Пятнадцатый участник похода
Шрифт:
— Помните, — послышался голос Торина, — мы должны достичь Эребора на закате в день Дурина. Это наш единственный шанс найти тайную дверь в горе. И пусть осень только приближается, но до Горы нам идти и идти. Промедление недопустимо. Выступаем!
Скайон занял место в центре шеренги, после чего они вошли под своды деревьев Лихолесья. *** По всей видимости раньше, тропа была полностью вымощена и хорошо видна. Теперь же от нее мало что осталось, многие участки были занесены опавшими ветками и листьями, через каменную кладку проросли мох и трава, а где-то и вообще часть кладки отсутствовала. Из-за этого их отряд передвигался куда медленнее. Хоббит был прав — лес будто был болен и Скайон тоже заметил это. Деревья будто
Потянулись однообразные дни. И чем дальше, тем больше десантник начал замечать, что гномы и хоббит ведут себя странно. Они постоянно жаловались на головную боль и иные недомогания, постоянно встряхивались, будто отгоняя сон и медленнее передвигались. Сначала Скайон подумал что это просто влияние спертой и душной атмосферы, подобной болоту. В мрачные предупреждения мага о дурмане в воздухе он не очень то и верил, но сомнения в этом слабели с каждым днем.
Также оставался вариант, что нечто в атмосфере так подействовало на гномов, но быстрый анализ окружающего воздуха авточувствами шлема не выявил никаких патогенов, бактерий, вирусов, токсинов или еще чего не будь опасного или подозрительного. Хотя это еще не значило, что там ничего нет.
Небольшое оживление наступало ночью. И без того непроглядные сумерки превращались в совсем уж суровую темень, что ни полурослик, ни гномы не могли и своей руки разглядеть. Явно зная про подобную беспомощность, вылезали всяческие насекомые немалых размеров и иные твари. Но благодаря незримой угрозе, исходящей от огромного сверхчеловека и яркого света встроенного прожектора, обитатели этого негостеприимного леса держались на почтительном расстоянии. За исключением нескольких особей, попытавшихся атаковать из засады и разрубленные в полете хирургически точными ударами.
На исходе второй недели сквозь тишину мертвого леса послышался едва заметный шум воды, на самой грани авточувств. Приободрившиеся после новости походники, успевшие проклясть это место, заметно ускорили шаг, отогнав эту странную апатию. И вскоре они достигли пресловутого Черного ручья. Речушка оказалась не сильно широкой, но весьма быстрой.
— Мы нашли мост! — Послышалось в начале походной колонны. Скайон, теперь замыкающий отряд, поспешил вперед.
— Проклятье, он сломан! И что нам делать? Попробуем переплыть?
— Ты разве не слышал что сказал Гэндальф? — Образумил своего собрата Торин. — Темная магия сковала это лес, воды ручья тоже зачарованны.
Скайон подошел на том моменте когда разговор стих, и гномы с хоббитом начали осматриваться по сторонам ища другой путь. Десантник взглянул на мостик, от которого остались лишь жалкие остатки на противоположенных берегах. Расстояние между берегами не позволило бы ни гномам ни хоббитам перепрыгнуть, но для генетически улучшенного человека, тем более облаченного в силовую броню увеличивающею без того немалую силу, это не составляло проблем.
— Сгруппируйтесь когда будете приземляться, — сказал Скайон, подходя к двум ближайшим гномам.
— Что сдел… — Фили не сумел закончить фразу, когда его и его брата сгреб в свои руки десантник и пройдя еще пару шагов к ручью, перекинул их на другой берег.
Крик двух гномов прорезал гнетущею тишину Лихолесья, с глухим стуком приземлившись на другом берегу и прокатившись еще несколько метров по инерции, гномы встали и отряхнулись.
— Фили, Кили?! — Торин подбежал к краю моста беспокоясь за племянников. — Вы целы?
