказать, новизна ощущений от Сеченовки сильно поблекла. Медицинским предметам я и сам мог учить студентов — и преподаватели подспудно это чувствовали. Придирались, устраивали внезапные контрольки «под меня». Всякая идеология, которой нас пичкали — марксизм-ленинизм и прочее — ничего кроме рвотного рефлекса не вызывала. Мне кажется, даже сами лекторы не верили в то, чему учили. Ну какое построение социализма в отдельно взятой стране?
— Встречаемся редко, — покивала Лена. — Ты постоянно занят...
— А ты как-то не торопишься у меня в квартире оставаться. Почему, кстати? Родители же в курсе.
— Боюсь привязаться к тебе окончательно, — тяжело вздохнула Томилина. — Ты красавчик, эти есенинские кудри... Думаешь, я не вижу, как наш станционные девки на тебя смотрят?
Я закашлялся. Это было чистой правдой. Из последнего, фактурная докторша из десятой бригады притащила мне собственноручно испеченный торт, позвала пить чай к себе домой вечерком. Такая же как и Томилина разведенка, только как я выяснил — еще и с ребенком. Про которого она в попытке меня заполучить — умолчала. А когда я спросил впрямую — что-то промямлила про родителей, у которых сейчас живет сын.
— Кудри состригу, — отшутился я. — Тем более нас уже предупредили насчет морального облика в Австрии. Говорят, австрийки шибко падки на русских мужчин, готовы предоставить им политическое и сексуальное убежище.
— О чем я и говорю! — Томилина разозлилась. — Все у тебя шуточки, все с подколкой.
Рыжая «зажигалочка» вспыхнула красными пятнами, попыталась отобрать билеты. Не тут-то было.
— Вот кстати, про юмор, — я билеты не отдал. — «Ва-банк» потрясающий фильм. Из тюрьмы выходит старый вор-медвежатник, который, придя домой, обнаруживает, что жена уже нашла ему замену в лице комиссара полиции — тут я покачал пальцем перед носом Лены — И это еще не все злоключения главного героя. Потом он выясняет, что и в тюрьму попал не просто так — его подставил богатый друг-банкир...
— Откуда ты это можешь знать?! — Томилина перестала выдергивать у меня из руки конверт, закусила губу. — Фильм только выходит в прокат!
— Писали в журнале «Советский экран».
— Про измены?
— Про фильм.
— И что же там дальше?
— И как с этим справится наш герой? — опять пошутил я. — Все на просмотр картины второй! Думаю, будет продолжение. «Ва-банк 2».
— И все-то ты знаешь! — Томилина уперла руки в боки. — И обо всем имеешь собственное мнение. Даже о фильмах, которые не вышли в прокат и еще не сняты.
— Вот такой классный парень тебе достался!
Тему с обкомовцем я просто так не оставил. На конверте был написан телефон Игоря Ивановича, и я по нему позвонил. Это оказался — и я даже не удивился — рабочий номер, и трубку взяла секретарша. Мне повезло — товарищ ушел на совещание. Я наврал, что мы с Игорем Ивановичем ударились в автомобильной аварии. И теперь я везу ему домой деньги. Передать родственникам. Ибо виноват. А вот домашний номер он мне не оставил. Наивная секретарша продиктовала нужные цифры. Который я тут же набрал. Отозвался еще один женский голос.
— Мне бы супругу Игоря Ивановича. Ларису Матвеевну услышать...
— Я Ольга Николаевна, — ответила женщина. — А в чем дело?
Я повесил трубку.
Понятно. Лене попался такой же ходок, как и я сам. О чем мы ее и проинформируем, если обкомовец продолжит добиваться благосклонности московской скорой.
Наверное, я скоро стану злостным прогульщиком. Только соберешься на занятия — и на тебе, очередное неотложное дельце, которое нельзя даже перепоручить никому. И снова царственная дочерь Галя не дала скучать.
Давид позвонил мне в шестом часу утра, когда самый сладкий сон, который разрушают только сволочи и подлецы. Остальные категории проходят по разряду обсценной лексики. И куда мне отнести товарища князя? Ладно, потом разберусь. И отомстю.
— Позвонил наш друг Боря, — без всяких предисловий в виде «привет» или «извини» начал Давид. — Там у девчонки беда по твоему профилю.
Конспирация — наше всё. Только эвфемизмы и недомолвочки, догадайся, мол, сама. Ладно, дружище. Прощен, но не до конца.
— Адрес сказали? — поинтересовался я самым главным, при этом непроизвольно сорвался к концу фразы в мощный зевок.
— Да.
— Бери такси и ко мне, буду на углу ждать.
Оделся я быстро. Уже стоя на улице и прячась от свежего весеннего ветерка, подумал, что знал бы — позавтракать можно было бы. А то только и успел зубы почистить. Понадеемся, что у клиентки не дадут с голоду умереть.
Такси остановилось, не поворачивая во двор. Я уже и сумку давно перестал держать, поставил у своих ног, и триста раз подумал, что ношение подштанников — не такая уж и плохая идея, которой я совершенно напрасно пренебрегаю в угоду непонятному здравомыслящему человеку франтовству.
Сегодня я для разнообразия плюхнулся на самое мужское из всех возможных переднее сиденье и сразу же протянул ноги вперед для того, чтобы всё же разморозить суставы.
— Только я не взял ничего, — подал голос с заднего ряда Давид.
— Не переживай, у меня всё есть, — тут я задел сумку, в которой звякнули флаконы. — Ты в прошлый раз хорошо по снабжению сработал.
— Не рановато ли бухать едете? — влез в разговор таксер.
— Это вы для поддержки беседы или с какой другой целью интересуетесь? — укоротил я словоохотливого водилу.