Пятое Евангелие
Шрифт:
Анна и Адриан переглянулись. Анна была в растерянности я чувствовала себя настолько беспомощной, что у нее на глазах выступили слезы. Она невидящим взглядом смотрела на окна пустого дома без занавесок и раз за разом повторяла: «Да, вот так». В словах ее звучала горечь, а в душе опять поднималось мучительное чувство, что она ступила на опасный, запрещенный путь.
Садовника ни о чем больше не спрашивали, но он почему-то решил, что его рассказ будет интересен посетителям.
— Знаете, я этих людей не знал совсем. Поэтому не могу сказать о них ни хорошего, ни дурного. Но, похоже, что отношения между ними были натянутые. Еще бы! Непросто жить с женой, которую приходится все время возить в инвалидном кресле! Кто знает, что могло случиться. Да меня это и не касается. А вы давно их знаете?
— Нет, нет, — поспешила ответить Анна и тут же задала вопрос: — Вы не знаете случайно, откуда супруги приехали и Мюнхен?
Садовник покачал головой.
— Даже соседи не заметили, что они больше не живут в доме. Я не понимаю, что заставило их уехать так поспешно. Мого я не понимаю… Что за срочность?
Анна натянуто улыбнулась, потом глубоко вздохнула. Чувство неловкости, возникшее у нее сначала, сменилось облегчением. Она больше не должна бояться, что обнаружит в этом мрачном доме нечто жуткое или способное причини ей боль.
Когда они шли к автомобилю, Адриан обнял Анну. Казалось, что он так же растерян, как и Анна.
— Что же дальше? — спросила она, сев за руль. — Что мы будем делать дальше?
— Давай поговорим об этом завтра, — сказал Клейбер и устроился поудобнее. — Я устал, а когда чувствую усталость, то не могу думать. Отвези меня в гостиницу
Возле «Хилтона» Адриан поцеловал Анну в щеку.
Дома ей было неуютно, комнаты казались чужими и даже враждебными. Картины на стенах и скульптуры, которые ей всегда нравились, теперь производили какое-то странное впечатление. Чтобы не сидеть без дела, Анна прошлась по вилле, везде включила свет и начала разбирать скопившуюся за время отсутствия почту. Она налила себе коньяку, но так и не сделала ни глотка. Анна внезапно поняла, что не представляет себе, как быть дальше. Все ее надежды были связаны только с Клейбером.
В душе Анна понимала, что чувствует к Адриану глубокую симпатию, но боится признаться в этом самой себе, а уж ему тем более. Шок от последних событий был слишком сильным. Наверняка должно пройти какое-то время, прежде чем она сможет довериться мужчине. Клейбер хотел этого, и Анна прекрасно чувствовала его желание, но опасалась, что однажды может случиться катастрофа. Она закрыла глаза руками. Нельзя думать о подобных вещах!
Если разобраться, то она вела себя как настоящая дура гналась за каким-то фантомом чуть ли не на грани безумия. А все из-за уязвленного самолюбия и сознания того, что муж мог ее обманывать. Уже не в первый раз Анна спрашивала себя, стоит ли это таких усилий. Будет ли она чувствовать себя спокойнее, если разыщет женщину, с которой изменял ей Гвидо? Вернется ли жизнь в нормальное русло, когда ей удасться найти все ответы? На самом деле эти вопросы были бессмысленными, поскольку, начав расследование, Анна настолько связала себя с ним, что иного выбора не оставалось — она была вынуждена продолжать.
Наверное, она уснула, потому что, когда зазвонил телефон, буквально подпрыгнула от неожиданности, словно возле самого ее уха выстрелили из пистолета. Она взглянула на часы: начало десятого. Нерешительно подошла к телефону, который звонил резко и даже враждебно. Кто мог звонить в такое время? Сначала она не хотела брать трубку, надеясь, что звонивший сдастся, но звонки, которые раздавались через равные промежутки времени, стали просто невыносимыми.
Эго был Клейбер.
— Мне нужно с тобой срочно поговорить, — выпалил он, в голосе его слышалось волнение.
— Не сейчас, — устало ответила Анна. — Я устала, пойми это, пожалуйста!
Но Адриан не сдавался.
— Я возьму такси. Через десять минут буду у тебя.
— Что это значит?! — не выдержала Анна. — Я думала, мы полностью понимаем друг друга! Прошу тебя, будь благоразумен.
Но Анна даже не успела положить трубку до того, как услышала на другом конце провода «До скорого!». И Клейбер положил трубку.
Анна решила не впускать Адриана в дом и, открыв дверь, сказать, чтобы он возвращался в гостиницу. Она ходила по первому этажу и пыталась подобрать наиболее подходящие слова, которые скажет позднему посетителю. Но когда Клейбер позвонил в дверь, она тут же забыла всю свою гневную речь.
— Ты меня не впустишь? — спросил Адриан и попытался пройти мимо Анны в дом. Прежде чем она успела что-либо возразить, Клейбер спросил: — Где ключ, который санитар больницы Сен-Винсент-де-Поль нашел под подушкой Фоссиуса?
«Ты, наверное, сошел с ума!» — хотела было сказать Анна и добавить, что с его стороны довольно странно приезжать к ней среди ночи и требовать ключ, который нашли под по душкой профессора. Но, взглянув в лицо Адриану, поняли, насколько тот серьезен. Анна впустила Клейбера в дом, молча подошла к секретеру в стиле барокко и достала ключ.
Адриан положил его на журнальный столик и торопливо достал из кармана куртки второй. Два ключа из желтоватого металла, практически одинаковые, лежали рядом.
Анна посмотрела на них, затем на Адриана и сказала:
— Я не понимаю. Откуда у тебя второй ключ?
Адриан был явно доволен произведенным эффектом. Он улыбнулся и наконец ответил, причем ответ был почти комичен:
— Это ключ от моего номера.
— В «Хилтоне»?
— Да.
И тут Анна поняла, насколько важно это открытие.
— Это может означать лишь то, что незадолго перед арестом Фоссиус…
— Да, жил в гостинице «Хилтон». Но намного важнее то, что он вполне мог оставить в номере либо в сейфе гостиницы нечто важное. Иначе он не берег бы ключ как зеницу ока.
— Если там и было что-то важное, то наверняка вещи уже конфисковали. Мы с тобой опоздали.
— Вовсе нет! — возразил Клейбер. — Я спросил у администратора гостиницы, как поступают с вещами, которые оставили гости. В таких случаях они сохраняются в течение трех месяцев, а украшения и особо ценные предметы — даже полугода.
Ее мгновенной реакцией на эту новость была благодарность. Анна бросилась Клейберу на шею, крепко обняла его, поцеловала и выкрикнула:
— Это значит, что мы нашли новый след!