— Целы! — Хором ответили гномы. — Мистер Скайон, в следующей раз предупреждаете когда задумали такую вещь. — Поднимая выпавший кинжал проворчал Фили.
— Верно, — вторил ему его брат, — гномы не рождены летать!
Торин уже было развернулся к Скайону что бы что-то сказать ему, но затих увидев в его руках очередных «жертв», которые пытались вырваться.
— Готовьтесь, сейчас вы окажетесь на другой стороне. — Копошащиеся гномы в его руках обреченно затихли.
Вскоре гномы были перекинуты на другую сторону, разбежавшись, десантник преодолел сломанный мост и сам. Хоббита он бросать не решился, не будучи уверен в его способности пережить падение. И тому досталось сомнительное удовольствие совершить кратковременный перелет, судорожно вцепившись в легионера. Гномы отряхивали одежду и потирали ушибленные места, бросая на Скайона взгляды исподлобья, но никто не решался что-либо возразить. Ибо хоть способ которым они оказались на другой стороне ручья и был не очень приятен, зато он был быстр и гарантированно исключал попадание в колдовскую реку. Отойдя от переправы, гномы остановились на краткий привал, дабы слегка перекусить и перевести дух после такого нестандартного преодоления водного препятствия.
Ретинальный дисплей в шлеме безмолвно отсчитывал пройденные мили. Черный ручей остался далеко позади, и дорога вновь стала столь же однообразной и постылой, что и до того. Ну, по крайней мере, так считали гномы. Ривальда же больше беспокоило нарастающее недомогание у его подопечных. Шаг давался им все хуже и хуже, словно они чудовищно медленно пьянели. Нарушалась дикция, связность речи, мутнел взгляд… По всякому измываясь со встроенными в броню датчиками и анализаторами, легионер так и не смог подтвердить физическую природу этого явления. А значит тут и вправду замешано, как предупреждал Гэндальф, некое колдовство, против которого он бессилен. Предел его возможностей в данной ситуации — не дать им разбрестись, начать ходить кругами или же отбить внезапное нападение, как единственному, кто не утратил боеспособности.
Вместе с состоянием гномов, ухудшалось и окружение. Лес стал более зловещим, теперь грибы, что росли повсюду в этом лесу, стали крупнее, а их шляпки покрывала отвратительная на вид слизь, к тому же добавилось много больше гигантской и плотной паутины. Она свисала с веток, обволакивала стволы, а кроны, так и вовсе были почти полностью покрыты ею.
Спустя еще несколько дней отряд остановился на внеочередной привал. Гномам и хоббиту стало совсем плохо. Они бредили, кричали что-то в пустоту и засыпали практически на ходу. Ситуацию усугубляло то, что их припасы подходили к концу. Для космодесантника это было не критично, благодаря своей физиологии и генетическим улучшениям, он мог есть практически что угодно. Так же выручал встроенный в доспех резервуар питательных веществ, что мог питать его много дольше, перерабатывая отходы жизнедеятельности в питательную пасту. Хотя вкусовые качества стремились к отрицательной величине и есть такое без опасности умереть мог только астартес. Скайон как мог пытался привести гномов в чувство, то встряхивая их, то разговаривая с ними. В начале это помогало, но со временем становилось все менее эффективным.
— Когда же кончиться этот проклятый лес?! — Торин крикнул в чащу леса и облокотился на ствол одного из деревьев. Остальные гномы поддержали своего короля кивками и согласиями, те кто еще мог. — Вон там! Смотрите! — Торин вскочил и устремил взгляд куда-то в глубину леса, после чего зашагал туда бодрым шагом. Но его путь преградила лапища в латной перчатке.
— Торин! — громыхнуло сверху, — Соберитесь! Вы бросаете своих людей на произвол судьбы, что-то там увидев во тьме проклятого леса! Мало того, недопустимо покидать дорогу! Вы меня слышите? — пару ударов сердца и взгляд короля как будто прояснился.