Пятница – game over

Усачева Елена Александровна

Лавренко еле волочил ноги и широко разевал рот в попытке глотнуть побольше воздуха. Но легкие этот воздух уже не принимали.

Как бы плохо ни выглядел Макс, гонка продолжалась. Так просто сдаваться он не собирался. Костомаровский вылетел с пешеходного перехода, как раз ему усталость была неведома. Заметив погоню так близко, Лавренко чуть не споткнулся, но все же нашел в себе силы и перешел на бег.

Каринка бежала параллельным курсом, надеясь перехватить Макса где-нибудь по дороге. Она только сейчас поняла,

зачем ввязалась в преследование. Слишком уж невероятным было участие Макса во всей этой затее, поэтому очень не хотелось, чтобы Костомаровский ни за что прибил дурака Лавренко.

Погоня на удивление затянулась. У Макса, видимо, проснулось второе дыхание, и он двигался вперед с прежней скоростью. А потом Лавренко вильнул в сторону какого-то дома… и скрылся внутри.

– Открой! – заколотил по захлопнувшейся железной двери подъезда Костомаровский. – Я тебя все равно достану! Выходи!

Конечно же, ему никто не ответил. Макс наверняка был уже далеко от первого этажа.

– Я этот дом сейчас разнесу! – бушевал Владик. – Ну, только попадись мне! Можешь заранее прощаться с жизнью! – пообещал Костомаровский и задрал голову, словно в каком-нибудь из окон ожидал заметить спрятавшегося Макса. – Что это за дом-то? – спросил он подбежавшую Каринку.

Сидорова тяжело перевела дух и оглянулась. От неожиданности у нее перехватило дыхание. Она закашлялась, из глаз полились внезапные слезы.

– Эй, ты чего? – испугался за одноклассницу Владик. – Ты, это, не помирай, слышишь?

Сидорова запрокинула голову, чтобы отдышаться. Воздух в легкие пробивался с трудом. А потом она вообще забыла, как дышать.

Из окна второго этажа, расположенного рядом с козырьком, на нее смотрел Митрофанов и улыбался.

– А ты разве не узнал дом? – неожиданно спокойно спросила она, и только сейчас Костомаровский осмотрелся.

– Так ведь это… – обрадовался он, разглядывая знакомые места. – Мы ж вчера сюда приходили! Здесь Митрофаныч живет. И Стриж…

– И еще кое-кто, – с улыбкой ответила Карина, наблюдая, как Митрофанов делает ей приглашающие знаки. Но тут его кто-то оттолкнул от окна и задернул шторы. – Костомаровский, готовься, сейчас в гости пойдем, – произнесла Сидорова, сурово сдвигая брови.

Она решительно села на лавочку и приготовилась ждать. Для полного счастья нужно было немного – чтобы кто-нибудь из местных вошел или вышел из дома. Чтобы открылась дверь.

Глава 9

По мотивам Достоевского

Митька был жив. Никаких повреждений видно не было. Вот только открывать глаза он не спешил.

– Емцов! – Викентий Михайлович одной рукой поддерживал голову отличника, а другой брызгал ему в лицо водой. – Емцов! Ты меня слышишь? Ну-ну, давай, приходи в себя.

– Влад, – слабо позвал Митька и закатил глаза.

– Придет твой телохранитель, – улыбнулся историк

и тяжело опустился на стул. – С вами, ребята, и до инфаркта добежать недолго. Нарассказывали ужасов, я и правда подумал, что вас убивать собрались.

– А? – Емцов приоткрыл один глаз. – Как это? Чего-то вдруг все так закружилось…

– Это он, что же, в обморок хлопнулся? – ахнул Стриженов. – С перепугу?

Остальные возмущенно загудели.

– Эй, эй, спокойно! – поднял руку учитель. – Каждый имеет право испугаться. Лучше скажите, куда вы Лавренко погнали?

– Так это он во всем виноват! – с готовностью отозвалось несколько голосов.

– Погодите-погодите, – опешил Викентий Михайлович. – Как это – он виноват? В чем?

– Во всем! – громче всех кричали, конечно же, те, кто в этой истории вообще не принимал участия.

Стриженов еще раз повторил доказательства вины Макса. Учитель широко распахнутыми от удивления глазами посмотрел вокруг.

– Да я смотрю, здесь целая следственная бригада собралась, – наконец произнес он. – Одно непонятно, зачем Лавренко это понадобилось…

– Поймаем – спросим! – донеслось одновременно с трех сторон.

– Эх вы, сыщики, – усмехнулся учитель, но смех у него получился грустный.

– А вы что-нибудь узнали, Викентий Михайлович? – вдруг спросил Стриженов.

– Записки появились пока только у нас. – Историк поднялся. – Больше никто такого не получал.

– Ничего, скоро получат, – грозно пообещал Жека, и все согласно закивали.

– Ладно, идите по домам. – Историк прошел к своему столу, где одиноко лежал журнал. – Основные события развернутся завтра. На сегодня концерт окончен. А ты, Митя, посиди чуть-чуть, я тебя потом сам домой провожу. Не бойся, падения в обморок в твоем возрасте не такое уж страшное явление. Все в порядке.

Семиклассники еще пытались возражать, ведь убежавшие за Лавренко не вернулись, а от них можно было бы получить интересные сведения. Но Викентий Михайлович убедил своих подопечных, что никто сегодня в школу не вернется.

– Они его не догонят. – Историк выглядел уставшим. – И даже если догонят, не поведут же они его через весь город с заломленными руками. Не надо так увлекаться детективами. В жизни все немножко сложнее.

7-й «А» нехотя покидал класс.

– Ты почему не идешь?

Стриженов сидел на окне и, демонстративно от всех отвернувшись, смотрел во двор.

– А вы что обо всем этом думаете, Викентий Михайлович? – Жека соскочил с подоконника и пересел за парту около стола историка.

В отличие от большинства учеников, Стриженов не боялся разговаривать с преподавателями на равных. Жека был отличником, поэтому был выше обычных школьных отношений, в основном построенных на страхе. Именно поэтому Стриженов никуда не пошел, хотя расходиться приказал сам учитель.